Серые розы Роннебю

Сама фру Росен всегда сидит в кресле с шелковыми розами; на подголовнике пришита кружевная салфетка – бабушка сама ее вывязывала целую неделю, но отчего-то просила ничего не рассказывать хозяйке, и Хельге пришлось выдумать, будто это она связала. Зато получила надбавку к жалованию.

А отчего хозяйка так невзлюбила бабушку Ноэль, Кёрстен не знала. Более того, забыла и сама бабушка, или же просто не хотела говорить.

– Кажется, погода сегодня просто чудесная, – проговорила фру Росен, поглядывая на окно, за которым снег валил как из прохудившейся подушки. Еще немного, и засыплет весь Роннебю – и тогда придется ждать, пока дядя Альфред на своей лошади не расчистит дорогу.

А где же Эйнар? Вдруг его тоже засыпало с головой?

Кёрстен открыла было рот, но хозяйка вовремя заметила и укоризненно постучала ложечкой о чашку. По ее мнению, младенцы, как она называла Кёрстен, должны молча пить свой чай и не мешать взрослым.

Хельга принесла поднос, на котором среди белого фарфора выделялась большая кружка с божьими коровками и деревянной ручкой – ее специально заказали в лавке, чтобы было удобно и не горячо держать. Сегодня Кёрстен решает вести себя как благовоспитанная леди, с удовольствием демонстрируя графине свои новенькие нежно-сиреневые митенки, и даже оттопыривает мизинец, когда берет чашку.

Хельга прыскает в кулак, зато фру Росен одобрительно кивает и добавляет себе еще ложечку сахара. Зоркая Кёрстен замечает, как крышка у сахарницы сама собой откидывается, и над ней на короткий миг показывается чья-то бледная прозрачная рука…

– Я бы на твоем месте больше внимания уделяла своему чаю, дитя, – строго одергивает ее графиня, и горячий чай не успевает пролиться на ковер. Когда-то давно Кёрстен не удержала красивейшую фарфоровую чашечку с розовощеким ангелом. До сих пор ее жалко, а еще жальче было Хельгу, которой пришлось потом долго извиняться, да еще и отчищать пятно с пуфа.

Чай отдает сосновыми шишками и никак не хочет заканчиваться, хотя сестра предусмотрительно налила его ровно половину кружки. Но с собой в библиотеку его взять не разрешат, такое правило. Хотя так приятно было бы погреть озябшие руки прежде, чем браться за книги.

Наконец, получив последние наставления и выслушав вдогонку новый рецепт избавления от зубной боли, Кёрстен припустила сперва по коридору, затем направо – и по скрипучей винтовой лестнице на второй этаж. Библиотека располагалась в маленькой круговой башне, и книг там было столько, что у девочки каждый раз глаза разбегались. В первую очередь, естественно, были тщательно изучены все книги с картинками – но их было не так много, и из них настоящих, цветных иллюстраций было всего два маленьких томика детских сказок. Далее на очереди были карты: огромные атласы приходилось разворачивать на столе, а потом звать на помощь Хельгу, потому что разложенные страницы никак не хотели складываться обратно. На каждой карте Кёрстен пыталась рассмотреть родной Роннебю, но пока сумела отыскать лишь Рим и Ронду.

– Кхм, я бы начал во-он с того стеллажа, – накрытый белой тканью стул напротив вдруг сам собой отодвинулся, и на нем мало-помалу начали проступать очертания мужской фигуры.

Призрак!

Наверняка тот же самый, что воровал внизу сахар из серебряной сахарницы.

– Тихо-тихо, постой! – прозрачная рука успела ухватить ее за рукав, когда Кёрстен взвизгнула и повернулась было, чтобы сбежать. Конечно, она вырвалась. Но вот дверная ручка предательски щелкнула, и сколько девочка ее ни дергала, дверь не открывалась.

– Кёрстен, это же я. Не узнаешь?

Она недоверчиво покосилась на темно-серый сюртук и душистую розу в петлице. На ярко-желтых лепестках все еще виднелись капельки росы, будто цветок вот буквально только что сорвали в оранжерее. Те же ясные серые глаза под густыми бровями, только седины на висках прибавилось, и щеки казались уже не такими бледными, как раньше.

– Ты что, постарел?

Эйнар озадаченно потер небритый подбородок и рассеянно развел руки в стороны.

– Да вот, просто во всем доме не сумел найти бритвенный набор.

– Надо было у Андерна попросить, – уверенно ответила девочка, протопав среди полотняных айсбергов к указанному шкафу. – У него борода как у Томте.

Кёрстен с восторгом вытаскивала слежавшиеся кипы картонных книг, невзрачных и потрепанных снаружи – зато внутри перед девочкой раскрылся целый сказочный мир! С каждой новой страницей вставали ажурные замки с подъемными мостами и цепями из золотой фольги, бисерный виноград свисал с колонн древнегреческого храма, отражавшегося в зеркально-гладкой серебряной реке с алыми и белыми карасями. А в самой маленькой книжечке обнаружилась крохотная спальня с картонной кроваткой, щедро усыпанной бумажными фиалками, и самая уютная на свете ванная комната, где из прорези над лаковой раковиной торчало белое полотенце из салфетки.

– А теперь взгляни-ка вот сюда…

Эйнар нажал на деревянную завитушку, и часть массивной полки откинулась вниз. Внутри оказалась темнота – вязкая, как яблочное повидло. А еще перевязанный бечевой пухлый конверт, из которого во все стороны торчали спички.

– Помнится, мы с сестрой часами могли в них играться, когда были маленькими, – в руках у призрака оказался сначала чародей в линялых синих одеждах и с засунутым в карман кончиком длиннющей бороды, затем парочка принцесс в настоящих атласных платьях…

Персонажи самых разных сказок перемешались, но так играть было даже интересней. В итоге Синяя Борода сразился с Ланселотом, а Красная Шапочка уверенно направилась в замок к Спящей царевне, чтобы разбудить ее к полуденному чаю. За игрой оба не заметили, как быстро пролетело время, и за окном совсем стемнело.

– Похоже, кому-то придется заночевать в гостях, – Эйнар кивнул на массивную бронзовую сову, которая держала в лапах увитый плющом циферблат. Маленькая стрелка указывала на витую восьмерку, значит, мать уже успела вернуться домой, а бабушка накрыла стол к ужину. – Надеюсь, дома тебя не хватятся?

– Здесь есть телефон, можно позвонить, – сама Кёрстен нисколечко не волновалась. Ведь с ней был Бурре, значит, заблудиться она точно не могла. К тому же, она уже не раз оставалась в гостях. Придется, правда, спать в одной кровати с Хельгой, а она страшно храпит, когда устает за день.

– Как тебе перспектива поесть на ночь горелой овсянки с треской? – призрак с улыбкой вытащил из-за пазухи пахнущую корицей булочку. Как ни странно, та была еще теплой, и даже глазурь нисколечко не обсыпалась.

– Здесь есть нельзя, – девочка с сожалением отодвинула от себя бумажные сокровища. Ну и размахнулись они, на весь огромный стол, застеленный белоснежным покрывалом. Достаточно было лишь хорошенько выбить ткань во дворе, а затем расстелить вновь, чтобы к приезду нежданных гостей в комнатах не было ни пылинки.

Живот предательски заурчал. Нет, вонючую треску ей вовсе не хочется, но может быть, на кухне найдется немного молока с вареньем.

– Ты все еще здесь?

Это Хельга наконец решила вспомнить про нее. Шурша юбками, сестра с шумом опустилась на стул, который всего минуту назад занимал призрак. И чего он прячется от всех?