Шагай вперед, мой караван...

– Знаете, как называется такой бассейн?
– сказала подошедшая к ним Сара.
– Swimming Pool Infinity.
– (“бесконечный бассейн”) - И это еще не все его достопри мечательности. Пойдемте, я покажу вам продолжение. Хозяева не возражают, чтобы мы разгуливали, где хотим.

Войдя в дом, они спустились на этаж ниже и оказались в кабинете Дэни. Одна из его стен представляла собой огромный аквариум, в котором плавали небольшие скаты, осьминоги, змеевидные мурены. На декоративных камнях, с ленивой пластичностью перебирая щупальцами, лепились разноцветные живые кораллы и актинии. Несли свою вахту вертикально застывшие морские коньки.

– Этот аквариум, - объясняла Сара, - одновременно является стеной бассейна. Когда там кто-то плавает, отсюда его хорошо видно. А у того, кто плавает, полная иллюзия, что он в компании этих милых морских существ.

– Потрясающе!
– пробормотала Лана, следя за пестрой живой лентой, зигзагами носившейся из конца в конец аквариума.
– УДэни богатое воображение.

– Дэни только поддерживает дом в надлежащем виде, - возразила Сара.
– А создавал все это его отец. Он был известным сценаристом.

Они вернулись в гостиную с механическим роялем посередине. Гости были повсюду - в выложенной красным гранитом кухне, в детской, в домашнем джиме и биллиардной. Сам Дэни укрылся в своем кинозале, показывая кому-то на экране во всю стену семейный фильм. Похоже, все тут чувствовали себя достаточно непринужденно - свободно разгуливали по дому, общались друг с другом и с супругой шефа - молоденькой немкой невзрачной наружности. Все, кроме Ланы и Левона, которые не знали куда себя приткнуть и чем заняться.

Во дворе хлопотали несколько официантов, обеспечивающих catering на дому. На привезенных с собой складных столах они расставили большие чаны и противени под блестящими металлическими крышками, разложили салаты со всевозможными дрессингами, неизменную пиццу нескольких видов, фрукты, десерт. В больших пластмассовых баках с колотым льдом плавали банки с пивом и прохладительными напитками.

На угощение никто никого не зазывал. Гости обслуживали себя сами. Лана с Левоном, не привыкшие к таким “босяцким”, как они считали, аля-фуршетам, чувствовали себя стесненно.

Неожиданно рядом оказался хозяин, обнял обоих за плечи и по- приятельски спросил:

– Why aren’t you eating anything? Don’t you like the menu? (Почему вы ничего не едите? Вам не нравится меню?)

– Oh, come on, Dani.
– Пересилив чувство неловкости, Лана назвала шефа, как все в институте, по имени.
– We are just getting started. (Ну что вы, Дэни. Мы уже приступаем.)

– Mister Procophev, glad to see you at my place (Мистер Прокофьев, рад видеть вас у себя), - вежливо обратился хозяин к Левону, вполне логично решив, что муж и жена должны носить одну фамилию.

Лана едва удержалась, чтобы не фыркнуть. На лице Левона ни один мускул не дрогнул.

– How long are you here? (Как давно вы здесь?)

– Six years (Шесть лет), - ответил Левон бойко.

– Did you settle in OK?

Хоть эта фраза была ему не слишком понятна, Левон интуитивно догадался, что хозяин интересуется, как они устроились в Америке, и на всякий случай, чтобы не попасть впросак, повторил любимое выражение сына, заставившее Дэни улыбнуться:

– So-so.

– Your wife is a great employee (Ваша жена прекрасный работник),- сказал Дэни, благосклонно взглянув на Лану.
– You should be proud of her (Вам следует гордиться ею).

Поняв, что речь идет о его жене, Левон ответил:

– Thank you, Dani.

Похлопав Левона по плечу и еще раз улыбнувшись Лане, хозяин перешел к следующей паре. И хоть оба понимали, что он проявлял по отношению ко всем гостям дежурное гостеприимство, они сразу почувствовали себя свободнее и, вооружившись тарелками, направились к столам с угощением.

Оставшись дома одна, Инга принялась ходить из угла в угол, не зная чем себя занять. Ничто ей было не мило. Она не хотела даже думать об уроках, не хотела смотреть телевизор, не хотела выходить на улицу. Мысли о самоубийстве время от времени приходили ей на ум. Она вполне могла бы осуществить это, если бы не была такой трусихой. Сама смерть ее не страшила, потому что она больше не вери- ла в жизнь, ее страшил процесс умирания.

Неожиданно раздался звонок в дверь. Инга вздрогнула. Кто это может быть? Сборщики donation? Carpet cleaners? Она тихонько подошла к двери, заглянула в глазок и отпрянула, как ошпаренная. Ее лицо стало мертвенно серым, без единой кровинки.

– Инга! Открой! Это я, Гарри.

Она стояла не шелохнувшись.

– Прошу тебя, открой. Я знаю, что ты одна дома.

Он подождал еще немного,а потом она услышала, как поворачивается ключ в замочной скважине. Распахнув дверь, Гарри оказался лицом к лицу с Ингой.

– Прости, ключи-то все еще у меня. Ты не открывала, пришлось ими воспользоваться.

– Откуда ты знаешь, что я дома и что одна?

– Караулил. И видел, как уехали твои родители.

Инга молча протянула вперед руку.

– Что?
– не понял он.

– Верни ключи.

Нагло глядя ей в глаза, он положил ключи себе в карман.

– К этой теме мы вернемся чуть позже, ладно. Все будет зависеть от того, как пойдет наш разговор. Я могу войти?

Она посторонилась. Прикрыв за собой дверь, он прошел в гостиную.

– Инга, я не хотел бы, чтобы мы расстались врагами. Знаю, я причинил тебе зло. Прости меня, если можешь.

– Что теперь тебе от меня нужно, Гарри?
– Она разговаривала как автомат - без эмоций, без интонаций, глядя в одну точку.

– Развод. Пожалуйста, давай поедем прямо сейчас в суд и тихо, мирно подадим заявление о разводе. Ведь ты же не захочешь уже никогда быть моей женой, так зачем тебе эти, утратившие смысл, обязательства. Они помешают тебе стать женой человека, которого ты, может быть, полюбишь.

– А тебе - привезти сюда свою настоящую семью.

– А мне - привезти сюда свою семью, - хладнокровно подтвердил он.
– Поедем в суд. Это займет у тебя полчаса, не больше. Ну будь умницей. Не вынуждай меня на крайние меры.

– Остановись, пожалуйста, поподробнее на “крайних мерах”.

– Изволь. Видишь это?
– Садистски усмехнувшись, он достал ключи, покрутил ими перед носом Инги и сунул их обратно в карман.
– С их помощью мои друзья могут свободно проникнуть ночью в ваш дом. И что они тут натворят, я не берусь даже предугадывать. При этом, учти, пострадать могут не только вещи, но и их хозяева. Ведь ты же понимаешь, что я просто так не брошу кошке под хвост почти три года своей жизни.