Серебряная герцогиня
Шрифт:
Бэг вопросительно взглянул на короля.
— Приберись потом, — тихо сказал Ульвар. — Подавился рыбьей костью. Тело убирать не надо. Позови стражу, пусть зафиксируют. И громче, Бэг, громче.
Хозяин кабака кивнул. Гость направился на выход и, уже шагнув за дверь, услышал зычное:
— А кому ещё пива? За счёт заведения!
И дружный рёв в ответ.
Рёв, в котором потонули слабые крики умирающего.
Глава 11
Дьярви злится, король грустит
Ночь окутала сад, как паутина залетевшую муху.
— Никого? — угрюмо спросил лучник у слуги, когда тот нарисовался во тьме сада.
Хиус усмехнулся:
— Холодно?
— В Шуге не бывает холодно, — проворчал Дьярви. — Ты никого не обнаружил?
— Кроме шестерых обычных соглядатаев?
— Шестерых? Я нашёл только пять. А шестой…
— На ёлке.
— Этого я видел.
— На крыше?
— На крыше, у конюшни, в кустах можжевельника и в этих… жёлтых…
— Форзиции.
Горец изумлённо взглянул на слугу:
— Ты знаешь, как оно называется?
— Жена увлеклась садоводством, — мрачно сообщил Хиус. — А я никогда на память не жаловался. Шестой — в конюшне.
— Точно не конюх?
— Лошади его стесняются.
Дьярви хмыкнул. Стесняются. Скажет тоже… Поёжился, поднимая ворот.
— Слушай… хотел сказать тебе… Сегодня ты плохо себя вёл. Вот эти все твои шуточки… Её светлость расстроилась и…
Хиус фыркнул:
— Ей полезно. Спесивая кукла.
Лучник поперхнулся. Уставился на слугу:
— Ты совсем охренел? Как ты смеешь… И…
— А я не прав?
— Джайри, она… Очень нежная и… умная и…
— И фигурка у неё норм, — насмешливо заметил Хиус. — Грудь, например, что надо: не вываливается из корсета, но есть что подержать…
— Заткнись! — рявкнул Дьярви, отчаянно краснея.
— Терпеть не могу умных баб. Вообще не понятно, нахрена им мозги? Они же для другого созданы…
— Хиус! Ещё немного и я…
— Вызовешь меня на поединок? — слуга рассмеялся. — Ах да, поединков со слугами не бывает же. Дьярви, сынок, слушай папашу Хиуса. Пока ты смотришь на свою красотку снизу-вверх, она смотрит на тебя сверху-вниз. Ей, конечно, льстит твой восторженный взгляд. Да и кому бы он не понравился? Я вот люблю, когда на меня так смотрят. Оченно оно приятно бывает. Вот только мужик может растаять от этого взгляда, а женщина — нет. Так и будешь герцогине… слугой-мальчиком, пока другие имеют её во всех позах.
Дьярви стиснул кулаки, а потом прошипел:
— Пошёл вон!
— Я-то пойду. А вот ты останешься сторожить её сад, как преданный пёс.
— Это был приказ короля…
— Ой да, забыл. Точно.
— Хиус, мы вряд ли сможем сосуществовать вдвоём. Ваши шутки мне оскорбительны. Как слуга вы… Вы меня не слушаетесь!
Парень невольно покраснел и замолчал. Уж больно по-детски, бессильно прозвучало это «не слушаетесь». Отвернулся, кусая губу. И внезапно услышал:
— Извини, Дьяр. Я сволочь, конечно. Всё время забываю, что тебе всего девятнадцать.
— Причём тут это? — проворчал лучник.
— Всё, забудь.
Джайри — лучшая девушка на свете. Кроме моей жены, конечно. А я — самый верный, скромный и молчаливый слуга в мире. Лады?— «Лады», — передразнил всё ещё злой Дьярви. — А завтра ты перед ней извинишься…
Хиус закатил глаза. Горец увидел это, когда обернулся.
— А герцогине, как думаешь, нужны будут извинения… Тише. Он идёт.
Дьярви ничего не услышал, но сразу поверил, поразившись внезапному преображению слуги. Из ленивого, развязного молодца, тот вдруг превратился в чуткого, настороженного хищника. В волка, почуявшего добычу.
— Почему ты решил, что это — тот, кого мы ждём? — почти одними губами прошептал горец.
Хиус покосился на него, дёрнул уголком губ.
— Он идёт бесшумно. Миновал двух соглядатаев так, что те даже тени его не заметили. Я знаю лишь одного человека, способного так ходить. Кроме меня, конечно. Но это явно не он. И не я. Значит, Фьерэй. Вероятнее всего.
— Веди.
— Уверен?
— Веди!
— Я — за тобой. По этой тропинке. В вишнях.
Дьярви решительно направился вперёд. Он уже знал сад Джайри, как знал когда-то собственный огород. Вишни находились совсем недалеко от балкона её спальни. Сердце билось, как безумная птица. Фьерэй хочет убить Герцогиню? Похитить? Да, король сказал — всего лишь поговорить. И у лучника не было ни малейшего повода не доверять своему владыке, но… А вдруг Ульвар — ошибается? Что если…
Парень вздрогнул всем телом и перешёл на бег.
— Фьерэй! — крикнул шёпотом, оказавшись меж красноватых стволов. — Выходи, юдард тебя подери! Я знаю, что ты — здесь.
И усомнился в собственном утверждении. Отсюда он слышал, как в конюшне вздыхали спящие кони, как северный ветер шелестел, осыпая лепестки вишнёвых цветов. Как почесался один из соглядатаев, кажется тот, который затаился в форзиции. Но не было никаких звуков, которые подтвердили бы слова Хиуса.
«Да он просто посмеялся надо мной!» — злобно решил Дьярви, но всё равно попытался ещё раз:
— У меня есть сообщение для тебя!
«Уволю. Пусть катится на все четыре…»
— Мальчик твёрдо решил умереть? — прошелестело за ним, и зябкий озноб прошёл по всему телу.
Дьярви резко обернулся. В четырёх шагах от него замерла невысокая, худенькая фигура, казавшаяся такой юной.
— Фьерэй, — прошептал лучник и снова вздрогнул. — Король не ошибся…
— Король?
— Его величество Ульвар сказал, что этой ночью ты сюда придёшь. И он хочет поговорить с тобой.
Железный дракон промолчал. В темноте чуть поблёскивали белки его глаз.
— Не знаю, хочу ли этого я, — зашептал снова. Задумчиво и холодно. — С чего бы мне этого желать, Дьярви, сын Домара? Ульвар убил моего князя…
— Зачем тебе Джайри? — выдохнул королевский лучник и тут же пожалел о сорвавшихся словах.
Бровь на бледном, освещённом лунным светом лице выразительно поднялась.
— Джайри?
— Её светлость, — угрюмо буркнул Дьярви, невыносимо чувствуя, как краснеет.
— Ты — рыжий. Это хорошо. Сейчас это тебя спасло.
— Что?! В каком смысле?