Серебро в костях

— Боги, ты просто невыносима, — пробормотал он, но всё-таки прикрыл глаза рукой. — Вот. Довольна? Или ты не способна на эмоции, кроме злости?

— Злость и раздражение, — поправила его я.

Это казалось неправильным — делать это в его присутствии, проверять что-то настолько важное, что могло оказаться просто пустышкой. Я не хотела, чтобы он был свидетелем.

Я не хотела, чтобы он видел, как мои руки слегка дрожат, когда держу кружку с кофе, переступая через наши объединённые защитные чары. Сделав последний, успокаивающий вдох, обернулась к лагерю.

Я резко вдохнула. Две палатки — синяя и красная. Костёр. Эмрис с рукой на глазах, его поза становилась всё более напряжённой с каждой секундой. Я видела всё это и даже больше.

Слабые, переливающиеся нити магии были вплетены в гирлянды, пульсируя и мерцая. Это было такое маленькое проявление магии, но оно буквально зарядило меня энергией. Волнение стерло остатки злости и заполнило меня тем, что я не ощущала уже очень давно.

Радость.

Она мягко порхала в груди, как крыло птицы, и на этот раз я не прогнала её. Я не позволила ей исчезнуть. Пъротянула палец к нитям, и одна из них откликнулась, тихо гудя, обвилась вокруг моего пальца. Притягивая, будто стараясь вернуть меня внутрь защитного круга.

Мне казалось, что я многое знала о скрытом мире магии, и убеждала себя довольствоваться редкими, слабыми проблесками. На самом деле я была даже большим чужаком, чем могла когда-либо предположить или принять. Я ничего не знала.

Сглотнула, переступая через чары назад. Мне казалось, что искры пробегают по моим венам, и даже нежелательный спутник не мог омрачить это ощущение. Теперь лишь смерть могла забрать у меня дар Ясновидения.

— Ну? — подсказал Эмрис.

— Сработало, — сказала я, стараясь, безуспешно, скрыть волнение.

— Великолепно, — сказал он. — Значит, ты сможешь вернуть мой должок.

Я раскрыла рот от удивления.

— А как же «эмпатия»?

В нашей гильдии были три основных правила: первый, кто коснётся реликвии, может её забрать; никому не разрешено намеренно калечить или убивать других членов гильдии; долг, полученный в форме услуги, должен быть возвращён на условиях дающего.

Эмрис допил остатки кофе и промыл кружку водой из своей фляги. Протянул руку за моей кружкой, заставив меня допить всё одним залпом, чтобы тоже её помыть.

— Я должен был знать, что ты отвергнешь кодекс, — сказал он. — Нэш ведь никогда его не чтил.

Словно рукой, последние проблески моей радости стерлись.

— Я не Нэш. Чего ты хочешь?

— Когда у тебя был жар, ты бормотала что-то о необходимости проверить руины, — ответил он. — Я хочу пойти с тобой, когда ты будешь искать то, что, как ты считаешь, там может быть.

— Откуда тебе знать, что я не попытаюсь тебя перехитрить? — спросила я, позволяя льду проникнуть в мой голос.

Он только усмехнулся.

— Не волнуйся, Птичка. Как бы быстрая ты ни была, я всегда был быстрее.

— Ты отвратительный маленький гад, — ответила я, забирая его флягу себе.

Эмрис ухмыльнулся.

— Сделай всё, что тебе нужно, чтобы перестать выглядеть как живой мертвец. Нам нужно быть у руин, прежде чем туда придут туристы.

Я дождалась, пока не вернусь в палатку, чтобы с облегчением выдохнуть. Переоделась в другое, чуть более сухое бельё и штаны, поморщившись от холода. Эмрис насвистывал, гася огонь, словно напоминая мне, что он всё ещё там, ждёт.

Лихорадка раскрыла во мне что-то. Воспоминание о провальной миссии в Египте. Вчерашняя прогулка не дала мне ни малейшей зацепки, ведь не было очевидной причины связывать эти два места. Но подсознание толкнуло меня к трюку Нэша с тайниками в дверных проёмах.

Молчаливые руины замка хранили его секрет семь долгих лет. Что-то было закопано там; я чувствовала это до самого костного мозга. Всё, что мне оставалось, — найти это.

***

Мы ждали, пока солнце не взошло над горизонтом, прежде чем свернуть наш лагерь и отправиться к руинам. Пока я не видела, чтобы в деревню прибыл автобус с туристами, но знала, что это вопрос времени. У нас было, может быть, чуть больше часа, пока не придут гиды и не откроют место.

Я глубоко вдохнула холодный воздух, шагая по тропе, а под ногами хрустели камешки. Было начало октября, но утёс всё ещё украшали цветущие растения и вереск, такие манящие остановиться и полюбоваться, несмотря на скрытые шипы. Дикая трава и папоротники снова покрыли землю, стирая следы многих туристов, что прошли по ним. Здесь и там земля казалась мерцающей, намекая на следы древней магии, укрытые среди камней и кустов ежевики.

После шторма, бушевавшего прошлой ночью, утро наградило меня одним из тех болезненно красивых золотых рассветов, которые, казалось, обещали, что этот день останется в памяти как один из лучших. Но я знала, как быстро всё может измениться, и уже готовилась к разочарованию.

— Что мы ищем? — спросил Эмрис.

— Вчера ночью мне кое-что вспомнилось, — ответила я. — Воспоминание, о котором я не думала годами.

Та самая работа в Египте.

Эмрис молчал, ожидая продолжения.

— Порой, — начала я, — Нэш прятал вещи в дверных проёмах ради сохранности. Под плиткой или досками. Места всегда были случайными. Не знаю, как он их все запоминал.

Воспоминание о том, как Нэш объяснял свою логику, возникло в сознании: Люди ищут снаружи и внутри, но никогда между. Там прячется истина, где никто не догадается её искать.

— Ты думаешь, он оставил что-то в одном из дверных проёмов в Тинтагеле? — Эмрис взглянул на меня с явным сомнением. — Охранники будут не в восторге от того, что мы собираемся рыть сотни ям в руинах. Можешь сузить круг поиска?

Не для тебя, подумала я. Было так несправедливо, что он был здесь в этот момент, но гордость не позволяла мне отказаться от своего обещания.

— Возможно.

— Я так и понял, что нет, — сказал Эмрис. — Ты не думаешь, что он мог спрятать что-то в пещере Мерлина? Это ведь там, где, по легенде, Мерлин отнес младенца Артура в безопасное место, верно?

Я покачала головой, оглядывая драматический изгиб берега. Внизу волны шипели, ударяясь о скалы.

— Нет, он бы беспокоился, что прилив откроет то, что он спрятал, и унесёт это в море. Думаю, он бы выбрал место или структуру, использовавшуюся ещё во времена Артура. В эпоху Тёмных веков.

Эмрис, подбоченившись, сказал:

— И, зная его склонность к драматизму, полагаю, он выбрал бы место на внутреннем дворе.

Внутренний двор был «островом» среди руин, отделённым от материка пропастью. Именно там мы проводили больше всего времени во время прошлых визитов с Нэшем.