Серебряная герцогиня

— Так эт-та… Из Горного мы. Из деревеньки за Кривой горой. А лорда у нас отродясь не было. К нам когда за данью от герцога Ингемара приезжают, мы говорим, что герцогу Яру всё отдали, а когда от Его высочества, так мы завсегда уверяем, что ингемаровские. Пограничье — милое дело.

— Ну и зачем ты сюда приехал?

— Так а деток кормить надоть. Вот я тебе, господин хороший, год прослужу, всему научусь, а потом как стану лучником, так у них жалованье-то ого каковское! Так разом всех деток и накормлю.

Дьярви рассмеялся.

— За конём ходить умеешь? — сдаваясь, спросил он.

— А чё не уметь-то? Сызмальства ходим.

Лучник кивнул и устало передал повод новообретённому слуге. Как раз будет за конями присматривать, пока он, Дьярви, во все глаза приглядывает за герцогиней. Хиус тихонько засвистел, забрал коня и стремительным шагом направился в конюшню. Он не шёл, не бежал, а скорее летел.

«Ишь какой спорый!» — порадовался Дьярви, зевнул и отправился спать. У него оставалось не так много времени на это приятное дело.

Глава 9 Расторопный слуга

— Хозяин, вставай! Солнце уже встало. Я всё переделал: коней почистил, завтрак сожрал, небо подмёл.

Дьярви вздрогнул и распахнул глаза. Заморгал и зажмурился. Снова открыл. Да нет, показалось… На миг парню привиделось, что мир перевернулся и темноволосый мужик смотрит на него вверх-тормашками. Но нет, Хиус стоял на ногах и тряс его за плечо.

— Я хотел сегодня поспать до десяти, — жалобно протянул Дьярви и попытался закрыться от солнечного света подушкой.

— Долго спать — вредно, — уверенно возразил Хиус и, оторвав подушку от лица несчастного, швырнул её в угол. — Завтрак поспел, конь бьёт копытом. Подвиг зовёт. Дама ждёт.

— К-кто?

Дьярви резко сел на кровати, но слуга больше не обращал на него внимания: он, насвистывая весёлую мелодию, подошёл и распахнул створки окна. Обернулся, ухмыляясь.

— Жри быстрее, хозяин. Я уже готов.

— Нельзя так говорить, — поморщился «хозяин», испытывая странное ощущение, что поменялся ролью со слугой. — Надо говорить «ешьте».

Что-то ещё было не так, но Дьярви совершенно запутался. Слуг у него никогда не было, и парень плохо понимал, как правильно с ними обращаться. И всё же чувствовал, что что-то происходит не так.

— Ага, — согласился Хиус.

Сейчас, при солнечном свете, Дьярви наконец смог его рассмотреть.

Это был физически развитый молодой мужчина лет тридцати… Да нет, тридцати ему ещё не было. Тёмные волосы взлохмачены, глаза синие, насмешливые и дерзкие, но холодные, как Северное море. Неожиданно светлые губы, и их властный изгиб мог бы принадлежать королевичу, а не обычному сельскому парню.

— Почему ты решил пойти в услуженье ко мне? — спросил Дьярви, поспешно натягивая рубашку.

— Люблю рыжих. Там во дворе есть душ. Ты сначала иди вымойся, а то разит как от козла.

Парень подавился. Нахмурился:

— В выражениях поаккуратнее…

— Мы люди деревенские, красоте речи не обучены. Простите, господин хороший, коли обидели.

Это было скорее новое оскорбление, чем извинение. Но Дьярви постеснялся препираться с собственным слугой.

Богиня, неужели действительно пахнет? И Джайри…

Парень скинул рубашку и в одних подштаниках отправился искать душ. Отец всегда говорил, что лучший запах — запах мужчины, отлично поработавшего саблей. Но… Она, наверное, привыкла совсем к иному, а… Отец, если честно признаться, не во всём оказался прав.

К удивлению Дьярви, вода взбодрила его. Разум прояснился, и в усталое тело вернулась бодрость.

Одежда оказалась вычищенной и даже заштопанной аккуратными стежками. Сапоги сверкали. «Ну да, он грубоват немного, но зато своё дело знает», — решил молодой хозяин.

— Ты умеешь штопать?

— Я умею договариваться с теми, кто штопает, — рассмеялся непочтительный слуга. — Но да, умею. Просто лень.

— Всегда считал, что шить — это женское дело. А у тебя вроде как жена есть, — Дьярви не упустил возможности подколоть его.

— Жена сегодня есть, а завтра сдохла, — Хиус пожал плечами. — Да и пальцы у неё нежные… Жалко.

— И как её зовут?

Дьярви было плевать, как зовут жену его слуги, и он тут же пожалел, что задал этот вопрос. Нельзя вот так обращаться с подчинёнными, как с ровней. Он снова вспомнил короля Ульвара. Тот вроде бы разговаривал по дружески, но вот эта дистанция между лучником и его королём отчётливо ощущалась.

Хиус запрыгнул на подоконник, взял саблю господина и вынул её из ножен. Полюбовался.

— Зовут? М-м… Эрика.

— Совсем как принцессу… Наверное, твою жену назвали в её честь…

— Скорее наоборот. Принцессу в честь моей жены.

Дьярви облизнул ложку — он как раз приступил к трапезе — и с удивлением глянул на Хиуса.

— Это ещё почему?

— Так старушка она у меня. Ей уже лет сорок будет. А принцесса молода. Покажи мне, как её точить. Хороша, зараза!

Лучник не сразу понял, что слуга уже говорит о сабле.

— Ты должен ко мне на «вы» обращаться, — сообразил внезапно.

Синие глаза удивлённо глянули на него.

— Хорошо, господины хорошие, так вы покажете мне, как работать с этой штуковиной?

— С саблей… Нет, ты говоришь «вы», но…

Дьярви сбился. А потом решил махнуть рукой. Да какая разница? Мать всегда говорила: «Хоть горшком назови, только в печь не сажай». Потом манерам обучит… как-нибудь. Он доел, встал и молча показал, как точить саблю. А затем стал одеваться. Хиус принялся точить оружие, и у него неожиданно очень неплохо получалось. Да какое неплохо! Намного лучше, чем у самого Дьярви.

«Талантливый самородок», — подумал лучник. И вдруг замер.

— У меня для тебя коня нет… Я же верхом.

— У меня есть, — отмахнулся Хиус небрежно.

— Конь?! У тебя? Откуда?

Невозможно! У вилланов не бывает коней. Да и стоит лошадь столько, что… Слуга покосился на него, пожал плечами и честно признался:

— Украл по дороге. Идти-то далеко до Шуга.

А вот это уже было совсем нехорошо.

— И часто ты крадёшь?

— Случается, — Хиус задорно глянул на него и вдруг рассмеялся: — Да не боись, хозяин, у своих не краду. Не из таковских мы.