Семья

О-Танэ обернулась. Это был господин Хаяси. Они с женой опять вернулись на воды. С тех пор как приехала Тоёсэ, о-Танэ было не до прически. Кое-как уложив утром волосы, она весь день больше не вспоминала о них. Но сейчас сказанные в шутку слова глубоко задели ее. «Вы все ошибаетесь, мой муж не бросил меня, я ни в чем перед ним не виновата, — подумала она, глотая слезы. — Неужели у меня такой вид, что можно подумать, будто муж бросил меня?..» Она не понимала, что Хая си сказал эти слова в шутку.

О-Танэ вернулась в комнату. Тоёсэ не было: она ушла принимать ванну. Невестка и свекровь старались не оставаться вдвоем, чтобы не касаться всех печальных событий последнего времени. Иначе они никак не могли удержаться от воспоминаний о доме, о семье, и обе начинали плакать. В свободное время они уходили в город или в рыбацкий поселок. Гуляли у развалин старинного замка в окрестностях Ито. У них появилось много знакомых в местечке, и они часто ходили в гости.

О-Танэ легла на постель, постланную на полу. Ей вспомнился случай, происшедший год назад. Тацуо сидел поздно вечером за столом и что-то писал. Неяркий свет лампы падал на лицо мужа. Оно показалось ей странным, каким-то чужим и встревоженным. О-Танэ сделала вид, что спит, а сама наблюдала за мужем. Наконец Тацуо кончил писать. Тогда она встала с постели и, подойдя к мужу, попросила, чтобы он дал прочитать ей письмо. Тацуо наотрез отказался. Тогда она пригрозила, что поднимет весь дом. И муж признался, что писал женщине, и тут же твердо обещал, что это последнее письмо и что он никогда больше с ней не встретится. Но через несколько дней от этой женщины пришла посылка, за ней другая. В посылках были письма. А Тацуо, по всей вероятности, посылал ей деньги.

Воспоминания — одно мучительнее другого — терзали о-Танэ. Она представила мужа рядом с какой-то гейшей. Та еще совсем ребенок, годится Тацуо в дочери, и все равно кокетничает с ним... Потом вспомнила прощание с мужем на берегу моря в Кодзу. И с тех пор ни одной весточки!

А время шло своим чередом. Наступил Новый год. О-Танэ с Тоёсэ встречали его вместе с семьей Хаяси. Сели за праздничный стол, ломившийся от яств: тут были икра, сушеные сардины, каштаны и много других вкусных вещей. Пили тосо — особо приготовленную водку. Накануне Нового года в гостиницу пришла парикмахерша. О-Танэ тоже решила причесаться и удивила всех: сев перед зеркалом после Тоёсэ, она попросила сделать себе такую же высокую прическу.

В ночь под Новый год о-Танэ не спалось. Чуть забрезжило, она уже поднялась. За ней встала и Тоёсэ.

— Мама! — удивилась невестка. — Вы пудритесь?!

— А что, мне разве нельзя пудриться? — смеясь, ответила о-Танэ, сидевшая перед зеркалом. — В молодости я всегда пудрилась. — Голос о-Танэ был возбужденный.

— В молодости — другое дело! Но здесь-то вы ни разу не пудрились!

— Ну, не сердись, Тоёсэ. Одевайся скорее и пойдем поздравлять Хаяси.

Все, кто жил в гостинице, участвовали в приготовлениях к празднику. Каждый старался придумать что-нибудь повеселее.

Тоёсэ приняла ванну и поднялась наверх, на второй этаж. Войдя в комнату, она в изумлении остановилась: свекровь подшивала подол у хакама, которое она неизвестно где раздобыла.

— Это ты, Тоёсэ? Посмотри, хорошо у меня получается? Мы тут с бабушкой Хаяси кое-что обдумывали!..

— Что вы делаете, мама?

— Костюм себе мастерю. Дай мне, пожалуйста, твое хаори!

