Шахнаме. Том 1

В настоящее время мы располагаем полным (в основном) текстом поэмы в многочисленных рукописях, в литографированных и печатных критических изданиях (не считая рукописных и изданных фрагментов, антологий и переводов поэмы). Одним словом, мы имеем книгу «Шахнаме» — памятник тысячелетней давности, доступный довольно широкому кругу даже европейских читателей.

Эта книга, первая из дошедших до нас больших поэтических книг раннефеодальной литературы иранских народов, — композиционно законченное и гармоничное произведение.

Книга открывается развернутым авторским «Введением», по своему построению совпадающим с аналогичными авторскими введениями эпических поэм классического и послеклассического периода феодальной литературы вплоть до XIX в. Основы этой традиции восходят к сасанидскому периоду истории литератур Ирана, отчасти, конечно, и к мусульманской арабоязычной литературе.

Введение начинается естественным для глубокого Средневековье вступлением — «дибаче», призывом Божьего благословения на начало труда. Дибаче — своего рода поэтическое переложение формулы мусульманского благочестия — «Во имя Аллаха милостивого, милосердного».

За ним следуют небольшие (10—15 бейтов) законченные фрагменты: характерное для автора «Восхваление Разума», а затем связанные между собой поэтические главки «О сотворении мира», «О сотворении человека», солнца, месяца... Традиционные в своей основе, эти фрагменты у Фирдоуси композиционно связаны с основным повествованием, что обычно отсутствует в позднейших, классических поэмах. Дав картину мироздания, Фирдоуси переходит к истории человеческого общества, к истории царей, «владык Ирана», вначале сливающихся с образами мировых владык вообще.

Далее следует глава «Восхваление пророка и его сподвижников» — совершенно обязательная (и в этом смысле — традиционная) для автора-мусульманина. Бросается в глаза ее краткость (всего 63 бейта, включая, по-видимому, интерполированные суннитские бейты, относящиеся к Абубекру, Омару и Осману). Позднейшие авторы после восхваления аллаха обычно давали развернутое и расчлененное описание-хвалу Мухаммеда и его сподвижников. Апофеоз этого описания составляло чудесное вознесение пророка на небо («ми ‘радж») — своего рода образец риторической техники и «религиозного восторга» автора.

Затем следуют интереснейшие фрагменты «Введения», касающиеся истории создания поэмы, источников ее и ряда частных моментов — «О происхождении книги царей», «О поэте Дакики», «О создании поэмы». Эта часть «Введения» также традиционна для всех классических поэм. В ней содержатся указания биографического, исторического характера и т. п.

«Введение» заканчивается, — и здесь тоже традиция, — панегириком султану Махмуду из Газны. Но основному посвящению предшествует тепло написанный фрагмент «В похвалу Абу-Мансуру ибн-Мухаммеду», покровителю поэта в дни начала работы Фирдоуси над «Шахнаме». В самом тексте фрагмента имя восхваляемого не названо, но о нем говорится как о блестящем представителе старой дехканской аристократии, безвестно пропавшем в годы хорасанских междоусобиц и общей смуты конца X в.

С чудесным мастерством, в стиле лучших хвалебных касыд, но в то же время с чувством меры, с достоинством и без подобострастия написано заключительное «Восхваление султана Махмуда». Последний бейт «Введения» прямо связывает его с основным повествованием.

В тексте «Шахнаме» есть указание автора на объем поэмы — 60 ООО бейтов. Нет оснований сомневаться в точности этого указания, традиционного вообще для классической литературы. Но некоторые рукописи содержат значительно большее (до 80 ООО), иные меньшее (до 40 ООО) число бейтов. Следовательно, в тексте «Шахнаме» встречаются как интерполяции, так и купюры. Довольно рано, еще на заре изучения памятника, европейская наука установила и выделила явные интерполяции (например, частое включение фрагментов «Барзу-наме»). Современный условно-критический текст поэмы дается в объеме около 52 ООО бейтов. Дальнейшие работы по критике текста, вероятно, несколько уменьшат и эту цифру, возможно, не на одну тысячу бейтов. Очевидно, поэма в первоначальном виде до нас не дошла: около 10 ООО бейтов утеряно с малой надеждой на восстановление. Но это не нарушило цельности произведения. Трудно указать на явные лакуны или значительные повреждения текста. Другими словами, о «Шахнаме» Фирдоуси можно говорить как о произведении, сохранившемся в течение десяти столетий почти полностью.

