Серебро и сталь

Несколько секунд, показавшихся Кристине вечностью, длилось тягучее молчание. Она судорожно пыталась придумать, что же ему сказать, но в голове было абсолютно пусто.

– Вам лучше?
– спросил лорд Штейнберг холодным тоном, не прекращая, впрочем, улыбаться.

– Нет, - резко ответила она.
– А вы? Вы в порядке, милорд?

– В полном, - кивнул он, хотя наличие у него трости говорило об обратном. Он поймал её недоуменный взгляд и добавил: — Так, копьём слегка задели…

Снова воцарилась тишина. Ни лорд Генрих, ни Кристина не двигались с места. Это начинало несколько пугать девушку - и ещё то, что он снова называл её на «вы».

Но он вдруг заговорил, и она вздрогнула.

– Простите, что нам так и не удалось увидеться. Я заходил к вам один раз после того, как вы очнулись, но вы уже спали…

– Ничего, - отозвалась Кристина, опуская взгляд. Стоило сказать ему всё, что она собиралась, но нужные слова вылетели из головы. Девушка нервно сглотнула, непроизвольно сжимая пальцами тонкую шерсть халата, и сдавленным голосом произнесла: - Спасибо вам, милорд. Если бы не вы, я бы уже…

– Была мертва?
– усмехнулся лорд Штейнберг.
– Тут не меня надо благодарить, а барона Хельмута. Это он вынес тебя с поля боя.

Эти слова заставили её замереть. Кристина думала, что Штольц ненавидит её, а он дважды спас её во время битвы…

В голове внезапно зазвучали голоса… Да и не только голоса: крики, вой ветра, звон стали, ржание лошадей - но всё это было таким тихим, зыбким, едва заметным… «Хельмут, забери её отсюда, быстро!» Скрежет клинка о клинок, чей-то сдавленный стон и глухой звук падения. Она ведь почти не помнила ничего, что произошло с ней после столкновения с Карпером.

Девушка вздрогнула от этих болезненных, страшных воспоминаний, но быстро очнулась. Она была более чем поражена этим, но воздержалась от замечаний, так как Генрих ещё не закончил.

– Я всё ещё не могу простить себя за то, что вообще позволил тебе пойти на эту войну, - вздохнул он.
– И, пожалуй, до конца жизни буду винить себя за твои раны.

– Это должен делать Карпер, - несмело возразила Кристина.
– Он должен винить себя за всё это. Но он, разумеется, делать этого не будет. А на самом деле… - Она замолчала, переводя дыхание: дышать было немного больно из-за раны и острого ледяного воздуха.
– На самом деле во всём виновата я и только я.

Генрих лишь усмехнулся, приблизился к ней и легко дотронулся пальцами до её щеки. Девушка закрыла глаза, чувствуя, как усиливается её дрожь, и вся похолодела, когда его губы осторожно коснулись её лба.

– Если ты до сих пор так думаешь - не буду тебя разубеждать, ибо понял, что это бесполезно, - сказал он спокойно. Тогда Кристине пришлось открыть глаза.
– И мне… Мне очень жаль, что капитан Эдит… Мы с ним, пожалуй, могли бы стать друзьями.

– И герцог Рэйкер тоже пал по моей вине, - кивнула она, словно стараясь стряхнуть его пальцы со своего лица. На самом деле ей хотелось взять его руку в свою и никогда не отпускать.

Возможно, лорд Штейнберг собирался сказать ей что-то вроде «вовсе нет», но всё же промолчал, однако ответ она прочитала в его глазах.

– Возвращайся в постель, - тихо, почти шёпотом сказал он и убрал руку.
– Я убедился, что ты чувствуешь себя лучше, а теперь мне нужно к королю.

– К королю?!
– почти выкрикнула Кристина, округлив глаза от изумления.
– Он здесь?

– Да, - удивлённо протянул Генрих.
– Тебе не сказали?

