Сестра огненной ведьмы

– Что?! – воскликнул Грайн и сорвался с места. – Он назвался моим именем?

– Да кто тебе поверит, дрянь? – рассмеялся Феннор.

Я увидела их в нише за колоннами. Держа за плечи, он прижимал Кристель к стене, а та отчаянно пыталась вырваться.

Грайн – он был великолепен, когда отправил своего брата восвояси, заявив, что желает объяснений. И я не сомневалась, этому подлому трусу придется дать ответ.

И как только могли два брата-близнеца вырасти такими непохожими? Ведь у них одни родители, и воспитывать их должны были одинаково. Конечно, все люди разные, и даже я, узнавшая свою семью совсем недавно, понимала, что далеко не все зависит от воспитания. Однако различие между Грайном и Феннором было слишком уж разительным.

Грайн отдал меня Кристель, и я испытала едва ли не сожаление, оказавшись в ее руках. Но тут принц вернул ей медальон, и все померкло по сравнению с этим!

Я не умру! Я буду жить!

Но тут же пробежала какая-то смутная тревога, словно ветер пронес облачко по ясному небу.

Все хорошо – но так ли уж хорошо?

Я прислушивалась к себе, пытаясь найти ответ, словно скрытый за туманом или густым дымом лесного пожара. Возможно, я и нащупала бы его, но тут принесло бледную немочь в розовом платье, и меня охватила досада. Неужели Грайн мог любить ее? Ну или хотя бы влюбиться? Судя по ее словам, они были парой, несмотря на то, что в последнее время ей явно не хватало внимания принца. И она винила в этом Кристель.

После недолгой перепалки, которая доставила мне немало удовольствия, сестра направилась к выходу и только в карете дала волю чувствам. Она смеялась, плакала, обнимала меня. Произошло столько всего разом, но в первую очередь Кристель радовалась медальону. А вот мне снова стало не по себе, однако мысль, которая не давала мне покоя, так и не смогла приобрести четких очертаний.

Ночью, притворяясь спящей, я думала вовсе не о Грайне – хотя мне было приятно о нем думать. Снова вспомнилось, как легко отпустила меня ведьма. А если она знала, что медальон вовсе не потерян и скоро вернется к Кристель? Что, если именно это ей и было нужно? И то, чтобы в тот момент мы с ней были рядом?

Но что я могла сделать? Даже поделиться своими опасениями – и то не могла. Было бы слишком сложно выразить свою мысль двумя-тремя словами, составленными из кубиков с буквами. Оставалось только ждать и надеяться на лучшее.

А потом я поняла, что Кристель влюбилась. Да она этого и не скрывала, щедро делясь со мной своими переживаниями. Ну еще бы! Ведь он уже дважды спас ее, а девушкам должны нравиться герои. Нет, я не ревновала, мне просто было грустно. Я снова тосковала по потерянной жизни обычного человека, о возможности любить – не только в мыслях, но и во всей полноте этого чувства. О возможности быть любимой…

***

Прошла неделя. Радость по поводу найденного медальона немного притупилась. Ведьма не давала о себе знать, но это не означало, будто я о ней забыла. Напротив, мой страх, что она вот-вот появится, с каждым днем становился все сильнее. Может быть, лисе и хотелось обратно в лес, а вот я не желала возвращаться. Даже если мне и не суждено было вернуться в человеческий облик, жизнь огненной хранительницы теперь стала совсем в тягость. Уж лучше в лисьем теле, но рядом с сестрой и родителями, которые любят меня и такой.

Кристель первые дни еще сохраняла разум, но потом окончательно потеряла голову. При родителях ей удавалось делать вид, что ничего не произошло, но стоило им уйти, она моментально погружалась в блаженные грезы. Раньше о чем только мы с ней не говорили. Сейчас осталась лишь одна тема – принц Грайн. Пожалуй, я впервые порадовалась тому, что не могу говорить. Это избавляло меня от необходимости поддерживать бесконечную беседу о нем. Я делала вид, что слушаю, и кивала, а если получалось невпопад, Кристель все равно этого не замечала.

Скажи, хотелось спросить мне, все люди в начале влюбленности пребывают в таком восторге, даже если понимают, что ничего из этого не выйдет? Или все же надеются на чудо?

Однако я ее понимала. Грайн… в него трудно было не влюбиться. Что испытывала по отношению к нему я? Наверно, это отличалось от человеческих чувств. Но, пожалуй, тут было больше грусти. Ведь я видела, как он смотрел на Кристель. Удалось бы мне искренне порадоваться за нее, если бы чудо все же произошло? Хотелось думать, что да, но… как я могла быть уверена?

Однажды вечером отец вернулся из дворца и с таинственным видом достал из внутреннего кармана лист плотной бумаги, сложенный конвертом и запечатанный красным вензелем.

– Неужели приглашение королевы? – всплеснула руками мать.

– Да, но… прости, Фьола, не для тебя. Крис, королева Дана приглашает тебя на обед. Каждый месяц она устраивает его для небольшого круга знатных дам.

– Но… я же не придворная, - растерянно пробормотала та, виновато покосившись на мать, которая явно расстроилась.

– Неважно. Это большая честь. И я, кажется, догадываюсь, кому ты обязана этим приглашением.

Кристель покраснела так, что исчезли веснушки.

– Жаль, я не смогу взять с собой Эсту, - вздохнула она.

– Боюсь, не сможешь, - согласился отец. – Но ты ей потом все расскажешь.

Неужели она боится, что без меня не сможет различить Грайна и Феннора, если вдруг встретит? Но чего тогда стоит ее влюбленность? Ведь когда любишь, чувствуешь присутствие любимого человека, даже когда его не видишь. Или у людей не так?

– Эста, неужели это он попросил королеву пригласить меня? – когда мы остались одни, Кристель подхватила меня на руки и закружилась по комнате. – Конечно, он, кто же еще? Хотя, может, его там вообще не будет. Это же обед только для дам. Но вдруг мы встретимся после?

Интересно, а бледно-розовая моль тоже окажется на этом обеде? Боюсь, как бы это не испортило тебе настроение, Кристель.

К тому же я не была уверена, что королева пригласила ее по просьбе принца. Возможно, ей самой хотелось посмотреть на ту, которая обратила на себя внимание ее сына.

До обеда оставалось меньше недели, новое платье сшить уже не успевали, поэтому один из придворных портных по просьбе отца привез несколько готовых. Одно из них, темно-синее, подогнали по фигуре Кристель. В назначенный день она направилась в карете во дворец в сопровождении Аксы, которая должна была помочь ей привести себя в порядок.

Впервые я осталась в доме без сестры. Обычно, выходя куда-то, она брала меня с собой. Мать, отдав распоряжения по хозяйству, устроилась в гостиной с вышивкой, а я – рядом с ней на ковре. За окном падали редкие снежинки, от камина тянуло ровным теплом, уютно потрескивали, наводя дремоту, поленья.