Сейф

– А, давно ли я тут? – вкрадчиво спросил он, когда она подошла так близко, что повеяло цветочными духами.

– Привезли несколько часов назад, – сказала она, шелестя крашенными бледной помадой губами.

– А что случилось?

Она пожала плечами и кокетливо ответила:

– Ой, я, правда, не знаю, я медсестра, моя работа ухаживать за пациентами.

– И за мной тоже?

– И за вами, особенно, – сказала она и весело нагнула голову в сторону. Кровь отхлынула от головы и Виктор Павлович, не смотря на годы, почувствовал страстное желание подарить ласку стоявшей перед ним девушке. А значит здоров. Значит все еще в норме. Подумалось ему. В палату зашел врач средних лет, держа в руках обходной лист. Он сделал небольшой поклон и поздоровался.

– Здравствуйте, здравствуйте, уважаемый, что же Вы так себя не бережете, Вам следует отдыхать, срочно ехать отдыхать в какой-нибудь пансионат, работа Вас доконала, вот и результат. Гипертонический криз. Сбили вам давление, поставили капельницу. Вы, когда падали, ударились видимо головой – у вас там шишки, и на теле тоже несколько ссадин, не помните, как это произошло?

Виктор Павлович пожал плечами:

– Да, наверное, как у всех, – засмеялся он. – Как в кино: поскользнулся, упал, очнулся – гипс.

Палата наполнилась смехом. Больше всех смеялась медсестра, прикрыв нежный рот тонкой ладонью.

– Рад видеть вас в таком благостном настроении и состоянии, думаю через пару дней, мы вас отпустим. А пока что отдыхайте. Даша, позаботьтесь о нашем пациенте.

– Конечно, Александр Викторович.

Врач вышел, а Даша, покружив по палате, ловкими движениями навела чистоту и порядок, и перед тем как покинуть Виктора Павловича проинформировала, что ее можно вызывать нажатием кнопки у кровати с правой стороны в любое.

– А родственникам сообщили? – спросил Виктор Павлович.

– Да, конечно. Отдыхайте.

Она выпорхнула из палаты, оставив за собой манящий шлейф духов. Озорной Виктор Павлович немедленно воспользовался кнопкой, и с улыбкой встретил вернувшуюся санитарку.

– Я вас слушаю? – она расплылась в улыбке, и Виктор Павлович почувствовал, как все его тело наполняется сладким ощущением весны. Ему захотелось слагать дифирамбы, скакать как сумасшедший, воспевая переполнявшее его чувство радости от жизни. Господи, спасибо тебе за деньги и крышу над головой. За прекрасных дочерей, и за их мать – пускай и не прекрасную, но достойную. Как же хорошо, что никуда не надо мне спешить. Пусть все дела катятся куда подальше, а я, наверное, уйду на заслуженный отдых. Займусь бизнесом в свое удовольствие, буду просыпаться не раньше двенадцати. Раз в месяц буду отдыхать за границей, то в Ницце, то у Тихого океана, глядишь, и сердечко придет в норму, тем более что я под бдительным присмотром такого миленького существа.

Виктор Павлович извинился, за то, что отвлекал молодую особу от важных дел, но он имел к ней разговор:

– Вы не назвали свое имя, – сказал Виктор Павлович, хоть и слышал уже, что доктор назвал санитарку Дашей.

– Даша, – весело ответила санитарка и извинилась за собственную невоспитанность.

– Ничего, ничего, милочка. А не подскажешь, Даша, где мои вещи?

– Все в гардеробе, Ваши родственники смогут их забрать, как только приедут, за пропажу не волнуйтесь, у нас самый честный персонал.

– Нет, нет, я, конечно, верю, это же кремлевская больница, да?

– Верно.

– Конечно у нас все по-честному, все, как и положено, ведь так? – воодушевленно произнес Виктор Павлович, и образ могучего Кремля пронесся в голове с высоты птичьего полета, каким его видят бомбардировщики на 9 мая. Грохот двигателей, топот строевого шага, вперед, вперед нерушимая страна. За нее радеет его сердце. И потому оно пострадало, что не выдержало непосильной любви. Может быть мало смазывался, потому и заржавел Виктор Павлович.

– Именно так!

– Я просто хотел выразить свою благодарность за твой труд, – сказал Виктор Павлович, – а кошелек лежит во внутреннем кармане моего пальто – он оценивающе посмотрел на девушку. Способность мысленно конвертировать людей в деньги, Виктор Павлович относил к категории экстрасенсорных, в буквальном смысле магических. С точностью до копейки, он мог понять, сколько следует предложить собеседнику, чтобы добиться желаемого безо всякого торга. Заботливое и услужливое, буквально раболепное расположение Даши он оценил в пять тысяч. При этом, Виктор Павлович предвидел, что эти деньги она будет брать украдкой, как бы неохотно, и возможно даже откажется в первый раз. Более близкие отношения, начинались с более дорогих сумм. Так, легкую телесную связь, орального характера, Виктор Павлович оценил в двадцать тысяч, и опять же девушка если и согласится, то не сразу. Более тесные отношения уже невозможно было исчислять сиюминутным пожертвованием, они требовали длительного финансирования, то есть отношений, на которые Виктор Павлович совершенно не рассчитывал. Хотя, почему бы и не завести себе молодую, ухоженную любовницу.

