Сессия в условиях Талига

– Курьер к монсеньору! – сообщил Эмиас, пропуская высокого и худого надорца.

– Здравствуйте, Чарли. В Надоре все здоровы? – растерялся я.

– Да, эр Ричард. Я привез письмо от эрэа, – курьер передал потрепанный футляр, который, наверное, Мирабелла хранила достаточно долго. Да что там долго, скорее всего, перешел к ней от прапрапрабабушки!

Подавив нервную злость, я поблагодарил “курьера” и распорядился, чтобы его напоили и накормили. А сам сел читать, страдая от внезапно нахлынувшей головной боли.

“Возлюбленный сын, мне понятно Ваше длительное отсутствие в родовом замке. Ваше нынешнее положение и военное время требуют постоянного присутствия в столице, однако мы не виделись слишком долго. Осенью 397 года я проводила Вас в Лаик, с того времени мы виделись всего лишь раз и расстались недостойно. Нам следует как можно скорее встретиться и понять друг друга.

Вы и Ваши сестры – мои дети, и я отвечаю перед Создателем и своей совестью за Ваше будущее. Моя строгость проистекала из лучших намерений, ибо моим долгом было защитить Вас от ошибок и соблазнов, в том числе и от тех, коим поддался Ваш отец.

Вы, Ричард, хоть и не достигли полного совершеннолетия, добились многого. Вы видели войну, стали близким другом его величества и его верным соратником. Скоро, без сомнения, Вы исполните и свой долг перед домом Скал, продолжив род Окделлов. Теперь я могу быть с Вами откровенна. Смерть Вашего отца искупила его вину, в том числе и перед Вами, но Эгмонт Окделл не был безупречен. Тем не менее Создатель велит нам прощать, и я простила своего супруга, положив жизнь на то, чтобы Эгмонта Окделла вспоминали как истинного Повелителя Скал, достойного потомка святого Алана и мученика Истины. Мне это удалось, но я не намерена и далее скрывать правду от своего единственного сына. Надеюсь, Вы встретите этот удар со свойственным Окделлам мужеством, ведь Вы – глава Дома и скоро на Ваши плечи ляжет ответственность за судьбы Ваших сестер и Ваших вассалов. При встрече я расскажу Вам о проступках и ошибках Вашего отца, дабы Вы их не повторили, сейчас же перейду к самому важному.

Да будет Вам известно, что в 387 году был заключен договор о женитьбе Его Высочества Альдо Ракана на Вашей сестре Айрис. Если бы Айрис, с рождения отличавшаяся хрупким здоровьем, не дожила до брачного возраста, ее место заняла бы следующая дочь герцога Окделла. К несчастью, Ваша сестра Айрис своим неподобающим поведением, по сути, расторгла помолвку и не может рассчитывать на большее, нежели брак с герцогом Эпинэ.

Моя старшая дочь и Ваша сестра, как это ни горько, уронила фамильную честь, она виновата перед его величеством, но Создатель заповедовал нам милосердие. Я прошу Вас во имя Вашей дружбы с герцогом Эпинэ сохранить в тайне расторгнутую помолвку и просить о том же его величество. Однако, несмотря на поведение Айрис, репутация Ваших младших сестер безупречна, и о помолвке Дейдри может быть объявлено на свадьбе старшей из сестер Окделл.

Ваш долг перед домом Скал заключается в том, чтобы объяснить его величеству, что помолвка Айрис Окделл и Робера Эпинэ не свидетельствует об отказе Дома Скал от своих обязательств. Вы должны попросить прощения за неподобающее поведение Вашей сестры и напомнить его величеству, что ему не следует становиться посаженным отцом Айрис Окделл, так как Церковь приравнивает брак между сестрой невесты и ее посаженным отцом к кровосмешению.

Что до Вашей собственной женитьбы, то я не сомневаюсь, что Ваш выбор падет на девицу, во всех отношениях достойную, однако Повелители Скал стоят столь высоко, что найти спутницу жизни, равную Вам по происхождению, невозможно. У его величества нет ни сестер, ни дочерей. То же относится и к герцогу Эпинэ. Вдовая сестра герцога Придда намного старше Вас, а род Алва покрыл себя несмываемым позором. Кем бы ни была Ваша будущая супруга, она будет уступать Вам по происхождению, следовательно, Вы можете прислушаться к голосу сердца и избрать себе в спутницы девицу, к которой будете испытывать склонность.

