Сгусток Отроков

Жаль, тщеславие и тестостерон с другими гормонами тогда усыпили бдительность. За что и поплатился, и с вами теперь здесь на плоту…

Думал, пришло время залечивать раны. Ложиться на дно, умываться и отдыхать.

Теплый душ… Вот по чему я точно буду скучать, путешествуя с вами. Как и по многому другому.

В моем скромном укрытии в пентхаусе высотки бывшего отеля, что я называл домом, а отец лабораторией и мастерской — залатать артерию крайне просто и быстро.

Хреново — что до него еще надо добраться.

Я бы тогда протянул минут пять. От силы десять, пока бы не умер.

Нелегкий порез уже вызывал проблемы. В сознании мне оставалось держаться минуты две.

Спасением стал разбитый мед-бот, спешивший недавно на помощь мужику с оторванным достоинством.

Смог бы я, как он, прокричать и позвать на помощь, еще бы повыползали мед-боты, на месте прооперировали, но сказать что-либо уже не получалось.

Легкий поначалу «ожог» на шее начал отдавать жгучей болью и онемением.

Среди груды обломков разбитого вдребезги бота валялись ампулы. Топические средства — коллаген, гиалуроновая кислота, плазма, обогащенная тромбоцитами. Красные, желтые, синие склянки.

Сквозь помутневший заплывший взор разглядел нужные допинги и вылил прямо на открытую рваную рану.

Заживления мгновенного не предрекали, но анаболик, а также помощь, достаточную для остановки и начальной регенерации — дали. Лишний час я себе выиграл.

Теперь нужно найти пульс под раной и надавить на него.

Нащупав, изо всех сил нажал. Кровь перестала хлестать, но все еще сочилась. Этого мало. Я знал, что нужно перевязать рану, чтобы остановить кровотечение. И чем-то как можно более стерильным и чистым.

К превеликому моему огорчению, самое чистое рядом — лишь верхняя часть тела жиртреста. Я снял с него вонючую рубашку и порвал на полосы. Обернув лоскуты вокруг шеи и затянув их как можно туже почувствовал, что остановить кровотечение — вышло.

Однако связать слова в просьбу о помощи ботам — все также не выходило. Нейролептик, токсин или прочая гадость. Острие ножа, по всей видимости, пропитали некой химозой, ядом или нечто подобным. Паралич нижней челюсти. Правая часть лица — также онемела. Остается единственный шанс — сдавливая рану, как можно быстрее добраться до лачуги и провернуть на себе операцию. В таких случаях каждая секунда имеет значение.

Запомните, дети! Запомните, взрослые! Если дяди Хиро не будет под боком, чтобы напомнить.

Бежать — тяжело. Я быстро шел. Очень быстро.

Лифт в моем ветхом здании — давно не работает. Пешком доковылял на двадцатый этаж.

Замок на входе не такой, как у тебя Нэл в Бахчисарае — по голосу. И не по сетчатке, трехмерному сканированию тела или био анализе. Старый добрый обычный замок на ключе.

Если быть точнее — на трех.

Старый отель, очень старый…

Онемение к тому моменту распространялось. Стопы, словно чужие, отдавали лишь отголоском ощущений, что на них наступают. Вновь оставались минуты до смерти.

И нет — я не драматизирую! Хотя вам может и показаться, что говорю и буду говорить это часто. Такое вот со мной постоянно, рано или поздно привыкнете.

Дабы открыть тяжелую дверь, пришлось ослабить давление на рану и освободить обе руки. Кровь вновь начала сочиться, и я почувствовал, как холодный пот выступает на лбу. Действие препаратов, что извлек у бота, лишь временное. Знаю, что должен действовать быстро, иначе умру.

Мне необходимо зайти в комнату Папки Йори. Не люблю это место, после всего, что там происходило. И после смерти Папки заглядывал туда лишь по необходимости.

Тогда необходимость наступила — не то слово.

Собравшись с мыслями, взглянул на инструменты, разбросанные на рабочем столе. Скальпели, трубки, ножи, зажимы, шприцы — все это казалось одновременно знакомым и очень далеким. Я никогда не был врачом и не испытывал тяги к микрохирургии и операциям. Но всю свою жизнь являлся пациентом Папки Йори, подопытной крысой и одновременно любимым сыном, которого Он обучал и защищал. Как мог. По-своему. По-отцовски и по-врачебному.

Сказал бы я вам, что пришло тогда время вспомнить, чему Он меня научил… Но это будет ложью. Я никогда не забывал и не забуду. Физически не смогу. Почему? Об этом чуть позже. Моя жизнь зависела от того, насколько точно я смог бы исполнить роль доктора Йори и исполнить на себе операцию.

Знания, рефлексы и точность — это все хорошо, но всегда есть факторы риска и неожиданных ошибок, просчетов. Я живой человек. Не робот. Не киборг, как бы тебе ни хотелось, Нелей.

Сделав глубокий вдох, схватил один из острых, готовых к работе скальпелей. Обработал в спирту, под лучами УФ и начал работу, смотря в круглое зеркальце в белом свете среди темноты.

Рука дрожала от адреналина и страха, свойственного каждому, но я заставил себя сосредоточиться. Я знал, что нужно сделать.

Сначала — разрез.

Выбрал место чуть ниже раны, где кожа меньше повреждена, и аккуратно провел лезвием по ней, стараясь не задеть опасную артерию.

Кровь хлынула еще сильнее, но мне нельзя позволить себе столь глупое чувство для процедуры, как паника.

Быстро перешел к следующему шагу — раздвинул края раны и заглянул внутрь. Сердце колотилось в груди, с каждым ударом все громче и громче, быстрей и быстрее. Словно предостерегая меня от дальнейших неправильных действий. Увидел пульсирующую артерию.

Тук-тук-тук.

Звук биения сердца почти совпадал с ее колыханием.

В отражении зеркала она была яркой и живой, как будто сама жизнь стремилась вырваться наружу и покинуть меня.

Я знал, что нужно остановить этот поток. Задержать душу. Не дать пульсации умолкнуть навек. Внутри меня начали разгораться азарт и решимость. Ниже копчика обдало жаром от татуировки…

Дрожи в руках больше не появлялось после первого же разреза.

Страха, смятения и сомнений — тоже.

Любая эмоция — означала верную смерть.

Взял зажим и осторожно захватил артерию, стараясь не повредить окружающие ткани. Боль пронзила меня, но я стиснул зубы и продолжал. Каждое движение давалось с трудом, но нельзя позволить себе расслабляться. Нельзя ни морально, ни физически. Тело орудовало почти на автомате. Почти. Все-таки мозг отвечал за каждое микродвижение, обдумывал, действовал.

Собравшись с силами, начал искать место для перевязки. В голове мелькали мысли о том, как все это кончится. Какой бесславный конец мог ожидать всемогущего Хиро, грозы кварталов и неумолимого мстителя! Любой рисовался ранее, но не такой. Что какой-то очкарик чиркнет ножом в подворотне поздно ночью, и я подохну один у себя же в укрытии, где есть все, чтобы спастись.