– Со мной, кроме убитой горем служанки и не особо разговорчивого лекаря, и не было никого, - пожала плечами девушка.
– Прошу, передайте ему мои извинения, что задерживаю его и заставляю ждать. Я посещу его как только смогу. Когда он приехал?

— Часа через четыре после окончания битвы. — Поймав её заинтересованный взгляд, Генрих добавил: — Она закончилась почти сразу же, как только ты… — Он сглотнул. — Почти сразу же после того, как мы пленили Карпера. Шингстенцы тогда просто сдались на нашу милость.

— Вы не знаете, кто доложил ему?..

– София Даррендорф, - улыбнулся он.
– Тебе пришлось постараться, чтобы отговорить меня и моих вассалов написать его величеству, а девочка просто взяла и сделала это.

София всегда была смелой, а тут проявила ещё и решительность, которой Кристине так и не хватило. И с чего она тогда взяла, что обращение к королю было бы трусостью? В конце концов, хаос начался в его стране, так кто же должен был всё исправлять, как не он?

Когда двести лет назад первый король из династии Драффов объединил под своей рукой три вечно враждующие княжества в единую страну, то основные ветви власти всё равно оставил лордам. Теперь наверняка всё изменится: отгремела, конечно, не первая, но едва ли не самая кровавая за эти две сотни лет гражданская война, которая, как Кристина надеялась, хоть чему-нибудь научила его величество. Её-то уж точно научила, пусть и не сразу.

Она и не заметила, как холодный пол под её ногами нагрелся. Отпрянула от стены и почувствовала, что голова снова кружится. Чёрт подери, только этого ещё не хватало… Шаг сделать не получилось - девушку ослепила боль, и, если бы не Генрих, она бы точно упала на каменные плиты. Мужчина же успел подхватить её на руки, и осознание этого факта — и ещё звук упавшей на пол с оглушающим звуком трости — не позволяло Кристине окончательно лишиться сознания.

– Человек, который ранил вас, уже убит?
– спросила она, замечая, как тревога плещется в его глазах. Её же глаза раздирала страшная резь, да такая, что держать их и открытыми, и закрытыми было больно.

– Да, - несколько растерянно ответил лорд Штейнберг.

– Жаль, - усмехнулась Кристина, часто моргая.
– Я бы за это расцарапала ему лицо.

* * *

В склепе было холодно, темно, да и дышать было тяжело, но Кристина всё же не смогла подавить тоскливого вздоха. Она стояла напротив гробницы отца уже несколько минут, не решаясь подойти ближе и не смея коснуться даже крышки саркофага.

За все те месяцы, что отца не было в живых, он так и ни разу ей не приснился. Девушка боялась, что рано или поздно образ сотрётся из памяти — его скульптурное надгробие не радовало точностью…

Иногда Кристине приходило в голову, что лорд Джеймс жив, что Карпер соврал ей, но она старалась гнать эти мысли — такая слабая и горькая надежда лишь мешала. Но сейчас, когда девушка окончательно убедилась в том, что её отец мёртв, стало ещё хуже. Она сжала руки в кулаки, из последних сил сдерживая слёзы. Наверное, лорд Джеймс был бы рад видеть, что она справилась, что она была сильной… Пожалуй, слишком долго, дольше, чем она сама могла вынести.

Не находя в себе сил больше смотреть на надгробие, Кристина пошла к выходу.

После сырости и промозглости склепа свежий утренний воздух показался ей настоящим избавлением. Но она не позволила себе долго наслаждаться прохладой - нужно было сделать ещё одно дело, очень важное для неё.

Она думала, что ей станет легче, но посещение фамильного склепа только разбередило едва зажившую рану. Девушке было больно и тоскливо вспоминать отца, но и не почтить его память она не могла. Всё-таки это она виновата в его смерти, поэтому нужно терпеть. Нужно стараться. Нужно быть сильной.