Сферы влияния

Перед глазами действительно заплескался океан, запахло бризом, пульс замедлился, шум в ушах прошёл. Гермиона повернулась на спину, скинула туфли, накрылась одеялом и начала следить за дыханием: грудь оставалась неподвижна, воздух набирался в живот и выходил через нос, обогащая кровь кислородом.

Только океан, только ленивое шевеление его волн — и никакого Майкрофта Холмса.

Бум! В голове с треском лопнул шарик наигранного спокойствия, дыхание сбилось, Гермиона распахнула глаза и уставилась в потолок — сердце бешено колотилось под ребрами, его стук отдавался в горле.

Она с трудом села на кровати, поставила ноги на прохладный пол и попыталась отдышаться. Медитация и привычная окклюментная техника не помогали — она не могла избавиться от наваждения, выбросить из головы Холмса, не слышать его голоса, не вспоминать каждое мгновение беседы.

За окном уже давно рассвело. По всему было ясно, что нужно выпить зелье сна без сновидений, раз уж окклюменция не спасает, и лечь снова, а проснувшись, оценить произошедшее здраво и спокойно, после чего признать, что, в сущности, и оценивать нечего. Двое взрослых людей, давно знакомых, после совместного разрешения проблемы поужинали и приятно поболтали немного об истории — было бы о чём переживать!

«Давай, Грейнджер», — привычно подхлестнула себя Гермиона и действительно встала, дошла до шкафчика с зельями, сняла нужный флакон с полки, вытащила пробку, поднесла ко рту, но глоток сделать не успела.

В окно постучали.

Почему-то от этого стука стало страшно до темноты в глазах, и почти полминуты Гермиона не могла пошевелиться и обернуться, а когда сделала это, увидела крупную незнакомую сову. Она била клювом в стекло и смотрела немигающими желтыми глазами.

Гермиона отставила флакончик и впустила птицу, та влетела, сделала большой круг под потолком комнаты, уронила на стол письмо и уселась на подоконнике в ожидании ответа.

Было что-то жуткое в этом пухлом конверте, подписанном знакомыми квадратными буквами: «Гермионе Грейнджер». Пожалуй, это был самый нестрашный почерк, который вообще можно было представить, но она не сразу нашла в себе силы сломать печать и достать из конверта лист бумаги и сложенную вчетверо газету.

Для начала она отложила газету и раскрыла письмо. В нём не было ни приветствия, ни формул вежливости — сразу к делу. «Гермиона, это всё-таки произошло. Я надеюсь на лучшее, но думаю, что, если бы мы боролись до конца, как раньше, этого не случилось бы. Твой всё ещё друг, Невилл».

Это его «если бы мы боролись до конца» эхом отдалось в голове Гермионы. Она положила записку на стол, взяла газету, спокойно, без тени прежнего волнения полюбовалась громадной колдографией на первой полосе и прочла помпезную, полную торжественных оборотов статью о назначении на пост Министра Магии мастера гильдии Зельеваров, алхимиков и травников, мецената и члена Визенгамота Блейза Забини.

Статья была озаглавлена: «Стабильность возвращается в Британию» и занимала в общей сложности три полосы.

«Мы просили Визенгамот подарить нам стабильность и безопасность — и Верховный суд пошёл нам навстречу!». «Блейз Забини многократно показывал себя как осторожный политик». «Господин министр ещё на посту члена Визенгамота не раз заявлял: «Сохранение традиций и бережное отношение к основным законам, регулирующим жизнь магического сообщества уже многие века — вот та сила, которая позволит Британскому волшебному сообществу оставаться непобедимым», — и на верховном посту собирается продолжить следование этому принципу».

Гермиона прочла статью целиком и внимательно изучила колдографии, с которых новый Министр сдержанно махал рукой британским волшебникам. В основном это были официальные снимки — Забини, на лицо — типичный британец, хоть и с итальянской фамилией, был достаточно высоким, страдал лёгкой полнотой, носил наглухо застегнутые чёрные мантии и зачесывал тёмные волосы, скрывая намечавшуюся лысину. Ни дурацких котелков, ни серьги в ухе — образец респектабельности и благопристойности.

Его жена Гермионе была не знакома — маленькая скучная женщина с постным лицом опиралась на локоть мужа, устойчиво стоя на крепких низеньких каблучках тупоносых туфель. Типичные консерваторы, победа которых предсказывалась легко всяким, кто хоть что-то знал о политической ситуации в волшебной Британии. После скандала с Кингсли никто из псевдо-демократов не мог надеяться на пост, и Забини — пожалуй, не худший выбор. «Если бы это был Малфой, Невилл и остальные подняли бы вооружённое восстание», — вдруг подумала Гермиона и, едва эта мысль пришла в голову, поняла, что угадала точно.

«Если бы мы боролись до конца».

Слава Мерлину, что они не стали этого делать. А ведь если бы они отважились на бунт, то вчерашний вечер был бы совсем другим. Невилл входил в состав Визенгамота и присутствовал вчера на заседании, а значит, точно знал, кто именно получил главный пост в стране, и мог бы среагировать очень быстро. Тогда сегодня в газете писали бы о другом — о том, как Лонгботтом, супруги Поттер и многие другие атаковали избранного Министра Магии и были взяты под арест. Или о том, как они же убили Министра — с тем же результатом.

Гермиона сложила газету, слабо улыбнулась и невольно подумала об играх судьбы. Если бы Гарри не порвал вчера с Джинни, если бы он не напился или пришёл бы не к ней, а к Невиллу, то всё могло бы пойти совсем иначе.

Слава М… Гермиона осеклась на полумысли, оборвала себя и медленно села за стол, сжала виски. Что-то смутное мелькнуло и тут же скрылось в глубинах подсознания, какое-то предположение, которое она не успела схватить за хвост. Голова начала кружиться от усталости, сосредоточиться было тяжело, но Гермиона преодолевала сонливость — чувствовала, что упущенная мысль была крайне важной.

Вчера состоялись закрытые выборы Министра Магии в Визенгамоте. В то же самое время Гарри решил разобраться со своей личной жизнью. Ушёл из дома. Напился где-то и ввалился в её, Гермионы, гостиную.

Гермиона помотала головой — казалось, она пыталась строить карточный замок на зыбучих песках: тяжело и бессмысленно. Эти события не объединялись в единую цепочку, потому что не являлись ею. Развод Гарри был давно предрешён, и то, что он совпал с выборами Министра — совпадение, не более того.

Она устало вздохнула и опустила голову на стол. Сон, который всё никак не шёл к ней в постели, сморил её в неудобной позе за столом, мысли отошли на задний план и сменились сновидениями.

Ей виделось, что она снова работает в Министерстве, в ДМП. Выложенный мелкой плиткой коридор, форменная мантия, тяжёлая папка в руках — всё это было совершенно настоящим. Как и раньше, она быстро шла к кабинету Кингсли, копна тяжёлых волос оттягивала голову, от шпилек, которые были бессильны справиться с непослушными кудрями, болел затылок и ломило в висках.