Серебряная герцогиня
Шрифт:
— Это мой слуга… Он может помочь…
Джайри кивнула.
— Отлично. Двое лучше, чем один. Капитан, мы вас оставим. Полагаю, вы лучше меня знаете, что надо делать. Дьярви, следуйте за мной.
— Выскочка… подхалим, — проворчал кто-то за спиной.
И совсем тихо:
— Он просто хорошо подменяет короля…
Тихий смешок.
Глава 10
Спина к спине
Когда-то, когда Джайри было семь лет, отец сказал ей, что она слишком высокомерно относится к людям. Девочка изумлённо взглянула на него и возразила:
—
— Когда-нибудь ты поймёшь парадокс своего ответа, — рассмеялся Морской герцог и растрепал её волосы. Голубые глаза Ларана смеялись.
Джайри надулась.
— Тебе надо об этом Лэйде сказать. Это она их в глаза называет идиотами и мерзавцами… И вообще чрезвычайно груба. А я ко всем обращаюсь на «вы», между прочим.
Лишь намного позже, уже после исчезновения отца, Джайри поняла, что тот имел ввиду. И поделилась открытием с Ульваром. Двенадцатилетний принц выслушал подругу. Рассмеялся:
— А если они и правда идиоты? Как к ним иначе относиться? Но ты будешь глупее любого идиота, если дашь ему это понять.
И Джайри с ним согласилась.
Она была единственной, с кем Уль был честен до конца.
— Яр презирает простой люд, — делился он, лёжа на крыше дворца и глядя в звёздное небо. — Считает, что тот туп, подл, алчен. Твой отец не делил людей по крови. Вообще, Морские герцоги плевать хотели на знатность происхождения. Но не прав ни тот, ни другой.
Им было уже по четырнадцать, и оба читали одни и те же книги, пытаясь понять, как устроена жизнь и в чём её цель и смысл. Джайри обернулась и посмотрела на тощего, голенастого друга. Принц всегда поражал всех своей худобой, даже в возрасте упитанного младенчества Ульвар казался недокормышем.
— Всё дело в образовании, Уль. Не в происхождении. Если дать простым людям образование, если они начнут читать те же книги, что и мы с тобой…
— … то всё равно останутся тупыми и пошлыми. Но, может быть, кто-то из них и изменится. Люди как… лошади. Ими можно любоваться, как твой отец, а можно использовать, как мой отец. Но если это твои лошади, то ты о них заботишься, кормишь, гуляешь, чистишь, наказываешь. И… выводишь новую породу. Как бы ни была хороша лошадь, но именно ты решаешь, как она станет жить и от кого у неё родятся жеребята. Потому что животное не знает, куда и зачем оно живёт. А ты знаешь.
— Ты ужасен, Уль, — честно призналась Джайри.
Принц рассмеялся.
И сейчас герцогиня невольно вспомнила тот детский разговор. Хиус бесконечно раздражал её. Всё началось с того, что, когда актёры читали по ролям написанную лично её светлостью пьесу, странный слуга ржал на самых трогательных моментах.
— Хрень какая-то, — честно признался он в конце и вытер с глаз выступившие слёзы. А затем передразнил: — «Спасти весь этот мир мне суждено…» — и добавил от себя: — Но этот мир, увы, дерьмо.
Джайри старательно делала вид, что не слышит и не замечает реплик простолюдина. Дьярви краснел, бледнел, шипел Хиусу на ухо, видимо, веля молчать, но через некоторое время тот всё равно выдавал что-то. На эпичной битве принца Ульвара и королевы Айяны, когда актёры лупили по деревянным саблям друг друга, слуга закрыл лицо рукой, хрюкнул, пытаясь подавить смех,
и просипел:— Капец.
Когда, завершив с представлением, Джайри собрала крупнейших торговцев тканью, обрисовала им желаемое и выбрала нужный цвет материи, Хиус вдруг схватил край полотна, завернулся и жеманным тоненьким голоском воскликнул:
— Я такая красивая лучник… не надо меня пачкать вашими лошадями. И кровью. Они потом не отстирается…
И игриво захлопал ресницами.
— Хиус! — взревел Дьярви, вспыхнув. — Заткнись!
— А кружевчики поверх пришьют? — поинтересовался тот и снова заржал.
На этом терпение Джайри иссякло.
— Дьярви, прикажи своему слуге присмотреть за лошадьми, — велела она, не оборачиваясь.
Лошади находились в конюшне гильдии, но разве это важно?
Без присутствия Хиуса стало легче. Однако на стройке Университета услать подлеца оказалось некуда.
— В общем, учиться будут только те, кто и так может себе позволить образование, — заметил слуга внезапно и добавил: — А в Медовом царстве читать и писать умеют даже слуги. И вы серьёзно хотите их догнать?
Джайри обернулась к нему. Прищурилась.
— Откуда знаешь?
— Так деревня наша как раз на торговых путях. Люди бают.
Синие глаза, не замутнённые интеллектом, добродушно уставились на неё. Джайри мысленно отругала себя, что вступила в разговор со слугой.
— И что ещё рассказывают?
— Про девок. Хороши там девки. Грудастые.
Девушка резко отвернулась. «Сама виновата, — подумала гневно. — Нечего с быдлом разговаривать». Однако в том, что слуга, не подумав, брякнул, было нечто дельное. Медовое царство прежде всего было государством торговцев и ремесленников. Может быть, поэтому в нём действительно почти все жители владели навыком счёта и письма.
«Это проблема, — думала Джайри. — Нужно, чтобы даже низшее сословие хотя бы азбукой владело». Однако зачем читать и писать землепашцам? И что изменится, если они это научатся делать? У неё не было ответов.
Когда, наконец, день закончился, и Джайри вошла в кабинет Ульвара, ей показалось, что с её плеч упала каменная балка.
— Я так устала! — прошептала девушка, буквально падая в кресло. — Этот Хиус совершенно невыносим…
Уль поднял на неё покрасневшие глаза.
— Кто?
— Слуга Дьярви. Абсолютно бестактный, не умеющий себя вести, не понимающий своего места, грубый и бескультурный… индивидуум.
Ульвар приподнял бровь:
— Джай… Ещё немного, и я начну ревновать. Слуга, который вызвал в тебе столько эмоций…
Джайри хмыкнула:
— Ничего не буду иметь против, если ты его убьёшь из ревности. Но нет, он мне просто неприятен. Как неприятна бывает грязь, в которую случайно наступил.
Король сложил пальцы домиком и ткнулся в них носом. Девушка вдруг поняла, что он… рассеян? Серьёзно? Уль?
— Что с тобой? — тихо спросила, вглядываясь в его лицо.
— Устал, — признался Ульвар. — Ты тоже. Поезжай домой, выспись.
— А ты?
— И я.
В окно постучали. Король поднялся, подошёл и открыл створку. На его руку опустилась растрёпанная ворона. Ульвар снял с её ноги записку, бегло пробежал глазами. Внезапно усмехнулся, махнул рукой, и ворона взлетела в небо. Король обернулся: