Сферы влияния

Изредка безликие сотрудники окликали её привычным: «Добрый день, Гермиона» или «Здравствуйте, мисс Грейнджер», и она отвечала им.

Секретарь беспрепятственно пропустил её к Министру, услужливо открыл дверь, Гермиона вошла. В кресле за столом сидел, положив ноги на низкий пуфик, Майкрофт Холмс.

Ничуть этому не удивившись, она положила на стол папки и спокойно произнесла:

— Здравствуйте, Майкрофт.

— Садитесь, прошу, — Майкрофт указал на стул для посетителей, достал волшебную палочку и наколдовал чайник с чаем и две чашки, из-за глобуса достал вазочку с печеньем и жестом предложил угощаться.

Гермиона села, но печенье не взяла, Майкрофт тоже к нему не притронулся, вместо этого соединил кончики пальцев перед собой и сообщил:

— Меня беспокоят логические связи, Гермиона. Вы невнимательны, а это недопустимо для человека, который собирается делать карьеру в политике.

— Я не собираюсь, — пробормотала Гермиона, — мне не нравится политика, я не хочу… я не хочу и не могу в ней участвовать.

Майкрофт улыбнулся улыбкой ядовитой рептилии:

— Вы уже забыли про Брука?

Сзади раздался дикий смех безумца-Джима, Гермиона вскочила, попыталась выхватить волшебную палочку — но пальцы схватили пустоту, палочки не было. А Брук стоял позади неё, живой, невредимый, с горящими яростью глазами, и хохотал.

Гермиона обернулась к Майкрофту, однако тот не шелохнулся, продолжая смотреть, причем на неё, а не на Брука.

— Привет, Гермиона! — издевательски произнёс Джим, и она закричала:

— Прочь! Ты мёртв!

— Логические связи, Гермиона, — удивительно мягко напомнил Холмс, — думайте о них. Не отвлекайтесь.

Это было невозможно — Брук подошёл к ней совсем близко, Гермиона чувствовала свежий аромат его парфюма и гнилостную вонь его безумия. Смешиваясь, они давали запах, похожий на трупный — холодный, формалиново-сладкий, выхолощенный.

— Это длинная цепочка, запутанная нить, — добавил Майкрофт, и Гермиона не увидела, но почувствовала, что он встал и подошёл к ней совсем близко, ближе, чем Брук. — Однако всё, что нужно, это найти конец и потянуть.

Брук улыбнулся белыми зубами, его лицо начало корчиться и сжиматься, как под действием Оборотного зелья, и он превратился в ещё одну Гермиону, только коротко стриженную и взрослую. Она презрительно хмыкнула и сказала неприятным голосом:

— Всё слишком очевидно.

Гермиона собиралась что-то ответить, но уже не могла. Не было ни второй Гермионы, ни Майкрофта, всё исчезло, и на смену пришёл тёмный парк в английском стиле. Он был пуст, тяжёлое осеннее небо низко нависало над кронами деревьев, холодные капли падали на лицо и скатывались за шиворот. Гермиона почувствовала, что её преследует что-то страшное, и бросилась бежать. Ноги едва касались земли, она летела вперёд, но вдруг запнулась и кубарем покатилась вперёд, под откос. Парк резко закончился, и она оказалась перед большим старым домом. У него не было ни крыши, ни окон — всё унёс бушевавший здесь когда-то пожар. Он был похож на Торнфилд-холл (1) — такой же опустевший и забытый.

Погоня прекратилась, и, хотя сердце всё ещё громко стучало, Гермиона понимала, что ей уже не нужно никуда бежать. Она стояла, вглядываясь в тёмные глазницы окон, и ей казалось, что она уже когда-то видела этот дом. Не похожий, а именно этот, но до пожара, в то время, когда его ещё наполняла жизнь.

Вдали заухала сова, и этот звук естественно вплёлся в окружающую тишину.

Дождь стал сильнее, влажные капли ударили по голым рукам, Гермиона вздрогнула — и проснулась.

Рядом сидела сова Невилла и ухала, настойчиво требуя ответа. Голова была тяжёлой, как всегда после такого короткого неглубокого сна. Гермиона протёрла глаза, которые щипало, словно в них насыпали песку, взяла чистый лист и быстро написала:

«Невилл, здравствуй! Я рада, что вы не наделали глупостей. Твоя подруга, — она обвела это слово, — Гермиона Грейнджер». Сунула бумагу сове в клюв, выпустила птицу в окно и вернулась в спальню, где заснула, едва её голова коснулась подушки.

Больше ей ничего не снилось.

Примечание:

1. Торнфильд-холл — дом мистера Рочестера из романа Шарлотты Бронте «Джейн Эйр». Торнфильд — сначала цветущий, а потом сожжённый, — один из самых ярких образов произведения.

Глава тринадцатая

Если ночь была нереальной, призрачной, полной видений и сомнений, то день встретил Гермиону гудящей головой и ворохом проблем настолько материально-банальных, что и о снах, и о Майкрофте Холмсе думать стало некогда, равно как и о политических проблемах магической Британии.

Передышка, данная мистером Кто, закончилась, и к девяти утра Гермиона прибыла на свое рабочее место, чтобы продолжить исследование. Только прежнего азарта не было — казалось, что после смерти Джейн проблема потеряла значение. Какой смысл что-то искать, если Джейн мертва?

К счастью, у Гермионы всегда было то, что позволяло выполнять работу точно в срок и с максимальным результатом — самодисциплина. Поэтому, сдвинув все постороннее в сторону, она погрузилась в таблицы и схемы, попутно отмечая, что так и не забрала у Майкрофта книгу на персидском.

Впрочем, едва ли в ней было хоть что-то полезное.

Она не отрывалась от записей до тех пор, пока дверь ее кабинета не распахнулась, впуская мистера Кто с вечной наклеенной улыбкой и двумя сэндвичами на тарелке и словами: «Обед».

Он уселся на стол, поболтал ногой в лакированном ботинке и чем-то напомнив отсутствием манер Шерлока Холмса, порассуждал о погоде, и только когда сэндвичи были съедены, сообщил, обрывая сам себя на середине фразы о том, что снег в этом году выпал рано:

— Птички-невелички притащили мне интересные сведения, мисс Ата, — зажмурился от удовольствия и повторил: — Очень интересные.

«Птичками-невеличками», «мудрыми воронами», «помойными крысами» и ещё десятком иносказательных имен мистер Кто называл агентурную сеть Министерства, не имеющую отношения к Отделу тайн, но поставлявшую ему информацию из мира волшебников и магглов — не очень обширную, но хотя бы достоверную.

— Если это второй обскур, мистер Кто, — заметила Гермиона ровно, — то я увольняюсь.

Мистер Кто засмеялся и даже задрыгал ногой.

— Как будто я приму ваше заявление, драгоценная мисс Ата. Ни за какие блага в жизни. Но вам и не придется трудиться и писать его — никакого обскура. Всего лишь маленькие волшебники, которые так и не пошли в Хогвартс. Вопрос — почему? Вам не любопытно?

Брук.

Никакой окклюментный щит не защитил бы ее от первой же возникшей ассоциации — Брук, который пользовался помощью так и не найденного волшебника. Но Брук был мёртв, достоверно и давно, он был прошлым и не имел к делу никакого отношения.