Сердце бури

Сколько бы он, Бен, ни отрекался от этой связи, сколько бы ни бежал и не скрывался от нее, мать оставалась с ним, в той части его души, которая исконно принадлежала лишь ей одной — и когда Рей думала об этом, ей становилось и радостно, и печально одновременно. Радостно потому, что пример столь искренних и сильных чувств между родными людьми не мог не тронуть ее сердце, всегда готовое сопереживать другим. Но печально от осознания, что подобные чувства, способные при ином раскладе принести столько счастья, на деле не принесли ничего, кроме тягот противоречия и необходимости болезненного выбора.

— Ты ведь знаешь, что твоя мать покинула Сопротивление в тот же день, когда трибунал вынес тебе смертный приговор? — спокойно спросила она.

Бен не отозвался. Похоже, если это известие и стало для него новостью, то уж во всяком случае, почти его не удивило.

— Наверняка генерал Органа планировала похитить тебя из-за решетки, — голос девушки слегка дрогнул. — Она бы не позволила тебя убить. Ты сам прекрасно это понимаешь.

— Я отказался от ее помощи, — глухо ответил юноша.

— И ты готов был пойти на смерть только из-за обиды на мать?

— Я готов был исполнить до конца свой долг перед Верховным лидером.

— Перед тем, кто оставил тебя погибать? — искренне изумилась Рей. — Почему?

Она действительно недоумевала, недоумевала искренне и непредвзято: почему он сделал то, что сделал? Зачем пошел на страдания ради тех, кто его предал, хотя мог бы сохранить свою жизнь и свое будущее — и даже без особого ущерба для чести и совести. Разве поступок Терекса, как и поступки самого Сноука, не служили для чести и совести достаточным оправданием?

— Уж точно не для того, чтобы ты меня жалела, — каким-то захлебывающимся, неестественно высоким голосом выдавил раненый. — И не для того, чтобы кто-то восхищался этим…

Болезненно-горделивые речи бывшего магистра Рен, так слабо соответствовавшие его нынешнему беспомощному состоянию, создавали почти комичное впечатление. Девушка отвернулась, скрывая улыбку. Почему-то ей вспомнился рафтар, который попытался проглотить команду «Тысячелетнего сокола», не заметив лобового стекла, вставшего у него на пути…

— Ладно, давай-ка я тебе помогу, — сказала она, положив одну руку на его обнаженную грудь, а другую — на лоб.

Бен слабо запротестовал. Исцеление ее Силой было для него и сладостно, и мучительно одновременно.

— Пожалуйста, не надо… не стоит тебе растрачивать себя на меня. Мало одного магистра Скайуокера. Ты не умеешь контролировать Силу и когда-нибудь наверняка не сможешь вовремя остановиться.

Рей остановила поток возражений своего невольного пациента, слегка проведя ладонью по его губам.

— Я могу чувствовать твое состояние — и этого достаточно. Пока. А уж там будет видно. Ты ведь слышал, что сказала Эмми: чем раньше начать лечение, тем больше шансов поставить тебя на ноги.

— Поставить на ноги?! — внезапно вскипел Бен. — Да ты хоть понимаешь, о чем говоришь, помойная девка? Если я когда-нибудь смогу пошевелить рукой, это и то будет победой.

Рей не стала реагировать. За минувшие дни она успела привыкнуть к внезапным перепадам его настроения, когда мольба чередовалась в его устах с настоящей обидной грубостью.

— Значит, мы добьемся этой победы сообща, а потом двинемся дальше, — бесстрастно заключила девушка.

Она неплотно смежила веки, вглядываясь через Силу в него. В его тело, которое сейчас напоминало механизм, не способный полноценно работать оттого, что в главном процессоре сгорело несколько проводков. Всего-навсего несколько проводков — однако именно из-за этой досадной поломки электрический импульс не мог достичь цели, и мозг не обрабатывал сигнал, как должно.

