Сердце Скал
Шрифт:
— Как же нам бежать? — бесстрастно спросил Дик, следя за суетящимися у костра разбойниками: оттуда уже вовсю пахло жареным кроликом. Аппетитный дым стлался по полу пещеры, и в животе у герцога Окделла, всю прошедшую неделю питавшегося с истинно монашеской умеренностью, предательски заурчало.
Жан-коновал снова загремел своими баночками, отыскивая нужный бальзам.
— Отсюда есть только один безопасный выход, — ответил он и еле заметно кивнул головой вправо. — В пяти шагах от вас есть колодец, ведущий в старые катакомбы. Он закрыт камнем, но ваш слуга без труда отвалит его. Когда поднимется суматоха и все бросятся к выходу, прыгайте вниз. У вас будет добрых полчаса, прежде чем капитан догадается, куда вы делись.
Гиллалун поморщился, словно мазь
— Ты, должно быть, рехнулся, малый! Лезть под землю, не ведая, есть ли там выход наружу!
— Выход есть, — ответил знахарь, нисколько не смутившись. — Когда я был мальчишкой, сказывали, что один гробокопатель как-то забрался туда за сокровищами… Там ведь одни могилы, — пояснил бандит, выразительно глянув в пол, — и эсператистские, и абвениатские. Болтали, если зайти подальше, можно найти ценные вещи… Тот человек пропал на три недели. Все уж думали: помер. А он вылез у моста в Молло, весь седой и сильно не в себе, но живой.
Гиллалун едва не зарычал от негодования:
— То есть ты хочешь, чтоб мы свихнулись?
Жан-коновал бросил скользящий взгляд на Ричарда и ответил твердо:
— Вы не свихнетесь. С вами ваш господин. Молло в девяти хорнах отсюда по прямой на север. Это все, чем я могу помочь.
И, словно приноровившись к чему-то, бандит сильно дернул Гиллалуна за лодыжку.
Тот взвыл благим матом. Все разбойники разом повернулись к пленникам и разразились громким хохотом. Капитан Паганаччо счел нужным осведомиться о самочувствии своих гостей и неспешно приблизился к ним.
— Как вам мой лекарь, ваша милость? — глумливо осведомился он.
— Не советую подпускать его к скотине, — пренебрежительно отозвался Дик, успокаивающе хлопая Гилла по плечу, — а так рука у него легкая.
Паганаччо ухмыльнулся, блеснув зубами.
— Вижу, что ваша милость умеет шутить, — одобрительно заметил он. — Люблю веселых людей. Если ваш слуга немного подправит Жану рыло, я не буду в претензии.
Дик не ответил, демонстративно повернувшись к Гиллу, который пытался отдышаться. Паганаччо, впрочем, не обиделся.
— Заканчивай, живодер, — насмешливо бросил он своему знахарю. — Наши гости наверняка проголодались, а ужин почти готов.
Жан-коновал кивнул в знак того, что понял приказ, и принялся обматывать колено Гилла таким длинным бинтом, словно намеревался свить вокруг ноги кокон. Гилл молчал, видно, боясь поддаться порыву и действительно заехать спасителю кулаком в глаз.
Дик, провожая взглядом уходящего Паганаччо, быстро прикидывал в уме их с Гиллом шансы на успех.
— Нам понадобится оружие, — сказал он тихо. — А еще лампа, трут, компас и веревка.
Жан-коновал многозначительно поднял глаза к своду пещеры.
— Лампа прямо над вами, сударь, а полотна я намотал на вашего слугу достаточно. За веревку сойдет. Трут и компас я достану после ужина, но на оружие даже не рассчитывайте. Капитан сразу же заметит пропажу.
Глава 5. Лабиринт. 3
3
Они доиграли комедию до конца. После ужина Дик взялся за письмо к настоятелю, мучительно соображая, как бы половчее предупредить того о подлинных намерениях Паганаччо. «Капитан» не дал пленнику ни сургуча, ни воска, любезно заявив, что сам запечатает записку. Решение пришло само, когда Дик в задумчивости принялся выводить дату. «Канун ночи св. Гермия» – поставил он в правом углу листа, и в ушах у него как наяву зазвучал голос отца Канио, словно они все еще сидели вместе возле холеной гончей, которую достойный аббат готовил к празднику. «Я думаю, достопочтенный отче, – писал Ричард, кратко изложив суть дела, – что на Паганаччо можно положиться: он весьма напомнил мне того приятеля вашего высокопреподобия, о котором вы рассказали мне, когда я навестил вас на псарне».
Обещанная Жаном-коновалом суматоха началась в самый глухой предрассветный час. Впрочем, наверху, возможно, уже светало – летом в Гальтаре солнце встает в два часа, однако в пещере еще царила глубокая темнота. Большая
часть ламп была потушена, костер почти догорел; охранники, поставленные стеречь пленников, откровенно спали на посту, хотя дозоры у выхода наверняка бодрствовали.Шумиха началась с той стороны. Знахарь не соврал: услышав тревогу, Паганаччо поднялся и выбежал вон, а следом за ним, хватаясь за оружие, бросилось с десяток разбойников. Продравшие глаза охранники наблюдали за пленниками еще с четверть часа, но потом покинули свой пост и отошли поближе к выходу. Снаружи слышались приглушенные голоса и беготня: момент был удобный. Гиллалун, который за это время сумел незаметно размотать свою ногу и скрутить тонкое полотнище в некое подобие жгута, сунул в руку Дика конец импровизированной веревки.
Они быстро отвалили камень, закрывающий вход к катакомбы. Гиллалун, обмотавшись вокруг пояса, первым протиснулся в колодец, и Ричард, налегая всем телом, принялся осторожно спускать его вниз. Ему самому пришлось прыгать наудачу, но его-то ноги были целы, да и длина веревки показывала, что нижний ярус лежит не слишком глубоко. Дик сожалел только о том, что не может вернуть камень на прежнее место: это еще на полчаса сбило бы преследователей с толку.
Он спрыгнул благополучно. Гиллалун молниеносно смотал веревку и тут же на ощупь захромал вперед. Ширина коридора позволяла идти лишь поодиночке, и Ричард двинулся следом за ним, время от времени спотыкаясь о какой-то мелкий мусор под ногами.
Минут через десять Гилл остановился, наткнувшись на первое ответвление коридора, и принялся рыться в складках рясы в поисках светильника и трута. Вспыхнул слабый огонек. Ричард, забрав у Гилла плошку, поднял ее повыше над головой: отсюда свет уже не мог достичь колодца, через который они спустились. Покуда телохранитель пытался сориентироваться по компасу, Ричард осмотрелся.
Они находились в узком прямом коридоре, вырубленном в какой то вулканической породе – вероятнее всего, в туфе. Камень был достаточно мягким, чтобы легко поддаваться молотку, но и достаточно прочным, чтобы надежно держать своды. Туннель, в котором едва разошлись бы два человека, нигде, однако, не менял ширины – во всяком случае, так казалось в неверном свете фитиля. Здешний воздух, хотя и не свежий, тем не менее, был неожиданно чистым. Дик провел по стене рукой, и ему вдруг почудилось, что шершавый камень дышит, как живой, пропуская утреннюю прохладу с поверхности сквозь невидимые взгляду поры. Неожиданно ладонь юноши нащупала выступ, и он поднес тусклый светильник поближе к стене, чтобы осмотреть неровность. На уровне его плеча тянулась широкая доска правильной геометрической формы. Ее испещряли какие-то цветные пятна, и Дик повернулся к ним лицом, чтобы получше определить природу своей находки. В мигающем свете тени слегка расступились, и юноша едва не вскрикнул от неожиданности: прямо на него со старинного изображения глянули его же собственные серые глаза.
— Прародитель Лит, — благоговейным шепотом произнес Гиллалун, заглянув Дику через плечо. — Видать, абвениатское захоронение. Как пить дать, тут намалевана Божья охота, вашмилость! Глядите: Прародитель как раз скликает своих собак.
— Или святой Гермий зовет свою гончую, — усмехнулся Дик, вздыхая от облегчения и щурясь на безыскусно нарисованного двойника. К добру или к худу, подумалось ему, им встретилась древняя икона Победителя в день его церковного праздника?
Гиллалун на мгновение задумался.
— Это Лит, вашмилость, — всё так же шепотом вынес он вердикт. — Вон тут, в правом углу, виднеется знак Скал, а не символ Создателя. Абвениаты всегда так делают. Они ж поганые язычники и не веруют во всеблагого Творца.
Да уж, вера самого Гиллалуна была куда как шире!
Дик едва не уткнулся носом в стену, рассматривая выцветшее пятно, которое телохранитель определил как знак Скал.
— А все-таки эспера тут была, — пробормотал он задумчиво. — Позже ее закрасили, но очертания все равно проступают, видишь? — и Дик обвел пальцем контуры полустертой семилучевой звезды. — Похоже, когда-то это была эсператистская могила.