Серебряный цветок

— Не захочет. Да и в любом случае никто бы и не стал нас слушать — мы не из твоего Дома, — подтвердил Аэн, - иди к Нае.

***

Мерцающие звезды и полная луна освещали лес и скалы, но сейчас свет невероятно раздражал Наю. Он был символом её поражения в бою, которого даже не было. Женщина злилась. Но вместе с поднявшейся яростью в ней родилась и непоколебимая решимость, к которой тут же примешалось разочарование. Она не смогла бы бросить вызов Матери Ар'тремон, как бы не хотела — слишком большая разница в силе. Но и молча отдавать ей Ариена Ная тоже не собиралась. Кто знает, может в этот раз Хаос будет на её стороне, и ей удастся забрать его? Впрочем, вынуждать мужчину ставить на кон свою жизнь, идя против Матери, она тоже не хотела. Если она и была достаточно безрассудна, то Ариен за всё это время так ведь к ней и не подошёл: вполне возможно, что он не был готов рисковать. От этой мысли стало невероятно грустно и одновременно обидно. Хотя, может, он всё это время думал о ней и не хотел подвергать опасности её, поэтому держался на расстоянии. Ответа у Наи не было, а решение нужно было как-то принимать: что ей делать? Она могла бы пойти против Матери Ар'тремон ради мужчины, который был готов её защищать, жертвуя собой, но ради того, кто защищал только себя, она бы рисковать не стала. Не найдя ответа, Ная снова подняла глаза к звездам. «Докажи мне, что ты того стоишь,» - мысленно вздохнула предводительница.

Ариен нашёл Наю у скалы недалеко от пещеры. Она сидела, привалившись спиной к большому камню и смотрела в небо, теребя пальцами его подарок в волосах. По лицу женщины сложно было понять, какие эмоции она испытывала. Для Ариена всё было решено с самого начала: он не боялся умереть от руки Матери Ар'тремон - статус её мужчины для него с самого начала был всё равно, что рабский ошейник; единственное, чего он на самом деле боялся - это стать причиной смерти Наи. Он не хотел подвергать её опасности, но, в то же время, он хотел быть рядом с ней - эти желания невозможно было совместить, и в итоге он не мог решиться ни отвернуться от неё, ни подойти. Первое означало бы обмануть и предать и её, и себя, второе - против воли заставить её рисковать собой. На самом деле Ариен думал, что Ная знала о его связи с Матерью Ар'тремон с самого начала и просто тянула время, потому что не могла принять для себя решение, присматриваясь к нему, проверяя его, оценивая, но сегодняшняя её реакция показала, что он был не прав - она ничего не знала. Слова, брошенные им Асину, были сказаны просто на эмоциях, просто потому что Ная отреагировала на них, как на приговор, и у Ариена невольно создалось впечатление, что она в тот момент всё для себя решила, лишив его даже призрачной надежды. Но если терять уже было нечего, то теперь можно было говорить обо всём прямо, и пусть это ничего бы не изменило, но хотя бы один раз он мог сказать Нае то, что хотел с самого начала.

— Моя госпожа...

— Твоя, Ариен? Быть живым тебе не нравится? — усмехнулась женщина, переведя на него взгляд.

Сейчас её окончательное решение зависело от того, что он скажет дальше, и Нае даже самой было интересно, как Хаос распорядится её судьбой. На самом деле, она хотела, чтобы Ариен показал ей, что готов последовать за ней в бездну. Смотря на него, в ней поднимался азарт и желание снова пойти против всех правил, доказав, что она может победить даже там, где это казалось невозможным.

— Моя, — тихо, но уверенно повторил мужчина.

— Нас убьют, — Ная вертела в руках цветок, вплетённый в её волосы, и продолжала испытывающе смотреть на него снизу вверх, — но, если хочешь знать, меня это не особо пугает.

— Неизвестно, кто убьёт нас раньше: монстры в тоннелях или Мать Ар'тремон, — Ариен опустился рядом со своей предводительницей, — если такова воля моей госпожи, то для меня смерть рядом с ней предпочтительнее рабства Дома Ар'тремон.

Ная улыбнулась. Теперь, когда у неё появились все ответы, она почувствовала себя на удивление легко. Безумство риска придавало остроты жизни и делало Ариена для неё только ещё более желанным. Почему-то всё это казалось правильным. Где-то внутри сошёлся какой-то пазл, и Ная рассмеялась:

— Интересно, от кого нам удастся бегать дольше?

— Может, Хаос будет на нашей стороне. Никто ведь не знает, что будет дальше, — Ариен, пожав плечами, тоже улыбнулся: смех предводительницы разрушил появившееся было между ними напряжение — она приняла его не смотря ни на что, и у него почему-то тоже появилось ощущение, будто всё наконец-то встало на свои места, будто всё теперь было именно так, как и должно было быть с самого начала. Все его опасения оказались напрасны.

— Хаос со мной исключительно в конфликтных отношениях, — сморщилась Ная, предпочитая промолчать о том, что и сама думала о том же самом: в их мире могло произойти всё что угодно, а вдруг им бы удалось победить?

— Тогда нас всё равно двое против одного, — засмеялся Ариен.

— Ага, двое летучих мышей против виверны, — согласилась женщина, притягивая его к себе и прижимаясь к его губам: наконец-то она могла целовать его и ни в чём больше не сомневаться; трогать его, как ей вздумается, и знать, что он тоже этого хочет. Её руки заскользили по его плечам и ниже по груди. Одним легким движением она пересела ему на колени и стянула с себя рубашку — больше у них не было причин сдерживать себя и ждать.

Никто из них не знал, когда их жизни оборвутся, и жертвовать чем-то из-за страха они не собирались: в конце концов, Мать Ар'тремон была всего лишь очередным монстром подземелий, который, вероятно, попытается их убить, если доберётся.

Для Наи Ариен был мужчиной, который ей нравился, который мог и хотел принадлежать ей, даже если это было запрещено — он определённо стоил того, чтобы ради него рисковать всем. Для Ариена Ная была воплощением свободы и женщиной, ради которой он был готов жить и умереть — для него быть с ней рядом было единственным верным решением.

Тёмные эльфы всегда знали, что любой день мог быть последним — слишком много опасностей окружали их со всех сторон. Именно поэтому их собственные законы так часто нарушались, радуя Хаос. «Жить этот день, как последний: если завтра может не наступить, нет смысла бояться будущего. Если не сейчас, то может быть уже никогда.» В их мире своей смертью умирали немногие. Хотя тёмные эльфы и могли дожить до семиста лет, реальная средняя продолжительность их жизни была всего около трёхсот.

Глава 8. Второе задание

Злополучный последний цветок искали ещё две ночи. Отряд прочесал весь лес в зоне досягаемости вдоль и поперёк, а уходить дальше время не позволяло. Как не крути, а к рассвету нужно было возвращаться в пещеру.

Но на третий день, пока все спали, Ариен во время своего дневного дежурства принёс целый букет. Разбудив Наю, он показал ей цветы. Сравнив их с описанием в задании, они выдохнули с облегчением: можно было идти домой.

— Где ты их взял, кастусы эти? Мы их столько искали, что я даже название запомнил, — хохотнул Шиин, собираясь вечером на охоту вместе с Ариеном. Прежде чем отправляться обратно в Таэмран, нужно было запасти ещё еды в дорогу: дичь, которую они поймали день назад, съел дракон Аэна, за что Иран обещал вышвырнуть тварь из пещеры, но угрозу до сих пор так и не выполнил.

— Они растут прямо на скале около входа в пещеру. Просто на ночь чашечки цветов закрываются, поэтому мы их и не заметили, - объяснил Ариен.

После такого ответа, отряд дружно выругался: интересно, как по мнению их заказчика, они должны были найти проклятые кастусы без такой информации?

За эту ночь Ная высушила цветы, а мужчины приготовили убитого Ариеном и Шиином оленя. День они проспали, а вечером, после того, как стемнело, последний раз сходили к реке, чтобы искупаться и привести в порядок одежду. Когда с последними приготовлениями было покончено, отряд вернулся в пещеру.

Аэн прощался с драконом, как с родным, любовно гладя крылья все ещё связанное животное и вздыхая, но в конце концов он перерезал верёвки и отпустил ящера у выхода из пещеры. Дракон тут же забрался на выступ и, расправив вылеченные Аэном крылья, взлетел в ночное небо.

— Что ж, мне даже понравилось, — задумчиво произнесла Ная, провожая взглядом ящера.

— Мне тоже, — улыбнулся Кьяр, — было весело. Правда, Асин?

Асин под смех отряда, демонстративно закатил глаза и пошёл в сторону тоннеля: в дебрях измерений он видел такое веселье - своё неудачное перевоплощение в светлого эльфа он точно никогда не забудет.