Сессия в условиях Талига

– По приказу государя, – вздохнул я невесело. – Эрэа, вы хотели, чтобы я рассказал вам о моей последней встрече с вашим супругом?

– Да, – ответила она, присаживаясь в кресло.

– Я должен был навестить Фердианда Оллара, как супрем. Инспекция Багерлее входит в мои обязанности.

Которые мне уже не грозят после выходки с Эстебаном, угу. Благо, Карваль сдержал слово и Величеству не настучал. Он и сам его не любит.

– Ваш супруг, эрэа, уже принял решение, – пояснил я, запинаясь. – Он ничего не хотел и ничего не боялся.

Катарина вздохнула и перестала перебирать четки, а потом перевела снова взгляд в окно. Собирается тоже убить себя? Вряд ли, ведь вынашивает ребенка… Хотя, кто ее знает, но обычно такие дамочки на редкость живучие. Вспомнить хотя бы Бланш.

– Если ваш король меня не убьет, я расскажу правду обо всем, господин супрем – пообещала она траурным голосом.

– Хорошо, – отозвался я бесцветным тоном. – Говорите.

– Господин супрем, вы знаете обстоятельства моей жизни лучше других… Я была связана с Фердинандом Олларом девять лет. Половину вашей жизни… Оллар любил Алву и оболгал его. По доброй воле он бы никогда этого не сделал. Его вынудили. Мой муж не был святым Аланом, но не предал бы своего маршала по доброй воле. Он бы не предал, даже если б ему угрожали. Это были пытки, господин супрем. Альдо Ракан поднял руку не просто на слабого – на узника. Вынудил лжесвидетельствовать, клясться именем Его. Погубить душу… Хвала Создателю, клятва, вырванная принуждением, недействительна, а грех падает на того, кто принуждал…

– Я не удивлен, – выдохнул я, мысленно поразившись. – Мой государь – не тот, ради кого я воевал, – теперь надо немного хитрости. – Но вас он не тронет, я обещаю, – правильно, трону я, когда все закончится.

– Ричард, твой король не стоит ни твоей верности, ни верности Робера. У него холодные глаза, они не улыбаются, когда улыбаются губы. Он жесток, Дикон, и думает только о себе. Только… Даже Ворон думал о Талиге, о своих солдатах, о варастийских крестьянах, наконец! Для Альдо Ракана люди ничто… Он… Дикон, я боюсь, он не верит в Создателя…

Она смотрела мимо меня невидящим взглядом, а потом вдруг выронила янтарные четки и наклонилась, чтобы их поднять. Между тем я думал над парой обязательных утешительных слов, которые вдова должна услышать. Думал чересчур долго – Катарина стала сползать вниз по стене, возле которой стояла. Обморок. Раздался звон – рухнул бронзовый столик, а потом открылась дверь. Протопали Луиза Арамона и какой-то монах.

– Брат мой, выйдите вон, – велел последний.

Ну хорошо, уйду. Но я обязательно вернусь, только уже к Рокэ Алве.

====== Глава 85. Как хранить чужое ======

И снова мне снился сон. Хотя, какое там “снова”, последний я видел пару месяцев назад! Но теперь это никоим образом не относилось к кошмарам, где мне снилось что-нибудь мерзкое и страшное. В начале каждого такого сна отказывал звонок, слепли и глохли слуги, на лестнице раздавались тяжелые шаги, открывалась запертая дверь, и в комнату кто-то входил. Иногда гость казался врагом, иногда другом, порой был жив, порой мертв, почти всегда я его знал и всегда ждал. Сидя на кровати, стоя у камина или стола, прижимаясь спиной к стене. Ну и прочее.

Дальше события развивались по-разному, но шаги и ожидание оставались неизменными. Даже если никто не появлялся, а стены или ковер на глазах покрывался плесенью, становясь трясиной. Меня мучили бессонница и воспоминания о Надоре.

Мэтр Шабли в Лаик рассказывал, что сновидения – не более чем отражение дневных забот и опасений, но даже призрачного врага лучше встречать с оружием в руках. Я вскочил с кровати, прошел к окну и отдернул портьеры. За стеклами не видно ничего, кроме монотонно бьющего дождя. Выглянул на лестницу, но там все в порядке, только слуга дремлет, сидя на стуле. Посмотрев с сомнением на масляные лампы, я вздохнул, вернулся в спальню и зажег свечи на каминной полке. Снова послышались легкие и уверенные шаги из гардеробной. Там не было дверей. Очередной глюк? Я поспешил заглянуть в гардеробную. Оказывается, и впрямь почудилось.

