Шагай вперед, мой караван...
Шрифт:
Покончив со сборами, Гарри почти участливо посмотрел на ту, что так опрометчиво, так безоглядно и искренне доверилась ему.
– Не расстраивайся, малыш. Ты еще встретишь своего парня и будешь с ним счастлива. Постарайся вычеркнуть меня из своей жизни. Забудь, как-будто меня и не было вовсе.
– Потоптавшись на месте, он подхватил сумку и поспешно вышел. Слабо хлопнула входная дверь. А через минуту послышался шум заводимого мотора.
Не меняя позы и не ложась в постель, Инга так и просидела до утра, будто и впрямь ее насмерть заморозили изнутри и снаружи. Медленно светлело небо, переливая звездную черноту в фиолетово-алые тона. Там, за окном начинался новый день, продолжалась жизнь. А для
В комнату заглянула уже одетая Лана.
– Доброе утро. Ты чего сидишь, как истукан? Нам же уже пора выходить.
Она не шевельнулась и ничего не ответила.
– Ин-га! Никак сидя спишь?
– Лана зашла в комнату, заглянула в пустые глаза дочери. В ней шевельнулась тревога и дурное предчувствие. Она взяла Ингу за плечо, потормошила. Плечо было неестественно жесткое и холодное.- Господи, да ты вся замерзшая, как льдышка!
– всполошилась Лана, ощупывая тело дочери, укутывая ее одеялом.
– Как давно ты так сидишь? А где Гарри? Он, что, не приходил ночевать? Да скажи же хоть что-нибудь!
Инга с трудом разжала одеревеневшие губы, хотела ответить матери и не смогла. Лана позвала мужа. Но и вместе они ничего от нее не добились.
– Нужно вызывать врача, - наконец, сказал Левон.- Может позвонить 911? С ней что-то неладное. Как-будто... как-будто... ее паралич разбил. Тьфу! Типун мне на язык!
Лана попыталась растереть тело дочери, а потом осторожно, как куклу, уложила ее в постель и укрыла одеялом до самого подбородка. Принесла горячего чая но Инга не смогла пить.
– Ладно,- удрученно сказала Лана,- иду звонить в Скорую.
– Не надо никуда звонить, - наконец услышала она голос дочери и не узнала его.
– Со мной все в порядке. Просто я теперь жена без мужа.
– Как это? С Гарри что-то случилось? Да говори же, не томи!
– Он ушел.
– Куда? На работу?
– Совсем ушел. Навсегда... Я не могу разговаривать. Пожалуйста. Уйдите.
Два дня Лана осталась дома. Инга не притрагивалась ни к еде, ни к питью, уверяя, что просто не в состоянии делать глотательные движения. Левон ходил из угла в угол и не мог ни о чем другом думать кроме дочери.
– Почему мы не звоним Вике?
– сказал он жене.
– Мне кажется, ее надо вызвать. Она скорее найдет с ней общий язык.
– Подождем еще пару дней. В ее жизни произошла трагедия. Она должна ее пережить. Это не легко и требует времени.
На третий день на работу Лане все же пришлось пойти. Для американцев ничего важнее работы на свете нет, и всё, абсолютно всё приносится ей в жертву. Здесь даже болеть не принято. Болезнь, она, конечно, разрешения не спрашивает. Но на нее находят управу в виде сильно действующих - устраняющих не болезнь, а симптомы - лекарств. Работодателя не пронять никакими, самыми уважительными доводами, даже такими как болезнь ребенка или похороны родственника. Хочешь сохранить за собой место, следуй неукоснительно общим правилам. В UCLA к сотрудникам относились погуманнее, как ни как государственное учреждение.Там по- лагались даже два оплаченных больничных дня в месяц. И все же лучше было не искушать судьбу. Уходя, Лана попросила мужа не спускать глаз с дочери и по возможности не оставлять ее одну.
Заверив отца, что о ней нечего беспокоиться, Инга опять целый день просидела взаперти. Периодически из ее комнаты доносились то истеричные вопли и всхлипывания, то грохот летящих в стену предметов.