Брак, основанный лишь на долге, может быть крепким, но он не принесет счастья ни Вам, ни Вашей супруге. Я, однако, испытываю надежду на то, что Вы будете счастливей Ваших родителей и Ваша жизнь будет долгой и исполненной заслуженного успеха и радости.

Я намерена приехать в Ракану вместе с дочерьми и оставаться там до помолвки Дейдри. Наши комнаты должны быть готовы к середине месяца Зимних Волн. Проследите также, чтобы мое письмо его высокопреосвященству Левию было передано незамедлительно, и присовокупите к нему достойные пожертвования на храм Святого Алана и на поминовение Вашего отца, ибо душа его нуждается в прощении и наших с Вами молитвах.

Да благословит и да сохранит Вас Создатель.

Любящая Вас мать.

Надор, 23-й день Зимних Скал 400 года К. С”.

Прочитав послание, я горестно вздохнул и от души приложился лбом о столешницу. Просветление в голове вдовы, несомненно, радовало, но только эти разговоры о свадьбах… Сейчас Мирабелла пишет так, а когда приедет, то передумает. А это значит, что надо сделать предложение руки и сердца Мэллит незамедлительно. И дело не столько в Мирабелле. Если со мной что-нибудь случится, Мэллит останется законной вдовой Меланией Окделл, а не чужестранкой, не имеющей здесь абсолютно ничего. Тогда все будет хорошо.

Но сперва я должен наведаться в Багерлее к Эстебану Колиньяру и устроить его побег, раз уж с Алвой более-менее уладилось.

====== Глава 81. Как отдавать долги ======

В битве равны перед Смертью сказитель и воин.

Рука менестреля обнимет меча рукоять,

В глазах – обреченность, но бледные лица спокойны.

Война на пороге, но в битве им не устоять.

Камера давила каменными стенами, и это понемногу убивало. День ото дня. Эстебан Колиньяр, привыкший к свободе и вседозволенности, очень долго и тяжело отвыкал от них, а когда это наконец удалось, стало только хуже. Его не допрашивали, не мучили, но здесь словно бы забыли о его существовании. Если бы не приносили каждый день еду, Колиньяр бы окончательно поверил в это.

Тёмные сырые стены каменного мешка, узкая полоска света, пробивающаяся из-под тяжёлой двери, крохотное окошко под самым потолком... Иногда ему казалось, что легче умереть, чем день за днём находиться тут. Сколько дней уже здесь проведено? Точно, несколько месяцев. Эстебан пытался расспрашивать приходящих о том, что происходит в столице и где сейчас Алва и Окделл. Но ему никто не отвечал. От безысходности Эстебан лежал на кровати и смотрел в потолок, не зная, чем еще заняться.

Когда он наконец покинет это место, то ослепительный свет резанёт по глазам, которые наверняка уже видят гораздо хуже, чем прежде. “Когда...” Слабая усмешка искривила губы. “Скорее, если”.

Тягостное ожидание чего-то неизвестного прервалось однажды. Эстебан дремал, лежа на кровати, поэтому звук открывающейся двери показался ему обманом слуха. Еду приносили совсем недавно, некому приходить. Дверь протяжно скрипнула, пропуская в камеру человека. Яркий, ослепляющий свет бьёт из-за спины вошедшего, так что Эстебан невольно закрывает глаза рукой. Ему было не по себе, однако почему-то давно уснувшая надежда пробудилась в душе.

– Кто здесь? – голос прозвучал хрипло и жалко.

– Я, Ричард.

– Врёшь, – в голосе слышен призрак смеха.

– Не вру, – ответный голос звучал торопливо и взволнованно. – Вставай, я тебя отсюда выведу!

– Рич-чард? – неверие, задыхающийся голос дрожит. – Дик? Ты?! Как ты... Откуда?!

– Потом расскажу, – голос все-таки знакомый, значит и правда не ложь. Обладатель голоса поднял с кровати, поставил на ноги, но лица не рассмотреть. – Идем.

Вцепившись рукой в предплечье, чтобы поверить – он, он пришёл, Эстебан торопливо следует за Окделлом. Хотелось верить, что это не галлюцинации больного подсознания. Очень хотелось. Свет, все такой же яркий, слепит глаза больнее, приходится жмуриться, однако Эстебан не останавливается. Наверное, все-таки, это происходит с ним на самом деле – слишком реальны ощущения. Слишком медленно идут ноги, отвыкшие от ходьбы и тем более от бега. А в висках стучит кровь.