Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

– Солдаты, – сказал он однажды, вышагивая вдоль строя выпятив живот, – вы поступили на военную службу, чтобы гордиться своим мундиром. Ваша форма прекрасна, пока вы околачиваетесь рядом с гарнизоном. – Он обежал взглядом серьезные, внимательные лица – бронзовые и янтарные, коричневато-красные и иссиня-черные. – Но я хочу, чтобы каждый из вас добыл себе новую одежду для полевой службы. Мне все равно, как она будет выглядеть, лишь бы была теплой, достаточно свободной и чтобы можно было легко снять с себя что-нибудь лишнее на время, если начнет припекать солнце. Думаю, вы не захотите обвешиваться лишними шмотками для того сражения, которое нам, возможно, предстоит. Так что соберите себе новую форму: штаны, рубашку, тужурку какую-нибудь и шляпу. Купите все это. Обменяйте на что-нибудь. Или украдите, только не попадитесь. – Он аккуратно разгладил усы указательным пальцем и добавил: – И чем меньше федерального синего цвета я увижу в вашей одежде, тем счастливее буду.

Иногда, если у Чарльза выдавался свободный час, он скакал в Ливенворт-Сити. В салуне «Луговая собачка» на Мэйн-стрит подавали крепкий дешевый самогон, который был намного лучше водянистого пойла из офицерского бара у гарнизонных маркитантов.

Как-то солнечным субботним днем, направляясь в город, Чарльз услышал выстрелы. Вскоре он увидел какого-то штатского в дорогой одежде, который, привязав свою лошадь у дороги, отошел на безопасное расстояние, чтобы поупражняться в стрельбе. Чарльз остановился и стал смотреть, как он палит в ряд из двенадцати бутылок, безостановочно стреляя сразу из двух кольтов сорок четвертого калибра.

Когда затихло эхо выстрелов, Чарльз крикнул:

– Превосходно!

Стрелок обернулся. Он был примерно того же возраста, что и Чарльз, с такими же, как у Кастера, усами и длинными локонами. Выражение его лица слегка портила выпяченная верхняя губа. На незнакомце было бежевое пальто, зеленый шелковый жилет и дорогие сапоги из тисненой кожи.

– Спасибо, – откликнулся он. – Мне показалось или я услышал отголоски южной речи, сэр? – Вопрос был задан не слишком дружелюбно.

– Приграничные штаты, – ответил Чарльз.

– Стало быть, юнионист? Хорошо. А я из Иллинойса. Трой-Гроув, округ Ласаль. Территория аболиционистов. – Он подошел к Чарльзу и протянул руку; Чарльз наклонился в седле, чтобы пожать ее. – Сейчас зарабатываю шестьдесят в месяц, доставляя армейскую почту. Надеюсь этой весной попасть в разведку к генералу Хэнкоку.

– Много тренируетесь, да?

– По три-четыре часа в день. Нет ничего сверхъестественного в том, чтобы убить того, кто готов убить тебя первым. Главное – точность плюс несколько хитростей. Всегда целься в голову, никогда – в грудь. Человек даже со смертельной раной в груди может стрелять еще достаточно долго, чтобы прикончить тебя.

– Запомню. Что ж, продолжайте, мистер…

– Джим, – ответил незнакомец. – Просто Джим.

Когда в «Луговой собачке» Чарльз упомянул о щеголеватом стрелке, бармен побледнел:

– О Боже!.. Вы его ничем не оскорбили, точно? Нет, надеюсь, что нет… Не надо было вам сюда приходить.

– О чем вы? Он показался мне таким учтивым…

– Назвали бы его Утконосом, увидели бы, какой он учтивый. Один бедняга его так назвал, и теперь он на том свете. Тот стрелок – Джеймс Б. Хикок.

Как и все, Чарльз знал имя этого наводящего ужас убийцы.

– Он сказал, что развозит почту для армии.

– Ну да, он и еще один хвастун по имени Уилл Коди.

Чарльз присвистнул. Оказывается, он обменивался любезностями с одним из самых опасных людей Дикого Запада. Упоминание о Коди удивило его ничуть не меньше. Как и предсказывал немец Генри Гриффенштайн, владелец «Голден-Рул-Хауса» недолго выдержал оседлую жизнь.

В мокрой туманной темноте Чарльз бежал к скоплению фонарных огней; длинная ночная рубашка развевалась на ветру. Волосы падали ему на лицо, во рту пересохло от страха, глаза еще плохо разлеплялись после сна, но он продолжал бежать, свернув от арсенала к группе людей из военной полиции.

Один из них недавно поднял его с постели громким стуком в дверь. Никто не смог найти Грирсона. Новый адъютант, снова вернувшийся в армию офицер по фамилии Вудворд, должен был прибыть в гарнизон только на следующей неделе. Айк Барнс с Ловеттой отправились отдохнуть в Сент-Луис, а Флойд Хук слег с гриппом.

Потея и выдыхая клубы пара, Чарльз наконец добежал до шестерых мужчин с фонарями, стоявших на некотором расстоянии от бревенчатого причала у железнодорожного моста через Миссури. В их руках блестели револьверы и карабины.

– Сэр, тот цветной – один из ваших, – сообщил какой-то капрал, небрежно отдав честь. – Не хочет сдаваться. Нам придется его застрелить.

На краю освещенного фонарями пространства, присев на корточки за причалом так, что были видны только белки глаз и кусочек черного лица, действительно прятался один из недавних новобранцев, Шем Уоллес.

– Капрал, дайте мне с ним поговорить.

– Сэр, будь он белым или черным, но, если солдат дает деру, а потом сопротивляется, когда его ловят, приказ у нас для всех один…

– Я сказал, что поговорю с ним! – Чарльз резко оттолкнул дуло капральского карабина и прошел мимо недовольно ворчавших мужчин.

Чем ближе он подходил к Уоллесу, тем лучше видел его. Черные пальцы солдата крепко сжимали одну из модернизированных винтовок, которые разработали в Спрингфилдском арсенале, а потом всучили армии в 1865 году. И пусть оружие было безнадежно устаревшим, в его единственном патроне хватало крупной дроби, чтобы убить человека.

Сам Уоллес тоже был настроен решительно:

– Лейтенант, стойте там! Я уже говорил тем белым парням: первый, кто ко мне сунется, отправится в ад!

Чарльз почувствовал, как похолодело внутри.

– Шем, послушай… – начал он. – Ты не должен был бить того постового и пытаться дезертировать. Но будет еще хуже, если ты…

– Я пришел в армию, чтобы гордиться тем, что я делаю! – закричал Уоллес. – А не затем, чтобы снова ползать на коленях, как какой-нибудь раб, с кистью в руках! Всю свою свободную субботу я белил гребаный забор какому-то офицеру, а он потом заявился и сказал, что любой дурак сделал бы лучше!

Чарльз сделал маленький шаг вперед, потом еще один. Пар его дыхания клубился вокруг.

– Шем, такие наряды – одна из неприятных сторон армейской жизни. Мне казалось, я еще в самом начале вам все объяснил.

– Объяснили. Я просто не хочу больше этого делать.

В шести футах от причала Чарльз, продолжая медленно продвигаться вперед, протянул к солдату руки:

– Дай мне винтовку. Я понимаю, что тебя довело, – слишком долгая зима. Все это чувствуют.

Дуло старой винтовки было по-прежнему нацелено прямо ему в грудь.