Рей было проще думать о стоявшей перед нею задаче, как о ремонте поврежденного механизма. Ведь она — механик с немалым опытом, и может починить, наверное, все, что угодно. Всего-навсего несколько проводков. Она должна справиться…

— Расслабься, — почти умоляюще проговорила девушка, зная, что ее действия доставляют неудобство его гордости.

Вскоре глаза Бена начали слипаться; понемногу тот засыпал.

Когда сон окончательно одолел его, Рей удовлетворенно улыбнулась и тронула губами его лоб — теперь она не стеснялась делать это снова и снова; столько раз, сколько нужно. Ее жест был полностью целомудренным; он содержал лишь заботу — и ничего более.

«Я не трачу на тебя свои силы, Бен Соло. Только возвращаю тебе то, что взяла».

… А где-то во Внешнем кольце, в позолоченных солнцем стенах массивной станции, парящей в облаках газового гиганта, немолодой мужчина звучно ругался, проклиная все, что только приходило ему на ум.

Дерьмо банты, дерьмо, дерьмо!..

Контракт с Горга Хаттом, один из самых многообещающих за всю карьеру Лэндо Калриссиана, повис из-за первоорденских недоносков, которым взбрело в голову засесть в секторе Чоммел. Чтоб этим имперцам вместе с хаттами пойти на корм ранкору! На биржах полный беспредел. Цены на плазму растут, как бешеные. Выходит, что цены на другие ресурсы, не исключая тибанна*, угрожающе ползут вниз. Канжиклаб требует вернуть свои денежки до кредита. А где их взять? Где?! Банковский клан, похоже, окончательно переметнулся на сторону Первого Ордена. Подумать только, угрожает прекратить финансирование основных предприятий Республики! Нет, нет… галактика катится в пропасть войны. Все вокруг словно с цепи сорвались. А теперь еще и власти Республики заинтересовались делами Беспина. И Люк Скайуокер скончался… совсем скверно…

В это лихое время лучшее, что можно придумать — это сидеть и не высовываться. И надо же было случиться, чтобы именно сейчас на голову Лэндо свалилась задачка, которую еще поди реши. Искать по всей галактике двух юных джедаев — это ведь все равно, что иголку в стоге сена, даже того хуже…

Комментарий к Глава VIII

* Тибанна — газ, добываемый на Беспине. Используется в двигателях кораблей, турболазерных пушках и бластерах.

========== Глава IX ==========

Время на Такодане тянулось почти так же медленно, как на Джакку. Дни лениво и монотонно проползали, уходя в прошлое неспешной чередой; Рей коротала их в нескончаемых заботах, надвигавшихся, как и прежде, со всех сторон. Ей было хорошо известно такое состояние: с одной стороны, дел столько, что времени на невеселые мысли и на жалость к себе просто не остается — и это иной раз кажется почти спасением; но с другой стороны, как раз теперь-то, когда руки заняты, а голова остается свободной, эти самые мысли, одна сумрачнее другой, и лезут особенно настойчиво.

И все же, нынешнее ее существование отличалось от прежнего, по крайней мере, в одном — к сожалению или к счастью, теперь рядом с девушкой был кто-то, кто в ней нуждался.

«Одиночество вдвоем», — если это противоречивое определение вообще имело смысл, то применительно к ним обоим — к самой Рей и к ее подопечному — было, пожалуй, самым справедливым. Она и Бен существовали одновременно вместе и порознь. На борту одного звездолета, тщательно укрытого посреди леса; в замкнутом укромном мирке, где имелось место лишь для них, да еще для нелепого протокольного дроида, по воле судьбы затерявшегося посреди неизвестности вместе с ними. И все же, каждый был сам по себе. Каждый — внутри себя, лишь время от времени неловко и боязливо выглядывая из кокона своего одиночества, когда обстоятельства поневоле требовали какого-никакого, а общения.