Сердце бури

Митака был в панике. Мысли проносились в его голове со скоростью вспышек, отчаянный страх мешал собраться и здраво обдумать свое положение. Вломиться в покои к магистру Рен в такой… кхм… интимный момент — подобное ему и в страшном сне не могло привидеться!

Он смотрел на лицо парня перед собой и никак не мог сопоставить этот живой, человеческий облик с той безликой зловещей сущностью, от которой любой здравомыслящий человек на «Финализаторе» предпочитал держаться подальше. Обыкновенное лицо — бледное, вытянутое, обрамленное кудреватыми черными волосами… прежде лейтенанту не доводилось видеть магистра без маски, и сейчас его рассудок отказывался смириться с тем, что за покровом зла и мощи скрывался, оказывается, обычный человек.

— Не стрелять, — на сей раз Рен обращался, кажется, к штурмовикам за спиной Митаки. — Я — Кайло Рен, магистр ордена Рен, ученик Верховного лидера. Если вы не верите мне на слово, то лейтенант охотно подтвердит мою личность.

Дрожа всем телом, тот опустил веки — это означало согласие.

Среди первоорденских солдат послышались едва уловимые вздохи изумления. А затем — уже через пару секунд — легкие щелчки бластерных винтовок, переводимых в безопасный режим.

Магистр ослабил хватку, а затем и вовсе разжал пальцы.

Получивший свободу Митака, пошатываясь, отпрянул назад. На шаг, затем еще и еще. Пока не услышал твердое:

— Стойте.

Приказ прозвучал без ненависти, но с такой поражающей властностью, с такой невероятной глубиной, что лейтенант не посмел ослушаться.

Дальше произошло то, что Дофельду Митаке прежде доводилось лишь наблюдать со стороны. Всякий раз, когда Рен проделывал нечто подобное с пленными на его глазах, у незадачливого офицера на лбу выступал пот. Эти страшные, нечеловеческие крики, это выражение опустошенности на лицах допрашиваемых… Митаке казалось, что он физически ощущает мучительную ментальную борьбу, которая неизменно заканчивалась победой магистра; наверное, любой человек — даже не одаренный Силой — мог бы это почувствовать. И когда пленники оседали в цепях с изможденным видом, словно бесполезные выпотрошенные оболочки, словно живые мертвецы, из которых выпили душу — воистину, Дофельд скорее согласился бы пойти на расстрел, чем оказаться на месте кого-то из них!

Но вот выставленная вперед ладонь Кайло Рена остановилась прямо напротив лица лейтенанта, и в следующий миг Митаку накрыло чудовищное чувство. Нечто холодное и могущественное проникло в его рассудок, беспощадно овладевая самой его человеческой сутью.

Заставив Митаку немного наклониться к себе, Рен пробормотал чуть слышно:

— Где моя мать? — «Генерал Органа» — само собой пронеслось в голове лейтенанта. — Если тебе известно, где она, покажи мне…

Дофельд ничего не мог поделать. Темная воля беспрепятственно хозяйничала в его голове. Собственные воспоминания мелькали перед его мысленным взором, словно картинки на голопроекторе…

Наконец, не выдержав напряжения, лейтенант зажмурил глаза и отчаянно взвизгнул:

— На Биссе! Генералу Хаксу было приказано доставить ее к Верховному лидеру!..

Конечно, он выглядел трусом, а это гораздо хуже, чем выглядеть просто дураком, тем более для военного. Более того, собственные подчиненные сейчас наверняка сочтут его предателем. Однако Митака уже наплевал на все. Его нервы были на пределе. Он чувствовал себя готовым на что угодно, лишь бы прекратить пытку. Так или иначе, Рен все равно докопался бы до истины.

Магистр покинул его сознание так резко, что лейтенант едва не лишился чувств. Еще секунду Рен пристально смотрел ему в глаза, как будто старался понять, уж не соврала ли его жертва. Затем, по-видимому, убедившись, что признание Митаки было искренним, сурово, почти с отвращением вымолвил:

— Убирайтесь. И передайте Хаксу, чтобы он не совался сюда больше.

Лейтенант поспешно кивнул, судорожно потирая пострадавшее горло. Признаться, он теперь и сам ничего не хотел так сильно, как бежать подальше с криффовой станции.

***

Дождавшись, когда почтенные подданные новой Империи уберутся восвояси, Лэндо вновь навестил молодых джедаев. Рей так и не ушла к себе, хотя руководитель станции сообщил охране, что тут их услуги больше не требуются. После того, что произошло на его глазах, Калриссиан посчитал, что и дальше держать Бена, да и его спутницу тоже, в положении арестантов было бы глупо и совершенно неуместно.

Они оба сидели на постели. Бен с возбужденно раскрасневшимся лицом что-то торопливо и настойчиво доказывал Рей, которая к этому моменту успела одеться и теперь прижалась спиной к стене, как-то зябко и стыдливо сутулившись. Одной рукой она обнимала юношу за плечи, а другой поддерживала оторванную лямку на своем порядком измятом новом платье.

Кажется, слух Лэндо успел уловить, как в их беседе промелькнуло слово «цитадель». Бисс. Ну конечно же! Кто не знает о старой императорской цитадели там, в системе Бешкек? Значит, это и есть место, где скрывается Сноук…

И туда же, судя по всему, отправили генерала Органу. Лэндо, как и все вокруг, не знал доподлинно, что именно выспрашивал Бен у Митаки, когда лейтенант впервые упомянул Бисс; однако — пропади все в Бездну! — только конченый дурак не понял бы, что дело касалось судьбы Леи. Теперь-то уж точно нет никаких сомнений, что она оказалась в руках Первого Ордена.

Наверняка Бен рвется освободить мать. Вот только задача его, Лэндо Калриссиана, состояла в другом — уберечь этого молодого идиота и его подружку. В том числе и от необдуманных, рискованных поступков.

Стоило Лэндо показаться на пороге, как дети, не сговариваясь, умолкли и разом подняли на него глаза.

Несколько мгновений Калриссиан хмуро, испытующе разглядывал их смущенные лица.

— Вот что парень, поклянись мне, что смерть Люка — не твоих рук дело. Клянись тем, что для тебя дороже всего — славой, могуществом, самой Силой, я не знаю, чем еще… Словом, в твоих же интересах, чтобы я тебе поверил.

— Клянусь памятью моего деда, — не задумываясь, выпалил Бен. — И памятью отца, — чуть тише прибавил он.

Как бы нелепо и, возможно, даже кощунственно это ни звучало…

— Я не убивал Люка Скайуокера. Хотя у меня были причины желать ему смерти, но когда магистр в самом деле слился с великой Силой, я был расстроен не меньше, чем ты или моя мать. Или Рей, которая искренне любила Скайуокера как отца и как наставника…

Лэндо покивал — казалось, в ответ не столько словам Бена, сколько каким-то своим мыслям.

— Ладно, ребятки, — задумчиво вымолвил он, — приводите себя в порядок (сколько вам там надо времени?) и ступайте в мой кабинет. Надо потолковать…

Он повернулся было, чтобы уйти. Однако, не успев сделать и шага, обернулся и бросил неловко:

— А знаешь, Бен, спасибо тебе. Здорово ты… я имею в виду этого холеного лейтенантика. Без тебя мне бы еще нескоро удалось от него отделаться.

Тот ничего не сказал, лишь опустил глаза в пол.

Калриссиан вышел.

Рей, недоумевающе моргая, перевела взгляд на Бена и с неуверенным ликованием спросила: