"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13

Ставку на течение делал не только он: Киган заметил, что генераторы, использующие такую энергию, мощнее всех остальных. Он очистил их от наледи легкими разрядами электричества, без труда разобрался в настройках и запустил подводный механизм. Очень скоро откуда-то снизу послышался мерный, едва уловимый гул.

– Молодец, продолжай в том же духе, – пробормотал себе под нос Киган.

На генераторе было выгравировано имя – «Мауро ДиНаталь», причем не только на водном, на всех остальных тоже. Похоже, их изобрел один тип и страшно гордился этим. Хотя осуждать его Киган не мог: изобретения действительно были гениальными. Разобраться в них электрокинетик еще сумел бы, а вот построить с нуля – вряд ли.

Ожидая, пока генератор будет готов к полноценной работе, Киган изучал схему подачи энергии. По сторонам он не оглядывался, потому что не видел в этом смысла. Альда перед самым уходом все проверила и сказала, что развитых форм жизни рядом нет, вряд ли за пару часов что-то изменилось, кто будет шляться в такую бурю? Римильда тоже могла почувствовать людей издалека, но их тут не было, так что в своем одиночестве Киган не сомневался.

И тем больше было его удивление, когда в тишине вдруг раздался детский смех.

Это был не тот детский смех, которому хочется улыбаться и умиляться. Этот тонкий звук колокольчиком прокатился по залу, отразился от стен, рассыпался на сотни осколков, которые, казалось, проникли Кигану под кожу. Трель прозвучала и утихла, будто и не было ее, а он настороженно замер, оглядываясь по сторонам.

Вариант, что ему почудилось, он даже не рассматривал, в себе Киган не сомневался. Но и что это могло быть – он не представлял. Детский смех ни с чем не перепутаешь! Ни с воем ветра, ни с писком животного. И уж тем более такой звук не могли издать его спутники! Если только Стерлинг какую-то запись включил… Но зачем ему это?

Киган мрачно признал, что на столь дебильную шутку в их команде был способен разве что он сам, да и то вряд ли. Нет ничего смешного в детском смехе посреди города, где, возможно, полно мертвых детей.

– Стерлинг! – на всякий случай позвал он. – Это ты, тостер переоцененный?

Ответа не последовало, зал снова погрузился в тишину, нарушаемую лишь гулом генератора. Киган несколько минут простоял без движения, а потом все-таки сумел убедить себя, что это был вой ветра, вот так искаженный пустыми коридорами здания.

Но едва он двинулся к генератору, как звук повторился. Снова этот проклятый, жуткий до мурашек смех, легкий шелест шагов и тихий шепот. Как будто ребенок засмеялся, перебежал на другую сторону зала, сказал что-то, но так, что ни слова не различить, только голос остается. Совсем не испуганный голос…

Это выводило из себя куда быстрее, чем откровенная угроза. Киган призвал силу, заставил бело-голубую молнию змеей скользнуть по его телу, показывая, на что он способен.

– Кто здесь? – спросил он. Прозвучало так, будто он идеально контролировал ситуацию, и никто бы не догадался, что он чувствует на самом деле. – Покажись!

Ответа снова не было, но не было на этот раз и тишины. Невидимый ребенок шептал что-то, скользил по залу, так быстро, что движение можно было уловить разве что боковым зрением, а напрямую заметить – никак. Мешала еще и нехватка света, который пока, до полного запуска генератора, шел только от двух фонарей. В их призрачном сиянии дрожали и танцевали тени, становилось непонятно, откуда они, почему двигаются… Хотелось во всем обвинить ветер, но уже не получалось.

– Выбирайся, я тебя не трону, – позвал Киган. В том, что не тронут его, он как раз уверен не был.

Но неведомое существо, которое никак не получалось принять за ребенка, наигралось с ним. Оно с писком рвануло в сторону коридора, и Киган побежал следом. Может, это и было несколько безрассудно, но он успокаивал себя тем, что оно совсем маленькое – должно быть маленьким, иначе он увидел бы его! Вдруг действительно ребенок? Нужно знать наверняка… хотя бы для того, чтобы доказать себе: рассудок его не подводит.

Коридор вел к аварийному выходу, следов среди пыли и занесенного через разбитое окно снега не было, но электрокинетик все равно упрямо шел вперед. Ему казалось, что он по-прежнему слышит отголосок тонкого смеха впереди, все дальше и дальше, словно звук растворялся в воздухе.

Так механик добрался до площадки перед зданием и… никого не увидел. Даже при том, что другие постройки оставались далеко, если бы кто-то бежал к ним, Киган должен был различить его сквозь буран, не так уж он сильно отстал.

Но не это по-настоящему напугало его, не это заставило сердце электрокинетика, который служил в специальном корпусе большую часть жизни, на секунду замереть. Истинный шок ждал Кигана в момент, когда он увидел на снегу следы.

Тонкая цепочка следов, очень похожих на человеческие, рассекала целину. Совсем не детских следов. Начинавшихся примерно за два метра от порога, а не у самой двери, и очень быстро исчезавших – там, где ничего не было и быть не могло. В такую метель следы долго не держались, их уже заметало, а значит, оставлены они были за пару мгновений до выхода Кигана – который никого не видел.

Вывод напрашивался сам собой, невозможный и безумный, но не признать его уже не получалось. Что-то появилось из пустоты – и в пустоту же ушло, чтобы в любой момент оттуда вернуться.

* * *

Его все-таки поймали… Но его и должны были поймать, это стало лишь вопросом времени. На Хионе невозможно выживать вдали от колонии, все на виду. По тоннелю просто так не пройдешь, там полно дежурных. По поверхности перемещаться тоже сложно, белый снег выдаст любое темное пятно. Можно разве что внутри бури укрыться, но тут еще большой вопрос, что безопасней: это или побег от стражи.

А Гектор ведь не таился даже, он мотался между станциями, выискивая доказательства. Удача и так сопутствовала ему слишком долго, но всему приходит конец.

Когда стало известно о его поимке, Фауста не почувствовала удивления, но это не значит, что ей было все равно. Напротив, страх вспыхнул сразу, она слишком хорошо понимала, что его ждет дальше. Ей изначально было тяжело принять его смерть, а теперь, когда она знала, что Гектор невиновен, становилось только хуже.

Она надеялась, что времени будет больше, она сумеет доказать, что он заслуживает хотя бы отсрочки. Но когда в колонии зашептались о его поимке, у Фаусты по-прежнему не было никаких гарантий, что ей поверят, лишь достаточно оснований для сомнений, которые меркли на фоне улик, собранных против Гектора.

Дополнительная проблема заключалась в том, что никто не собирался устраивать полноценный суд. После побега Гектора уже не оставляли без охраны, увидеться с ним было невозможно. Из него пытались выбить признание в том, кто помог ему первый раз, но тут их ждало разочарование: боли он не боялся, его вообще сложно было запугать, и Фауста гордилась им за это.

На следующее утро его ожидала публичная казнь – так захотел Мауро ДиНаталь. Подумать только… На площади между больницей с лучшими технологиями, между институтом и библиотекой должны были убить человека на глазах у толпы! Немыслимый и тупой поступок, достойный разве что древних людей с Земли, но никак не современных жителей Хионы.