Серебряные крылья

— Еду в Малоярославец в командировку. Знакомых нет у тебя где-нибудь около Малоярославца?

Я обрадовался.

— Есть. Если сможешь, обязательно зайди.

И я дал ему адрес тех, кто спас меня в тылу фашистов.

С Синиченко мы дружили. Он давал мне кататься на своем трофейном мотоцикле, я его учил

летать на По-2.

...Несколько дней мы пробыли в Белеве. Хорошо запомнился один вылет. В паре с Юрой

Алексеевым на нашей территории, примерно в двадцати километрах от линии фронта, мы обнаружили

фашистский разведчик ФВ-189. «Фокке-вульф» летал в одно и то же время и давно надоел нашим

пехотинцам. Они и сообщили летчикам об этом.

У Юры отказало оружие. А ФВ-189 быстро развернулся на юг. Мешало солнце. Две атаки произвел

я по разведчику, но «рама» продолжала уходить на юг. Фашист понемногу терял высоту и падал листом с

крыла на крыло, сбивая прицельную наводку.

Мы знали, что «рама» почти неуязвима, как и наш «ильюшин». От ненависти и злости внутри все

кипело. Смеются, наверное, бойцы: двое не можем сбить одну «раму».

«Буду таранить, но уйти не дам», — решил я, выполняя третью атаку.

Подошел настолько близко, что хорошо были видны царапины на фюзеляже. «Рама» продолжала

резко со снижением маневрировать. Даю очередь, еще одну. Полетели куски металла, и от левой,

плоскости оторвался огромный кусок обшивки. Еще очередь — комочком из кабины вывалился летчик и

раскрыл парашют. «Рама» в левом развороте врезалась в землю.

Я посмотрел на высотомер: 600 метров. Набрал высоту, запомнил место падения. Это было

восточнее Белева, в 8 километрах от линии фронта. Радости от первой самостоятельной победы не было

предела...

Однажды в полк прилетел командир дивизии Жуков. Строгий был командир. Летчики его боялись.

Он долго давал разгон командиру полка Баяндину за разные неполадки. В это время на другом конце

аэродрома показался Виталий Рыбалка. Он вел строй будущих командиров звеньев. Летчики наклонялись

на ходу, что-то поднимали из песка, опять шли, опять наклонялись. Больше всех этим грешил сам

командир — Рыбалка.

Мы-то знали, чему «кланяются» летчики: ищут в песке и гальке твердые камешки — кремни.

Спичек не хватало, а кресало и сухой трут давали огонек.

— Это что такое?! Товарищ Баяндин, вы распустили группу будущих асов и прекрасных

командиров. Это же сливки трех полков... — возмутился командир дивизии.

У майора глаза округлились, он готов был провалиться сквозь землю.

Виталий заметил известный всем летчикам комдивский «як», потом увидел командира дивизии, и

летчики зашагали стройно, красиво. Но было поздно.

— Младший лейтенант Рыбалка, ко мне!

Рыбалка остановил строй, подбежал к комдиву.

— Товарищ Рыбалка, за нежелание насаждать в вверенном вам подразделении железную воинскую

дисциплину арестовываю вас на двое суток... Идите!

— Слушаюсь!

Рыбалка побледнел, но четко повернулся кругом и зашагал к строю.

— Соберите-ка летный состав, товарищ Баяндин, я хочу побеседовать.

Летчики обступили комдива. Одного из них Жуков обнял, похлопал по плечу.

— Да мы с вами одного роста, одной комплекции.

Я могу и побороться с вами, мне это разрешено. — И Жуков шутя схватился с лейтенантом. — А

теперь скажите мне, почему «мессер» на днях вам плоскость разбил?

— На вираже, товарищ полковник, случайно.

— Нет, милый мой, это не случайно. Ну-ка, садитесь на свой «як» и выполните два виража над

нами.

Летчик вначале смутился, потом побежал к самолету, и вскоре мы увидели, как самолет взлетел,

набрал высоту и выполнил два виража: один за 25 секунд, второй за 20.

— Плохо, очень плохо, — заметил Жуков. — Придется самому показать.

«Як» легко оторвался от земли, и на высоте 1000 метров полковник выполнил четыре

классических виража. Время каждого из них не превышало 17 секунд.

Мы с восхищением следили за красивым пилотажем.

— А этого летчика, командир полка, возьмите-ка с собой к Гжатску, пусть немцы научат его

виражам. Да побольше давайте летать в зону на пилотаж.

С середины 1942 года мы стали все чаще и чаще иметь в воздухе численное преимущество.

Третьего июля два полка нашей дивизии вылетели на юг в район Белев, Сухиничи. Знакомый

аэродром «Болото» в нескольких километрах от Белева. Здесь постоянно базировался полк устаревших

И-15бис.

Началась наступательная операция наших войск в районе Жиздра, Болхов. Штурмовики должны

были совместно с артиллерией взломать оборону врага, истребители — прикрыть войска и авиацию с

воздуха.

Первые дни господство в воздухе нашей авиации было бесспорным. Штурмовики и И-15бис

непрерывно и почти без противодействия штурмовали и бомбили фашистов, основательно закопавшихся

в землю и построивших мощную позиционную оборону. Над участком прорыва висела в воздухе

эскадрилья истребителей. И пехота двинулась. Линия фронта медленно, но уверенно стала передвигаться

к югу.

Немцы подбросили самолетов, три дня шла борьба за господство в воздухе.

Хорошо дрались и сбили по одному-два самолета врага Коробков, Рыбалка, Петя Вернигора и

Алексеев.

Командир первой эскадрильи капитан Горланов уничтожил Ме-109, но сам был подбит и спасся на

парашюте.

При приземлении он сломал ногу, и его отправили в госпиталь.

Тимошенко в лобовой атаке с новейшим, хорошо вооруженным ФВ-190 получил столько

повреждений, что был вынужден немедленно возвратиться на аэродром. Летчик был весь пропитан

бензином: горючее стекало с него струйками. На самолете не было живого места. Как сумел прилететь