Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

– Убийство! Таинственное убийство у канала!

Крик мальчишки-газетчика на Брод-стрит прервал его мстительные фантазии. Бент купил газету, на ходу просмотрел ее, и его пылкий восторг тут же охладил приступ паники. Тело его информатора уже было найдено, хотя имя пока не называли.

«Жертва – белый мужчина, из тех, кого обычно называют альбиносами!»

Меньше чем через час Елкана Бент уже уложил свою дорожную сумку, освободил комнату в пансионе, оседлал лошадь и поскакал по дороге на север.

Глава 80

В тот же вечер, беспрерывно чихая, Купер стоял по колено в реке Джеймс.

Он был простужен. Но это не имело значения. Как не имели значения усталость и мрачное настроение его помощников.

– Еще раз, – сказал он. – Вставляйте запал.

– Мистер Мэйн, уже почти стемнело, – возразил старательный, но совершенно бездарный парень по имени Люциус Чикеринг.

Девятнадцатилетний Чикеринг, аристократ из Чарльстона, был зачислен в Военно-морскую академию Конфедерации, которая располагала только старым колесным пароходом «Патрик Генри», стоявшим на речном причале. Чикеринг быстро провалился по основам астрономии, навигации и мореходной практике и был отчислен, как ни сожалел о том лейтенант Паркер. От полного позора юношу спасло только влияние отца, выхлопотавшего ему место в военно-морском министерстве, которое никто не воспринимал всерьез и которое вечно нуждалось в деньгах. Куперу нравился Чикеринг, но он знал, что парень стесняется своей работы.

У Люциуса Чикеринга был огромный нос, верхние зубы выдавались над нижней губой, а веснушек было больше, чем он того заслуживал. Однако его уродство странным образом располагало к нему людей.

Он был абсолютно прав, когда говорил, что уже поздно. Темно-красный закат мрачно отражался в реке. На фоне высоких багровых облаков парили птицы, а баржа ниже по течению превратилась в темное пятно, в котором светился один-единственный фонарь.

– Время еще есть, – сказал Купер, отвечая своему помощнику. – А если вы слишком ленивы, я сам все подготовлю.

Купер не ел с самого рассвета. Весь день они работали здесь, в миле от границы города, мучаясь с этими плавучими торпедами, но ни разу так и не добились успеха, и Купер знал почему. Сама идея изначально была ошибочной.

Деревянный корпус торпеды был разработан в военно-морском министерстве и содержал в себе металлический контейнер с порохом, имеющий специальное отверстие в куполообразной крышке, в которое вставлялся запал ударного типа. От резкого удара запал взрывался, посылая огонь в основной заряд. И корпус, и пороховой контейнер были выкрашены в бурый цвет, чтобы больше походить на плавающие в море обломки дерева. Проблема состояла в том, что движением плавника по реке, а значит, и в бухте нельзя было управлять. Эксперименты показали, что торпеда часто двигалась к своей испытательной цели не тем концом; целью же служили три бочки, заякоренные посередине реки, где с обеих сторон было оставлено достаточно места для прохода барж и небольших паровых шлюпов.

На самом деле далеко не все плавучие торпеды вообще достигали цели. По подсчетам Купера, удачными были всего пять запусков из двадцати, но все эти пять мин так и не взорвались, потому что запал оказывался на противоположной от бочек стороне.

Когда Купер, не дожидаясь помощи, сам начал готовить новое испытание, Чикеринг не выдержал:

– Мистер Мэйн, я заявляю протест! Вы весь день заставляли нас работать, как негров на плантации, а теперь хотите, чтобы мы продолжали, хотя уже совсем темно и ничего не видно.

– Да, хочу, – ответил Купер. – Идет война, мистер Чикеринг. Если вас не устраивает время или условия вашего труда, можете отказаться от своей должности и вернуться обратно в Чарльстон.

