Северный путь

Нет, наверное, дело все же не в даре. Финист же настоящий Страж, благородный и честный. Ему нельзя не верить.

К концу тренировки с Герды градом катился пот, ноги подкашивались, руки отваливались, а дышать было так тяжело, что казалось, грудь вот-вот лопнет.

– Ага, вот в чем проблема. Ты достаточно ловкая и шустрая, но вот выносливости не хватает. Завтра утром отправишься со мной на пробежку.

Герда восприняла его приказ без должного энтузиазма и поспешила убраться подальше, пока Финист не придумал новой пытки.

– Я хочу умереть!
– сказала Герда, падая на траву рядом с Дугавой.

– И не удивительно, - усмехнулась она.
– Ждан выдержал ровно пять минут этого издевательства.

Они обернулись на старательно начищавшего свои сапоги и седло парня. Почувствовав их взгляды, он скорчил страшную гримасу. В отличие от Дугавы, Ждан продолжал смотреть на Герду с прохладой и недоверием. Это очень расстраивало.

– А мне Финист даже предлагать не решился, - тут же перевела на себя внимание Дугава.
– Боюсь, теперь он от тебя не отстанет, пока не сделает настоящего воина.

– Я скорее умру от изнеможения, - посетовала Герда.

– Да брось ты. До Лапии путь не близкий. Надо же и тебе чем-то заниматься во время путешествия.

– Так вы едете в Лапию?
– напряглась Герда.

– Да, в вольные города. Там нет единоверцев, нет гонений. Там мы будем в безопасности.

– Лапия ведь на самом севере, рядом с червоточиной Хельхейма. Там горы и много-много снега, - задумчиво заметила Герда.

– Наверное. Я не сильна в географии, - недоуменно ответила Дугава.

Герда ничего не ответила, глядя в пустоту, а потом поднялась и пошла к озеру. Сбросив сапоги, она уселась на высоком берегу и опустила нывшие от усталости ноги в холодную воду.

– Я же говорил, все устроится, - кот снова полез к ней на руки.

– То место, что я видела во сне, это Лапия?
– спросила Герда.

– Может быть, - неопределенно ответил рыжий хитрец.

– Что за дурацкая привычка говорить загадками?
– она попыталась согнать наглеца со колен.

– Если бы я все говорил прямо, было бы скучно, - махнул кот хвостом.

Герда смягчилась и взяла его на руки.

***

На следующий день Финист разбудил Герду на рассвете. Она привыкла вставать рано и, рассудив, что сама согласилась, все-таки отправилась на пробежку.

– Не открывай рот, старайся дышать только носом, ровно, размеренно, - принялся наставлять Финист, когда заметил, что ее дыхание сбилось, и она начала отставать.
– Видела когда-нибудь оленей?

– Конечно, я ведь дочь лесника, забыл?
– с трудом переводя дух, ответила Герда. Сердце грозило вот-вот выскочить из груди, в ушах бешено стучала кровь.

– Хорошо. Тогда вспомни, как они выглядят, как быстро бегут по опавшей листве, как сгибаются в толчке тонкие ноги. Ощути их силу, их свободу. Беги вместе с оленями. Беги навстречу южному ветру, так быстро, как только можешь.

Как будто открылось второе дыхание. Бежать стало легче, почти приятно, опьяняюще. На мгновение снова показалась, что она летит. Летит рядом с Финистом. Это было прекрасно.

***

Прошло три дня. Наутро четвертого Финист поднял всех на рассвете и заставил быстро собираться в путь.

– Здесь так спокойно и тихо. Зачем уходить?
– недовольно спросил заспанный Ждан.

– Да, здесь настоящий вырий. Давай останемся еще на пару дней, - поддержала его Дугава.

– Берегини согласились укрыть это место на четыре дня. Не стоит испытывать их терпение. Да и холодает. Зима уже не за горами. Нужно успеть в Лапию к сроку, - возразил Финист.

– Я уже готова ехать, а вы чего ждете?
– спросила Герда, закидывая на уже оседланную лошадь мешок с вещами.

– Что это с ней?
– удивилась Дугава.

– Меня не спрашивайте. По мне так у нее вообще не все дома, - грубо ответил Ждан.

– Собирайте вещи, а то уедем без вас!
– теряя терпение, прикрикнул Финист.

========== Глава 5. Руины ==========

После полуденной остановки дорогу снова заволокло стылым туманом. Путники в полной мере осознали, почему в народе этот край называли «Белоземьем». А ведь осень еще даже не началась.

Пришлось вести лошадей в поводу: в непроглядной дымке животные могли оступиться и сильно покалечиться. Через несколько часов путники окончательно потеряли дорогу. Финист беспрестанно ругался себе под нос и упрямо вел их вперед. Герде казалось, что они ходят кругами, но она упорно отмалчивалась, все еще не до конца привыкнув к своей новой компании. Ждан зевал через каждые пару минут, лениво прикрывая рот ладонью. Дугава вертела головой по сторонам, пытаясь хоть что-то разглядеть в белесом мареве.

– Смотрите, руины!
– неожиданно приободрилась она и указала на одинокий зеленый островок посреди безбрежного молочного океана – холм, чью вершину зубьями венчали остатки каменной кладки.

– Должно быть, это Ильзар - сияющий замок главы Стражей Белоземья, - принялась воодушевленно рассказывать Герда.
– Когда солнечный свет заливал холм, замок сиял словно жемчужина.

Повисло тягостное молчание. Герда потупилась и опустила голову. Наверное, путникам неприятно слушать о печальной судьбе своих предшественников. Да ведь они сами должны знать эту историю куда лучше нее.

Они подошли вплотную к холму и увидели край пересохшего рва.

– Похоже, единоверцам пришлось хорошенько попотеть, чтобы захватить его, - попыталась замять неловкость Дугава, видя, что мужчины разговаривать не настроены.
– Холм отсюда выглядит таким неприступным.

– Они его не захватывали, - грустно покачала головой Герда.
– К тому времени, когда единоверцы сюда добрались, он уже давно опустел и стоял заброшенный. Его последний хозяин - дряхлый и немного сумасшедший старик - жил тут несколько лет отшельником, а когда узнал, что его дети погибли, от горя повесился на въездных воротах.

Герда снова замолчала, но заметив, что все взгляды устремлены на нее, продолжила, хотя говорить мешал подступивший к горлу ком:

– Пятнадцать лет назад селяне решили, что злой дух рассеялся над замком достаточно, чтобы беспрепятственно его разрушить. И сделали это, - она указала на оставшиеся позади руины.
– Моего отца тоже просили помочь, но он отказался. Мне тогда было три года. Первое, что я помню - как он вернулся отсюда сам не свой. Кажется, он плакал. Даже на маминых похоронах он не пролил ни слезинки, а тогда…