Серебряная герцогиня

Поневоле в его голосе отразилось неприязненное чувство, и мужчина стиснул зубы, чтобы не проявить его ещё сильнее.

Зелёные глаза, казавшиеся нереально большими из-за теней, устало взглянули на него. Бледные губы дрогнули. На ресницы набежали слёзы, и Эйдис тотчас потупилась и опустилась в реверансе. Молча. Видимо, даже на слова приветствия сил не хватило.

Яр вздохнул. Он с трудом переносил женские слёзы. Подошёл и мягко коснулся плеча в тёмно-вишнёвом рукаве.

— Эйдис… С Альдо всё будет хорошо. Надо подождать.

Бледную щёку прочертила влажная дорожка.

— Спасибо. Простите меня, Яр… я…

Горло перехватила судорога, и девушка резко отвернулась. Принц понял, что она хотела сказать. Глубоко вдохнул и шумно выдохнул сквозь приоткрытые губы.

— Вы не виноваты, — произнёс холодно и сухо.

А затем отвернулся и пошёл прочь.

«Может быть, всё ещё закончится хорошо, — думал он, сбегая вниз по лестнице и не отвечая на приветствия дам и кавалеров: он никого не видел. — Может быть, я погибну на этой войне».

Глава 13 Про рыбу, ухи и неровню

Солнце сияло в небе, перекатываясь среди облаков. Шуг заливал золотисто-розовый свет восхода, и Дьярви хотелось пуститься в пляс.

Она с ним говорила! Она наливала ему вино… она… она была так мила и любезна! И было жаль лишь одного: что он не умер за неё в эту ночь. До этой ночи Дьярви даже не предполагал, что можно быть настолько счастливым человеком.

«Рыжая кошка» поразила его обилием народа. Тут толпилась городская стража, зеваки, посетители.

— А я никогда не ем рыбу! — бубнил какой-то пьяный мужичонка и хватал за руку расторопного Бэга. — Никогда! Потому что рыба это — гадость. Дерьмо. Жить в воде — противоестественно!

Хозяин таверны кивал, улыбался, но ускользал из скрюченных пальцев.

— Все эти рыбаки — мерзавцы, которых стоит перевешать! Всех до одного. Как есть всех до одного.

Дьярви зевнул и прошёл мимо. Мужичонка увязался за ним.

— Вот ты, господин хороший, ты рыбу ешь?

— Ем, — сознался лучник, отчаянно зевая.

— Не ешь! Потому что — тьфу это, а не еда! Погань чешуйчатая! У ней даже кости не как кости, а — иглы. Потому — нельзя есть её, не для этого рыбу богиня создала…

В пустом обеденном зале бледная Отама протирала столы, переворачивала и ставила на них стулья.

— Доброе утро! — улыбнулся ей Дьярви.

— Проклят всяк, кто ест рыбу, — убеждённо вещал мужичонка, не отставая. — Нельзя есть ту тварь, в которой даже крови и той нет!

Отама подняла усталые глаза, и Дьярви увидел в них слёзы.

— Что-то случилось? — спросил и тут же пожалел об этом: какое ему дело до бед невесты Бэга?

— Хозяин сказал, что свадьба через четыре дня будет.

— Так это… это ж хорошо, разве нет? Была служанкой — станешь хозяйкой…

Его поразило несчастное выражение её лица. Отама всхлипнула и закрыла передником лицо. Худенькие плечи задрожали от сдерживаемых рыданий. Дьярви растерялся.

— Чё стоишь, как камбала в иле? Обними девчонку-то, — посоветовал мужичонка за спиной.

Лучник шагнул и послушно обнял девушку, и та прижалась, уткнулась носом в его плечо, беззвучно всхлипывая, совсем как котёнок… Впрочем, кошки ведь не плачут?

— Ну… ну…

Дьярви неловко провёл грубой ладонью по её мягким волосам. Он совсем растерялся и не знал, что теперь делать. До сих пор ему в плечо не рыдала ещё ни одна женщина. Легонько похлопал её по спине.

— Я его боюсь, — шепнула Отама. — И ненавижу.

— Почему? — Дьярви отстранился и шокировано заглянул в бледное личико.

А с виду девушка казалась такой приличной…

— Потому что он мерзавец. Безжалостный и способный на всё.

— Как ты… вы можете так говорить? Это же ваш жених?

Она отвернулась, опустив голову. Дьярви был возмущён до глубины души и чувствовал себя разочарованным. Нет, ну это уж слишком! Конечно, Бэг себе на уме, но ведь таким и должен быть хозяин кабака и…

— Он мой жених не по моему желанию, — тихо произнесла девушка. — И, если бы не Астрея, я бы давно утопилась в Шуге. Или бежала бы, куда глаза глядят.

— Отама… Ну как ты можешь… Что за мысли? Грешно так думать и потом… Ну не силой же он заставил тебя дать согласие на брак?

Девушка обернулась, с какой-то злой насмешкой взглянула в лицо парня:

— Вот именно, что силой. У меня нет выбора, господин Дьярви. Однажды Бэг похитил моего ребёнка. Он ужасный человек. И, если я не выйду за него замуж, то пострадает моя девочка. И выбора у меня нет никакого.

— Но… Как похитил? И… он не похож на мужчину потерявшего голову от любви…

— Он её и не терял.

— Тогда зачем ему жениться на тебе? Разве за тебя дают приданное и…

Её губы задрожали. Взгляд наполнился горечью.

— Не дают. Я не знаю, зачем я ему. Простите, господин Дьярви, я не должна была…

И она выскользнула, бросилась прочь, но Дьярви инстинктивно перехватил девушку за рукав.

— Подожди… Что ты имеешь ввиду?

— Пустите меня, — Отама упорно отворачивала лицо. — Незачем это… Это всё равно и… Идите спать. Я скоро принесу завтрак… Пустите.

— Нет, расскажи…

Она зло взглянула ему в глаза:

— Незачем. Ненужно. Забудьте, что я сказала.

— Но…

— Это не ваше дело!

Рванулась и всё же смогла вырваться. Выскочила из зала, легконогая, как испуганная лань. Дьярви потрясённо уставился на дверь.

— А потому что неча рыбу жрать! — глубокомысленно заметил мужичонка, который никуда и не думал уходить.

Дьярви подпрыгнул от неожиданности и обернулся. Верхом на столе сидел Хиус, мял в руках накладную бороду и с любопытством и насмешкой смотрел вслед беглянке.

— Ты?!

Слуга обернулся, подмигнул:

— Ну чё, будем девку спасать или спасаем исключительно герцогинь?

* * *

Дверь в кабинет распахнулась, Ульвар поднял голову от бумаг.

— Что тебе сказал Фьерэй? — выпалила Джайри, едва закрыв дверь.