Сердце бури

Впервые с начала их разговора лицо Бена просветлело — просветлело, быть может, помимо его воли, — приобретя то самое твердое и одновременно какое-то мечтательное выражение, видя которое Рей гадала: «Это ли истинный Бен Соло?»

— Гляди-ка, — Маз коснулась своей ладонью его широкой груди, ловя частые удары сердца. — Здесь внутри я ощущаю Свет. В самой глубине сердца. Сильный и весьма упрямый. То, что тебе не удалось вытравить из себя никакими способами. Это — твоя истинная суть. Благодаря своему Свету ты никогда не принадлежал и не будешь принадлежать Темной стороне, братец. Сколько ни бейся, а против своей природы не пойдешь. Ты не создан для злодейств. Но Свет в тебе окружен многолетним налетом мрака: одиночество, озлобленность, боль… Твоя душа расколота надвое. И уже неважно, Рэкс расколол ее, или сама Сила создала тебя таким. Куда важнее, что Рей такая же, как ты — расколотая, потерянная. За одним исключением: в глубине ее сердца, там, где у тебя сияющий камень, у нее огромная черная дыра. Тьма, окруженная шлейфом из Света, но таким ярким, таким искренним, что спорю на половину своего замка, даже ты… да что ты, юный грубиян! — даже Люк Скайуокер не видывал прежде ничего подобного. И поверь, ей приходится куда тяжелее, чем тебе. Она, как и ты, еще полноценно не осознала своей природы, но когда это случится, для нее одно спасение — чтобы ты был рядом. Возможно, во всей галактике только вы двое можете помочь друг другу, так что, появление Уз Силы между вами вполне закономерно.

Для Бена это заявление не стало новостью. Еще находясь на Эспирионе, он понял, что речь идет именно об Узах Силы, и ни о чем другом.

— Вы — две грани одной сущности, уразумей это наконец и прекрати сопротивляться! — почти выкрикнула Маз. — Тебе теперь некуда деваться от нее, а ей — от тебя. По большому счету, ты должен благодарить Силу за то, что она в час испытания послала тебе столь мощного союзника. Смотри, ты уже ощущаешь на себе воздействие ее Исцеления. Не прошло и месяца с тех пор, как ты выбрался из замка, с трудом сохранил жизнь — и вот, пожалуйста, уже к половине твоего тела вернулась почти что былая подвижность. Конечно, это совсем не то, что было раньше, но все же… Рей обещала помочь тебе выкарабкаться — и ей пока с успехом это удается. Настанет день, и Сила снова придет к тебе в руки, уж поверь мне. А теперь прощай…

И, не дожидаясь ответа, Маз сделала несколько шагов к двери. Однако затем приостановилась и, взглянув на юношу из-за плеча, боковым зрением, небрежно бросила напоследок:

— Ты конечно догадался, что я чувствую Силу. Но знаешь, почему я в свое время так и не стала джедаем, хотя обучалась их искусству?

Бен лишь пожал плечами.

— Разошлись в убеждениях с главами ордена? — предположил он наобум.

— Нет, все гораздо проще. Я вышла замуж.

Парень, услыхав это, так и открыл рот. Что-что, но вообразить замужней эту эксцентричную особу у него не получалось вовсе.

— Вы были замужем?

— Ну я же сказала! — хохотнула Маз. — И до сих пор не жалею о сделанном выборе. Мы прожили счастливо много лет.

— А ваш муж был джедаем?

— Нет, он был скульптором. Большим романтиком. Мы с ним жили душа в душу. Пока я занималась делами кантины, он все ваял свои статуи, которые никто не покупал. В конце концов, я не выдержала и дала ему от ворот поворот. Но одна из статуй моего супруга, как милое напоминание о нем, стояла у центрального входа на всеобщем обозрении вплоть до того дня, когда один молодой наглец с отрядом штурмовиков напал на мой замок, почти развалив его и перепугав всех моих гостей, — женщина вновь издала приглушенный смешок. — Да, моя жизнь сложилась не совсем обычно. Быть может, в свое время я мечтала о другом. Но сейчас я бы не изменила в ней ни дня.

Сказав так, она гордо вскинула подбородок, как бы демонстрируя свою особую, надменную радость и великую удачу, а затем юрко скользнула за дверь, оставив юношу гадать, был ли ее рассказ хоть сколько-нибудь серьезным.

В коридоре Маз нос к носу столкнулась с Рей. Девушка, очевидно, предчувствовала, к каким последствиям могут привести смелые речи посетительницы, поэтому не отходила далеко, продолжая взволнованно мерить шагами расстояние от пилотской рубки до медицинского отсека.

Завидев Маз, Рей поторопилась к ней навстречу, нервно ускорив шаг.

Насколько она могла судить из собственного опыта общения с Маз Канатой, коль скоро все закончилось мирно, без криков и без истерики, Бен сейчас должен быть порядком оглушен всей той загадочной чушью, которую ему пришлось выслушать. Наверняка, парень сейчас размышляет о двух вещах: во-первых, он совершенно уверен, что Маз — сумасшедшая; и во-вторых, он знает, что не забудет этот разговор никогда.

— Лучше тебе пока не ходить к нему, детка, — сказала Маз, глядя, не моргая, прямо в ореховые глаза девушки. — Одиночество — это, конечно, яд для души, но иногда нам бывает полезно побыть одним, чтобы в тишине, без суеты предаться размышлениям. А у твоего приятеля сейчас пищи для размышлений, хоть отбавляй. И вот еще, что я скажу тебе. Иногда нам попадаются люди, на первый взгляд, абсолютно невыносимые — они склонны кричать, оскорблять окружающих почем зря, и, конечно, никогда не слушают разумных доводов. Признаюсь, не самый лучший тип людей. Но у них есть одно преимущество, которое не каждый заметит: как раз они-то, эти несносные упрямцы, эти пустые скандалисты способны на такую широту чувств, которая зачастую недоступна обычным людям. Возможно, только им и дано любить во всю силу своих сердец и жертвовать собой без сожаления. Поверь моему опыту, чем больше ругани ты сейчас услышишь от этого парня, тем больше преданности и заботы получишь от него в будущем. Я бы сказала, в очень скором будущем. Ничего не поделаешь, таким уж он родился на свет. Для таких людей, как Бен, не бывает половинной радости или половинного гнева; каждому чувству они отдаются без остатка, подчас с таким слепым упоением, что наблюдать за ними становится страшно. Тебе следует учесть эту его особенность. Очевидно, именно она и делает его восприимчивым как к Тьме, так и к Свету. И я знаю, по крайней мере, еще двух таких же людей. Когда они встречались, кругом летели искры, но при этом сколько пленительной нежности, сколько страсти они дарили друг другу!..

— И кто же это?

Едва вопрос слетел с ее губ, как Рей внезапно подумала, что она, кажется, знает, о ком речь.

Маз помедлила секунду прежде, чем ответить.

— Хан Соло и Лея Органа.

***

Разум Бена в лихорадке метался от одной пугающей мысли к другой.

«Если тело спасти невозможно, необходимо отыскать новую оболочку».

Его сердце не было готово согласиться с доводами Маз Канаты, однако разум вынужден был признать их, по крайней мере, логичными. Если допустить, что все сказанное — правда, это с лихвой объясняет многое: почему Рэкс обхаживал его еще с материнской утробы; почему столь охотно вложил свои знания в его голову; почему долгие годы лелеял свою жертву, словно принца, не жалея ни денег, ни собственных трудов. И почему, не задумываясь, бросил умирать, едва заподозрив, что его ученик утратил способности, а рядом появился некто более сильный.

Галлиусу Рэксу нужно было не только его имя, и не только энергия его души. Галлиус искал новое тело. Тело того, кто одарен Силой не меньше, чем сам будущий император, ведь способности Силы обусловлены всего лишь количеством мидихлориан в крови; сугубо физиологической особенностью — таковы грубые нигилистские убеждения Верховного лидера. Он выбрал тело потомка Скайуокеров и терпеливо ждал много лет, зная, что лучшего тела найти, вероятно, нельзя. Мастер Люк полагал, что секреты ситхской алхимии умерли вместе с Палпатином; однако Рэкс был тайным учеником императора… он мог знать тайны изысканий Плэгаса. В самом деле мог.

Стало быть, то, что Сноук называл опасностью для Кайло Рена, на деле было единственным, что защищало Бена Соло от полной гибели; и завершающий этап обучения на деле означал… о Сила!

Припав лбом к подушке и спрятав лицо, Бен снова и снова бессильно сжимал зубы в приступе не то рыдания, не то судороги, вызванной стыдом осознания. Как он мог быть настолько слепым? Как мог — воистину! — не замечать очевидного? Ведь он знал… догадывался, что однажды Сноук уничтожит его. Когда отец сказал об этом, он, Кайло — а вернее, Бен Соло внутри него — не удивился ни на мгновение. И тогда, на Корусанте, когда этот ублюдок Диггон пытался убедить его, что это Верховный лидер развязал руки Терексу, Бен был взбешен, уничтожен этим заявлением — но он не был удивлен.

Однако странное дело. Примирение с истиной в этот раз далось Бену, несмотря на истерику, все же легче, чем обычно. На то имелась причина, которую юноша сознавал сейчас удивительно ясно. Та же самая причина помешала ему возразить что-либо маленькой инопланетянке, внезапно разнесшей в пух и прах все прежние его убеждения. К этому времени он уже не был собой — не Кайло Реном тем, что прежде. Никогда еще он не ощущал пропасть между собой нынешним и устрашающим «монстром в маске», каким пытался казаться долгие годы, так отчетливо, как сейчас. Маз была права, с него в самом деле ободрали весь лоск, всю его напыщенность и спесь, оставив душу нагой и трепещущей. Что он мог сказать теперь, когда сам разочаровался в своей вере — и стало быть, где-то на краю души был согласен с Маз если не во всем, то во многом?

«Ты ненавидишь ложь и предательство, не так ли, Бен? Но тот, кому ты служил все последние годы, был именно лжецом и предателем».

Нет, его вовсе не удивило, что Галлиус Рэкс был тем самым «Оператором» — тайным информатором Альянса в последний год существования Империи. Об этом, несмотря на запрет, говорили многие — как прежде, так и теперь. Обыкновенные бездоказательные слухи, столь невесомые, что сам Верховный лидер понимал тщетность попыток бороться с ними, предоставляя каждому самостоятельно решать, верить им или нет. В любом случае, после стольких лет пустое сотрясание воздуха не могло навредить его репутации; к тому же, мало кто теперь знал, что Сноук и гранд-адмирал Рэкс, якобы погибший на Джакку — одно и то же лицо.