Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

– Отлично выглядишь, Чарльз. Похоже, такая жизнь тебе на пользу.

– Я скучаю по Августе, мне всегда будет ее не хватать. А в остальном я никогда не чувствовал себя счастливее.

– Наверное, этот Адольф Джексон славный парень.

– Самый лучший. – Чарльз слегка откашлялся. – Джек, я должен еще кое-что сказать насчет Августы. Вернее… об одной женщине, с которой я познакомился в Сент-Луисе. Она актриса в одном из местных театров. Мне бы хотелось ее повидать. Но я не хочу оскорбить память Гус.

– Ты порядочный и деликатный человек, – немного помолчав, очень серьезно произнес Дункан. – Многие на твоем месте даже не подумали бы об этом. Я вовсе не жду, что ты до конца жизни останешься затворником. Августа бы этого тоже не хотела. Мужчине нужна женщина, такова жизнь. Так что отправляйся в Сент-Луис тогда, когда захочешь.

– Спасибо, Джек.

Чарльз широко улыбнулся стоящей рядом Морин, которая все еще хмуро поглядывала на его поношенную одежду, спутанную бороду и опасные игры с сыном. Но он был так счастлив, что просто не обратил внимания на ее недовольство.

– Даже не верится, что жизнь может быть так прекрасна, – сказал он, глядя на сына, который уже становился похожим на мать.

– Я рад, – улыбнулся Дункан. – Мы все слишком много страдали в прошлом.

Поднялся занавес, и актеры, взявшись за руки, сделали шаг к авансцене. Трамп потянул их дальше, сорвал с головы шапку дровосека и взмахнул ею, отвечая на аплодисменты. Потом отцепил с грубой хламиды свою приносящую удачу хризантему и бросил увядший цветок, уже скорее коричневый, чем белый, в зал. Какой-то толстяк поймал его, рассмотрел и отбросил в сторону.

Актеры снова поклонились. Потом Трамп поклонился в третий раз, уже один. Уилла и женщина, игравшая его жену, обменялись страдальческими взглядами. Уилла была в нарядном платье с высокой талией, в соответствии с ролью молодой возлюбленной. Сегодня они играли пьесу Мольера «Лекарь поневоле». Как гласила афиша, пьесу дополнил и улучшил мистер Трамп. Чарльзу, который, стоя, аплодировал в передней ложе слева от сцены, показалось, что распутывание шуточного заговора против дровосека, притворявшегося известным лекарем, замирало по меньшей мере четырежды, когда Сэм Трамп произносил комические монологи, выбивавшиеся из пьесы; в одном говорилось о неких отелях со специфическими французскими названиями. Зрители, состоявшие в основном из мужчин, одобрительно ревели, замечая некоторые намеки на местные реалии.

Чарльзу, вообще-то, было все равно, насколько Трамп переписал Мольера. Как и большинство сидевших в зале, он был захвачен появлением на сцене Уиллы Паркер. С момента первого выхода она привлекла всеобщее внимание – и даже не своей красотой, а какой-то непостижимой силой, которая исходила из ее глаз, притягивала к ней взгляды и уже не отпускала ни одной секунды за то время, что она была на сцене. Возможно, все большие актеры обладали таким качеством.

Чарльз вытянул руки над барьером ложи, продолжая хлопать. Его движение привлекло внимание Уиллы. Чарльз как следует помылся, щедро заплатил цирюльнику, чтобы тот хорошо поработал над его бородой, купил недорогой коричневый сюртук и брюки к нему. Когда Уилла посмотрела в его сторону, Чарльз заметил в ее глазах сначала удивление, а потом радость.

Он кивнул ей и улыбнулся. Неожиданно взгляд Уиллы метнулся к ложе напротив. Она была пуста, и только занавеска еще качалась после ухода какого-то зрителя.

Наконец занавес опустили, явив зрителям нарисованные на нем рекламные изображения ресторанов и магазинов. Аплодисменты стихли. Зрители – почти сплошь мужчины и всего несколько женщин с кавалерами – потянулись к выходу. Чарльз все думал о том, что могло вызвать тревогу, которую он заметил на лице Уиллы.

Волнуясь, как мальчишка, он поспешил к служебному входу, где в прошлом году не дал возничему избить лошадь. Получив полдоллара, швейцар охотно пропустил его мимо других джентльменов, которые тоже жаждали попасть внутрь. Благодаря высокому росту Чарльз мог смотреть поверх голов большинства поклонников, рабочих сцены, актеров и всех тех, кто был за кулисами.

Возле коридора, ведущего к гримерным, он увидел Сэма Трампа. Он стоял там, вероятно, для того, чтобы все желающие встретиться с актерами, проходя мимо него, сказали бы ему что-нибудь приятное.

Чарльз сделал это с превеликим удовольствием.

– Спасибо вам, милый юноша, спасибо! – сияя от радости, воскликнул Трамп. – Мне знакомо ваше лицо. Вы из Бостона? О нет! Из Цинциннати!

– Сент-Луис. Но теперь у меня борода. – Он протянул руку. – Чарльз Мэйн.

– Конечно! Прекрасно помню! – (Ничего он не помнил.) – Безмерно рад, что вы зашли к нам сегодня. С завтрашнего дня я ожидаю аншлаг, билетов наверняка не будет. – Его взгляд уже скользнул через плечо Чарльза, высматривая очередного поклонника.

Чарльз проскользнул мимо него, почувствовав запах пота, но не спиртного. Должно быть, Уилла преуспела в своих намерениях.

Все двери гримерных были открыты, кроме последней справа. Чарльз предположил, что это гримерная Уиллы, так как возле нее уже топтался какой-то невысокий, аккуратно одетый мужчина.

Когда он подошел ближе, мужчина обернулся. Чарльз сразу узнал эту неестественно напряженную позу, тщательно подстриженную бородку клинышком, нафабренные усы, отполированные до блеска ботинки и одежду без единой складочки.

Поклонником Уиллы был тот самый человек, который выгнал Чарльза из армии. Капитан Гарри Венейбл.

Глава 21

Когда Чарльз подошел к Гарри Венейблу, нервы его были напряжены до предела. Франтоватый офицер его явно не узнал, хотя и отлично понял, зачем он здесь. Чарльз увидел надпись на двери: «Миссис Паркер». Он шагнул вперед, чтобы постучать, но Венейбл преградил ему дорогу:

– Простите, но миссис Паркер занята.

Чарльз посмотрел сверху вниз в эти холодные глаза и чуть наклонил голову, чтобы подчеркнуть разницу в их росте.

– Прекрасно. Но может быть, она сама мне это скажет? – Он протянул руку поверх плеча Венейбла и стукнул в дверь.

Лицо офицера побагровело. Уилла откликнулась, попросив немного подождать.

– Какого черта вы ухмыляетесь? – спросил Венейбл.

– Симпатяга Венейбл… – Чарльз потер ладонью о ладонь. – Вест-Пойнт, выпуск пятьдесят девятого. – Явно взволнованный, Венейбл попытался вспомнить бородатого незнакомца, а Чарльз продолжил: – Когда мы виделись в последний раз, у вас было несколько помощников. Теперь, как я вижу, их нет. Так что если у нас выйдет спор, возможно, мы сумеем уладить его честно.

В густой бороде Чарльза сверкнула улыбка, но ничего дружеского в ней не было; ладонями он продолжал потирать по-прежнему. Венейбл наконец узнал его.

Тут распахнулась дверь гримерной, из нее выскочила Уилла и тепло обняла Чарльза:

– Чарльз! Я просто глазам своим не поверила, когда увидела вас в ложе… – Она отступила назад, держа его за руки и рассматривая.

На ней был светлый халат из плотного атласа с тонкой кружевной отделкой, украшенной нежными прозрачными бабочками. Несмотря на то что халат был плотно подвязан, он все же не скрывал ее декольте. На носу Уиллы поблескивала капля кольдкрема, светло-пепельные волосы свободно падали на плечи, и в этой небрежности она выглядела совершенно восхитительно.