Люциус Чикеринг сверкнул на начальника сердитым взглядом. Купер Мэйн раздражал и пугал его. Этот человек, будучи уроженцем пальмового штата, вел себя почти как настоящий янки. Он невозмутимо шагал по грязи и воде, почти насквозь мокрый, словно внешний вид ничего для него не значил. Пока остальные стояли в стороне, Купер аккуратно ввинтил запал в крышку контейнера и снова запустил торпеду по цели, глядя, как она кружится по воде. Пять минут спустя вспышка огня дала знать, что она взорвалась у дальнего берега, промахнувшись мимо цели примерно на двадцать футов.

– Садитесь в лодку и привезите бочки, – сказал Купер одному из помощников. – А вы, – повернулся он к другому, – грузите инструменты в фургон.

Помощник с глухим бормотанием поднял с земли длинную поперечную пилу, издавшую жалобный звук.

Солнце уже зашло, на небе зажглись звезды, и в теплой виргинской ночи слышалось пение лягушек. Купер сначала ворчал и ругался, потом снова чихнул и наконец сказал, обращаясь к Чикерингу:

– Надо сказать Мэллори, что конструкция неправильная, как и те, что были до этого.

– Сэр, при всем уважении… – Спустив пар, Чикеринг уже немного успокоился. – Зачем мы вообще продолжаем эти бессмысленные испытания? Ведь над нами уже все смеются.

– Ну и радуйтесь, Люциус. Насмешки никогда не ранят вас так, как пули.

Чикеринг покраснел, думая, будто Купер намекает на то, что он избежал службы на передовой, но промолчал. Авторитет Мэйна не подлежал сомнению, да и с Мэллори они были близки, как две горошины в одном стручке. И все же многие уже поговаривали, что этот человек неуравновешен. Это было как-то связано с гибелью его сына во время плавания из Нассау в Уилмингтон.

А Купер меж тем, как занудный школьный учитель, уныло продолжал:

– Все эти странные приспособления мы испытываем только по одной причине: мы слабее своего врага. Как часто повторяет министр, мы не превосходим его ни численно, ни оружием, значит надо превосходить умом. А это означает постоянные опыты, и не важно, насколько нелепыми они могут показаться великосветским дамам и джентльменам, с которыми вы общаетесь здесь, в Ричмонде. Дело в том, что Мэллори хочет победить, а не просто договориться об окончании войны. Я тоже хочу победить. Я хочу бить этих проклятых янки на Атлантике и на реках, раз уж мы не можем делать это на суше. А теперь возьмите эту ручную пилу и отнесите ее в фургон.

Он быстро спустился к воде, чтобы помочь человеку, который тащил веревку с привязанными к ней бочками. Вдвоем они выволокли мишени на берег, а потом потащили перевернутую лодку к фургону. С рубашки Купера, и без того мокрой, текла вода, он снова громко чихнул три раза подряд, прежде чем они погрузили лодку и сами забрались в фургон, чтобы наконец отправиться по домам – четверо усталых мужчин в сгущающемся сумраке.

Купер уже сожалел о своих резких словах. Поддаваться чужому влиянию свойственно юности. Вполне понятно, почему Чикеринг был недоволен министерством, постоянно слыша о дурном руководстве, излишних тратах и внимании к идеям, рожденным, как казалось, полными идиотами. И все же этот юноша, как и многие другие, просто не понимал, что нужно просеять гору пустой руды, прежде чем в ней блеснет крупица золота – та самая идея или конструкция, которая все изменит.

Купер просеивал руду с яростной энергией. Мэллори был доволен его работой в Англии и во всем ему доверял. По мнению министра, война на реках была проиграна. Теперь их задачей было спасти ситуацию на Атлантическом побережье. Быстроходные крейсеры Конфедерации, включая тот, который Купер лично помог спустить на воду, захватили или уничтожили огромное количество торговых кораблей северян. Как и было задумано, стоимость страховок возросла почти до немыслимых высот, и в результате несколько сот грузовых кораблей были переведены на имена подставных владельцев в Британии. И все же этот успех не помог Конфедерации достичь главной цели, а именно существенного снижения размера и эффективности блокадной эскадры.