– Ну что ты молчишь? – спросил он отеческим голосом, стараясь смотреть на Дашу самым нежным взглядом

– Я не понимаю, что вы такое говорите, какая благодарность, ухаживать за пациентами, это моя работа.

Виктор Павлович зажмурился, как мартовский кот на солнце, и казалось, он сейчас замурлычет. Господи, спасибо тебе, за то, что все это мне приснилось. А Даша, в белоснежном халатике настоящая. Он вдруг протянул руку обнять медсестру, но привыкшая к чрезмерному мужскому вниманию Даша, ловко отстранилась, сделав это так элегантно и необидно для Виктора Павловича, что ему стало приятно. Словно бы только что между зрелым мужчиной и молоденькой девушкой началась любовная игра в догонялки.

Неожиданно дверь палаты распахнулась и на пороге появилась запыхавшаяся жена на высоких каблуках, в красном платье и накинутом на него полушубке из песца. Морщинистое лицо блестело от толстого слоя крема, ярко сверкали накрашенные губы. В руке она держала сумочку размером чуть больше самого большого кошелька, с висевшей как лиана лямкой из позолоченных колец. Тонкие кисти украшали черные бархатные перчатки. На голове элегантно сидела шляпа.

– Уж не на похороны ли ты собралась? – заржав как конь, спросил Виктор Павлович, отворачиваясь от Даши, словно бы она тут не присутствовала. – Посмотрите на нее, ты откуда такая?

– Витя! – звонко крикнула жена. – Родненький, когда же ты бросишь, – она замолчала, посмотрев на Дашу и та, опустив взгляд, молча, удалилась. – Пить! Эти твои гулянки. Ужас, я так испугалась. Звонила твоя Светка, кричит, орет, я ничего не понимаю – сначала подумала сердечный приступ. Но от нее разве добьешься хоть одного слова нормального. Ты сам-то как работаешь с этой идиоткой? Я ей говорю, иди, узнай у докторов, что случилось, а она ревет, сопит: "Виктор Павлович в кабинете, упал, плохо, врачи приехали, он без сознания…" Я думала, сама помру. Ну, ты как?

– Как бык. Чувствую себя прекрасно. Врач говорит давление, утомился, нужно отдохнуть. Я тут пока лежал, подумал, может бросить работу, пожить в свое удовольствие.

– Я тебе давно говорила. Завязывай. Все, отработал ты свое.

– А с другой стороны…

Виктор Павлович представил, как поднимается на пятый этаж и аккуратно заходит в канцелярию. Место святое и неприкосновенное. Тысячи страждущих желают попасть сюда со своими прошениями, жалобами, письмами, но только избранные достигают цели. Для Виктора Павловича двери в этот тихий бумажный распределитель всегда открыты. И когда он заходит, с ним почтенно здороваются, осведомляются о делах, жмут руку или делают легкий поклон. Все как положено в приличном культурном месте. Виктор Павлович подойдет к свободному специалисту, как их теперь называют, и протянет бумагу. Завяжется легкая непринужденная беседа в дружеских тонах, но как только сотрудник канцелярии вникнет в суть документа, его лицо изменится тотчас. Станет озабоченным и Виктор Павлович встретится с удивленным взглядом. Как, неужели, если можно так сказать офицер государственной службы, решил покинуть галеру, над движением которой старается каждый элемент от уборщицы до министра. Что могло способствовать такому решению? Виктор Павлович смущенно отвернется. Никакое актерское мастерство не позволит ему скрыть стыд и бушующие эмоции. Он, молча, лишь кивком попрощавшись, развернется, и быстрым строевым шагом бросится в свой кабинет, пролетит мимо кудахтующей Светы, и прикажет никого не впускать, кроме, конечно же, Министра и самого Президента. Закрывшись, он будет сидеть и ждать, когда зазвонит внутренний телефон. Это может случиться сразу же, может через час, а может даже не сегодня, а завтра или послезавтра. Зависит от того, как скоро канцелярия передаст увольнительную зам министру. Кадровые перестановки такого уровня, не вызовут у него удовольствие. Увольнение Виктора Павловича означало ряд проблем. Опять значит нужно искать достойного человека, чтобы и сам смазывался и других не забывал, опять вводить его в курс дела, опять отлаживать четкую стройную корневую систему денежного дерева, да и всей системы в целом. Вы что же Виктор Павлович решили палки в колеса механизма вставить? Стать испорченным винтиком? Сейчас, в самый трудный для страны период, когда как никогда нужны верные и покорные, политически грамотные. Это похоже на саботаж. Настоящее предательство. Верно, Вы это сделали, не подумав, сгоряча. Может, лучше как-нибудь договоримся. Возьмете отпуск, отдохнете, вернетесь с новыми силами.