Все оставалось на своих местах – сундуки, два кресла, портновский стул, громадное зеркало в полный рост, второе над камином. Я шагнул туда и увидел себя в зеркале, на фоне двух подсвечников. Спиной ко мне стояла темная фигура. Как тогда в Лаик, мне что-то привиделось. Но эта фигура выглядела более четко. Обернувшись, я снова посмотрел на отражение в зеркале. Но меня теперь не было там. Обернулся еще раз, потом взглянул на зеркальную поверхность, и узрел свое бледное испуганное лицо и растрепанные волосы. Пригладил их, напряженно сглотнул. Из зеркала на меня смотрело знакомое лицо. Эр Рокэ?! Зеркало превратилось в окно и я четко видел синий ковер и дорогое оружие за спиной мужчины. Дешевой такая сталь просто не может быть. Алва был в серебристой одежде, с перевязанной головой. Он снял с стены тускло блеснувший меч. Обернулся. Нет, не он... А кто? Неужели, Рамиро?

Изможденное, но красивое лицо с огромными черными глазами. Кровь из-под повязки, кровь на кольчуге. Точно Рамиро... Он поднял клинок и я узнал лиловый камень.

– Оу... Меч Раканов... – прошептал я, пораженный до глубины души.

Алва угрюмо улыбнулся и отсалютовал древним мечом. Погасли сразу свечи, в том числе и моя. Откуда этот ветер? Я осторожно выглянул в спальню, но там тоже стоял черный и пугающий мрак. Раздались медленные шаги. Ух ты, блин, опять чертовщина какая-то! Ну ладно, надеюсь, в этот раз все пойдет лучше, чем в ночь, когда приперся Паоло.

– Повелитель Скал, – устало и глухо, словно из загробного мира, хотя почему словно, проговорил мужчина. – Я предлагаю обмен. Клинок за клинок. Честь за честь. Память за память. Ты получишь меч Раканов и отдашь кинжал Окделлов. Трехгранный кинжал с клеймом-вепрем.

Да, надо получить меч и спрятать его здесь, в особняке, чтобы он не попал в руки к Альдо. Пусть этот моральный урод делает, что хочет, но реликвии попадут в руки истинного Ракана. Так я и решил, прежде чем отправиться спать. А утром проснулся счастливый и спокойный. Когда я найду шкатулку, все будет кончено для Альдо, но придется искать Рокэ Алву. Но надо решать проблемы по мере их поступления. Сперва – меч. Хорошо, что Мэллит спит в другой комнате – ее мои ночные похождения вполне могли шокировать.

Я долго лежал и потягивался, прежде чем встать, потом вскочил и подошел к окну. Всего за одну ночь пришла весна. Первый весенний день, как здорово! Часы пробили восемь. Зачем-то заглянул в гардеробную, но Рамиро Алва мне не подмигнул из зеркала, вопреки ожиданиям. Жаль. А я даже решился отдать Рамиро фамильный кинжал. Но зачем ему тот кинжал, которым он был убит? Ладно, проехали. Одевшись и причесавшись, я кое-что сообразил. И позвал слугу.

– Я хочу войти в домовой храм, – сообщил я ему.

– Конечно, монсеньор.

– Церковь ведь еще не открывали?

– При мне нет, монсеньор. Но ключей не осталось. Монсеньор будет завтракать?

– Позже. Сначала позовите плотника.

– Сейчас, монсеньор.

Мэллит еще спала, я не стал ее будить, тем более, это и не требовало ее присутствия. Бедняжка и так насмотрелась на всякие алтари и прочие штучки верующих, а я хотел оградить ее от этого. Плотник пришел через час, распахнул толчком дверь, показавшуюся намертво закрытой. Шагнув вперед, я увидел икону святой Октавии. Милая и хрупкая девушка с белокурой косой, у ее ног драгоценные камни. Но это – не единственная красота в церкви. Витражи, изящные решетки, хрупкие вазы, высохшие лампады. Толстый слой пыли покрывал пол и ведущие к алтарю ступени, так что я невольно закашлялся.