Особо, конечно, стоит вопрос об адаптации текста, но здесь огромный объем поэмы служит известной гарантией сохранения подлинного текста в целом.

Вся поэма Фирдоуси построена как история царей, последовательно и преемственно сменявших друг друга на «престоле» Ирана, — от мифического Кеюмарса до исторического последнего сасанида Йездегерда III. По сути дела, это — история Ирана с древнейших, доисторических времен до завоевания Ирана арабами в середине VII в. н. э. В XI в. «Шахнаме» как история персов иногда противопоставлялась хронике Табари как истории арабов [432] .

432

Оговариваем, что в «Истории пророков и царей» Табари отведено место и «царям Ирана», о которых говорится на основе источников, по существу общих с предисточниками «Шахнаме».

Не только в научно-популярной, но и в специальной литературе говорится о трех частях «Шахнаме»: мифологической, героической и исторической. Такое деление обосновано материалом и по существу правильно. Но формально «Шахнаме» не делится ни на указанные три, ни на какие-либо другие части, а представляет собой единое историческое повествование. Идет ли речь о мифическом Феридуне, легендарном Кей-Хосрове, Искендере-Александре, о действительно исторических сасанидах — Шапуре, Хосрове, Йездегерде и других, для автора и для его современников, а также для многих последующих поколений читателей и слушателей это — прежде всего история.

Основным и формально имеющимся делением «Шахнаме», на первый взгляд, представляется деление на «царствования», естественное для книги, именуемой «книгой царей».

Действительно, Фирдоуси ведет повествование в рамках царствований, правления сменяющихся владык Ирана, четко выделяя юридические моменты вступления на престол нового владыки, его смерть и др. Однако деление на царствования (всего от Кеюмарса до Йездегерда пятьдесят царствований, преемственно сменявших друг друга владык) не композиционное, а лишь формальное деление поэмы.

На протяжении всей поэмы мы встречаем композиционно законченные дастаны (былины, повести, сказы) большей частью эпико-героического, иногда романтического содержания. Таковы, например, широко известные сказы о Ростеме и Сохрабе, о Ростеме и Исфендиаре, Бижене и Мениже, о Хосрове Первизе и Ширин и др. Многие из них в свою очередь входят в большие циклы сказаний, связанных с образами центральных героев — Ростема, Исфендиара, Бехрама-Гура. Иные дастаны лишь примыкают к таким циклам, подобно тому, как, например, русская былина об Илье Муромце и Соловье-разбойнике примыкает к циклу сказаний об Илье Муромце и киевских богатырях, а сказание о Невидимом граде Китеже — к общему циклу сказаний о татарской неволе и т. п.

Нельзя сказать, однако, что «Шахнаме» структурно состоит из связанных между собой дастанов. Некоторые, особенно ранние царствования, также представляются законченным сводом преданий о каком-нибудь мифическом владыке, и в конце поэмы некоторые царствования — по существу, не более как один эпизод (например, 27 бейтов, посвященных месячному правлению предпоследнего владыки Ирана — Феррох-зада).

Можно сказать, что сказы-дастаны, и большие повести, и маленькие — типа вставной новеллы, примыкающей к большому дастану (например, сказание о Шируйе и Ширин — жене Хосрова, сказание о Барбеде — певце-музыканте Хосрова и др.), вплетены в основную ткань повествования, но не являются композиционной основой поэмы.