Хаори у Тоёсэ было очень красивое с изнанки: на фоне восходящего солнца летящий журавль. О-Танэ взяла хаори, вывернула его и надела.

— Мама, что это вы придумали? — уже с беспокойством переспросила Тоёсэ. — Не делайте этого!

— Что ты волнуешься? Все уже готово. Мы будем провозвестниками добра. Посмотри, как хорошо: восходящее солнце, журавль!.. Великолепный получится маскарад.

Тоёсэ не знала, что ей делать: смеяться или плакать.

— И забудем печаль! — воскликнула о-Танэ. — Я буду веселиться сегодня, как веселятся дети... Пойди к бабушке Хаяси и узнай, готова ли она.

«Что такое с мамой? — думала Тоёсэ. — Ведь она всегда была олицетворением скромности».

Новогодний вечер устроили в большой гостиной на втором этаже. Народу собралось много, пришли и местные жители. Даже служанки сегодня принимали участие в празднике как равноправные гостьи. Входили в зал, кто робко, кто со скучающим видом, но веселье скоро захватывало всех. Начались игры, всюду слышался смех. Молодые девушки застенчиво перешептывались, конфузились и прятались друг за дружку. На середину зала стали выходить один за другим доморощенные артисты; кто пел, кто плясал, кто смешил гостей рассказами. Каждому артисту много и громко хлопали. Счастливые и возбужденные, они возвращались на свои места.

Тоёсэ посмотрела, посмотрела на это веселье, ей стало грустно до слез, и она пошла к себе в комнату. В коридоре она встретила жену Хаяси.

— Тетя Хаяси! — воскликнула молодая женщина. — Меня очень беспокоит мама. Уж не заболела ли она? — проговорила Тоёсэ, совсем расстроенная.

— Не надо тревожиться о наших старушках. Говорят, они такое выступление приготовили! — трясясь жирным телом, засмеялась Хаяси.

— Мама так волнуется о доме, а тут... Вот я и напугалась, уж не помешалась ли она. Я ее никогда такой возбужденной не видела.

— Хасимото-сан очень славная женщина! Добрая и простая. Вам все это кажется. Вон они, наши старушки, как стараются!

Хаяси жили в дальнем конце коридора. Сквозь раздвинутые сёдзи Тоёсэ увидела две фигурки: одна в старинном головном уборе, другая в капюшоне. Нарядившаяся пара приготовилась к выходу. О-Танэ, взяв под руку бабушку Хаяси, чинно прошла мимо стоявших в коридоре Тоёсэ и Хаяси. О-Танэ думала в эту минуту, что женщина всегда должна быть вот такой: веселой, интересной, умеющей занять гостей, и тогда муж никогда не разлюбит ее. Ей и в голову не приходило, какие мученья она доставляет невестке.

В гостиной громко захлопали, встречая новоявленных артисток, разыгрывающих веселую новогоднюю сценку. С удивлением и стыдом смотрела на происходящее Тоёсэ, не понимая, что происходит со свекровью. Рядом с Тоёсэ стояла Хаяси и весело смеялась.

Старушке Хаяси никогда не доводилось участвовать в подобных представлениях. Выйдя в круг, она застеснялась и уставилась в пол. О-Танэ храбро играла взятую роль до конца. Она делала вид, будто одной рукой ударяет по барабану, другой взяла за руку бабушку Хаяси и стала ходить по кругу, поздравляя всех присутствующих с Новым годом.

— Где и когда она выучилась этому? — недоумевала Тоёсэ.

— Наша бабушка? — спросила тетушка Хаяси.

— Да нет, свекровь моя. С ней что-то неладное творится! Я очень боюсь за нее.

— Да, пожалуй, Хасимото-сан немножко переигрывает.

Наконец о-Танэ поздравила всех присутствующих. Окончив представление, обе старушки весело рассмеялись и, придерживая рукой головные уборы, торопливо засеменили к выходу.

О-Танэ была так возбуждена, что и у себя в комнате продолжала смеяться. Тоёсэ помогала ей раздеться.