Ругая себя, что не сделал этого в самом начале, Левон набрал номер одного из бывших своих доверенных лиц в Ереване и попросил его собрать сведения о некоем Гарегине Сергеевиче Акопове.
Глава 61
Не осталось ни одного человека в Беркли, как
среди студентов, так и среди преподавателей, который не знал бы Victoriа Melick.Активная, умеющая мгновенно сплотить вокруг себя коллектив, если нужно - своевременно придти на помощь. Известная Model, а теперь еще и киноактриса. И, что особенно всех удив- ляло, при такой невероятной нагрузке, одна из лучших студенток университета. К тому же всегда приветливая, скромная, без тени заносчивости или самомнения. Среди полюбивших ее американцев за ней закрепилось имя Victress - Победительница.Единственные трудности, которые возникали теперь у Вики постоянно и повсеместно, особенно на съемочной площадке и в фотостудиях, это необходи- мость отбиваться от назойливых поклонников и домогателей. Видя, что такая яркая, незаурядная личность до сих пор никем не занята, каждый считал своим долгом попытать счастье, предлагая, а то и навязывая ей свою кандидатуру. В понятие “каждый” входили, увы, не только мужчины. В среде моделей однополая любовь пользовалась особой популярностью. Нельзя сказать, что подобные “мелочи жизни” слишком обременяли Вику, поскольку она давно научилась с этим справляться. Первым и последним парнем, которому удалось заставить ее расстроиться и покраснеть, был Ник - ее одноклассник из High school. Именно тогда она впервые и обнаружила, что обладает таинственными защитными силами и вполне может за себя постоять.
В редкие дни, когда у Вики не бывало съемок, она спешила к океану. Часто, чтобы не быть одной и не искушать окружающих, она предлагала Сэму составить ей компанию. Сэм давно был влюблен в нее и знал, что это безнадежно. Взамен Вика предложила ему свою дружбу, и он покорно довольствовался ею.
До океана было рукой подать. Вика, как всегда, настояла на том, чтобы ехать на ее машине, так ей было спокойнее и комфортнее. Она предпочитала всегда и во всем чувствовать себя хозяйкой положения. День был солнечный, но не жаркий, а воздух настолько прозрачный, что весь Сан-Франциско отчетливо просматривался через залив еще до того, как они въехали на Оклендский мост.
Вика оделась по-пляжному - полотняные шорты, коротенькая маечка на бретельках, не закрывавшая живот, и шлепанцы. Впрочем, в таком “пляжном” виде круглый год ходила добрая половина калифорнийцев.
Не успели они выйти из машины, как за ними увязалась компания подростков, радостно выкрикивая на разные голоса: Victress! Victress!
– Ребята, вы ошибаетесь, - вступил в свои обязанности Сэм.- Мою подружку зовут Аргентина.
Озадаченно и недоверчиво потоптавшись на месте, подростки все же отстали. Вика тотчас нацепила солнечные очки, а волосы спрятала под кепку с большим козырьком “лопаткой”.
– Давно бы так, - оглядев ее, удовлетворенно заметил Сэм.- Теперь даже я к тебе не стал бы приставать. Парень и парень. Только вот ноги выдают.
– А что ноги?
– Да они ж у тебя от ушей растут. Это все твои почитатели знают.
– Так если от ушей, это ж плохо, - насупилась Вика.
– В человеке должно быть все пропорционально.
– Вот я и говорю, что они тебя выдают.
– Ах, так я, по-твоему, не пропорциональная!
– смеясь, она огрела его сумкой по спине и, скинув шлепанцы, босиком побежала по песку к большому плоскому камню у самой воды.
Они устроились на камне вдвоем. Вика окинула взглядом водную гладь и пронзительно, по-мальчишески свистнула. Повторно свистеть ей не понадобилось. Тот, кого она звала, видимо, караулил ее у этого камня часами. А может и сутками. Из воды неуклюже вылез усатый морской лев и, шлепая ластами, пополз к камню. Это был взрослый самец футов 7 длиной и фунтов 600 весом. Подобравшись к Вике вплотную, морской лев, как в детстве, положил свою тяжеленную голову ей на колени, умильно заглядывая в глаза.