Шанхайская головоломка

За дверью шел проливной дождь, с громким плеском размывая землю под ногами. Во многих местах скопилось уже очень много воды. Мы с Чжу Лисинь, раскрыв зонтики, прошли через сад и оказались перед рощицей. Я, конечно, слышал о прогулках под дождем, но мне всегда казалось, что дождик при этом должен быть мелким, а не как из ведра. Хоть мы с Чжу Лисинь шли бок о бок, ни о какой романтике и речи не шло. На то было две причины. Во-первых, только что умер Гу Ян, и даже несмотря на то, что у меня не было неприличных мыслей по отношению к Чжу Лисинь, а только искренняя радость и восхищение, я все равно испытывал угрызения совести. Во-вторых, ливень был просто жутким: в ушах стоял нескончаемый шум воды, и все звуки вокруг сливались в бесконечную какофонию. Но все равно в глубине души я был счастлив возможности прогуляться вместе с Чжу Лисинь.

Даже под зонтиком мои штаны промокли насквозь. Вода пропитала ткань, и та неприятно липла к телу. Чжу Лисинь же надела шорты и шлепанцы, поэтому с ней все было в порядке.

– Господин Хань, мне так неудобно перед вами, – неожиданно сказала Чжу Лисинь. Она шла с опущенной головой, не глядя на меня.

– Пустяки, мне тоже стоит прогуляться. Все эти дни я буквально сходил с ума в Обсидиановом особняке. Да, и вам необязательно называть меня «господин Хань». Зовите меня просто Хань Цзинем. Если вы не возражаете, я тоже мог бы звать вас по имени.

– Да, хорошо, господин Хань.

– Ну вот…

– Касательно того, что произошло с Гу Яном: я приношу извинения вместо него. Ваша прежняя тихая жизнь была разрушена, а сейчас вам грозит смертельная опасность. Прошу меня простить.

Ни с того ни с сего Чжу Лисинь резко остановилась и, повернувшись ко мне, отвесила глубокий поклон, почти коснувшись острием зонтика моего лица.

– Нет-нет… Мы ведь сами… – Совершенно растерявшись, я суетливо поклонился в ответ.

Ее позабавила моя глупая выходка, и она прыснула от смеха, но тут же прикрыла рот рукой, а потом вернула прежнее выражение лица.

Глинистая грязь, разнесенная дождем, запачкала белые лодыжки Чжу Лисинь, но ей было все равно. Мы продолжали идти, а она все извинялась и извинялась передо мной.

– Мне вдруг захотелось задать вам вопрос, но я не знаю, насколько он уместен… – Я поднял голову и пристально посмотрел на лес вдалеке.

– Конечно, задавайте.

– Как вы познакомились с Гу Яном? Вас познакомил друг?

Я заметил, как у Чжу Лисинь дернулся уголок рта, и тут же пожалел о своем вопросе, поспешив извиниться:

– Простите, если не хотите отвечать…

– Друг. Нас познакомил друг, – ответила она прямо и откровенно.

– Понятно…

– Когда я впервые увидела Гу Яна, то испытала к нему неприязнь. – Чжу Лисинь смотрела на дорогу перед собой. – Возможно, вы не поверите, но я терпеть не могу богачей, особенно высокомерных отпрысков богатых родителей. Моя лучшая подруга думала, что я близка с Гу Яном из-за денег его семьи. Но это совершенно не так. Мне просто нравилось, какой он человек. Даже если б он превратился в нищего, я все равно осталась бы с ним. Я не хочу никому ничего разъяснять, мне абсолютно все равно, как меня воспринимают другие люди. Люди должны жить для себя, а не для других. Хань Цзинь, ты так не думаешь?

Услышав, как она назвала меня по имени и на «ты», я невольно встрепенулся и ответил:

– Да, я тоже так думаю. Неважно, что другие люди думают о тебе. И я тебе верю.

Чжу Лисинь улыбнулась:

– Мы знакомы совсем недолго, ты совсем не знаешь, какая я на самом деле; как же ты можешь мне верить? Кажется, ты сказал так только для того, чтобы сделать мне приятно. Но все равно спасибо!

– Нет, это чистая правда! Ты права, мы познакомились недавно, но я хочу верить тебе.

Возможно, столь ярая преданность напугала Чжу Лисинь; она окинула меня недоумевающим взглядом и поспешила сменить тему:

– Я влюбилась в Гу Яна после двух месяцев свиданий. Сначала он всегда приглашал меня в кино, в бары, но я отказывалась. Однажды он приехал к моему дому и стал ждать под окнами. Меня тогда это очень разозлило, и я наговорила ему всяких гадостей. Но Гу Ян совершенно не обиделся. Он сказал, что хотел бы пригласить меня на ужин, поболтать о том о сем, и если по-прежнему будет меня раздражать, то больше никогда не побеспокоит. Я дала согласие на ужин, но только при условии, что сама за себя заплачу. Он согласился.

Пока Чжу Лисинь говорила, в уголках ее губ мелькнула счастливая улыбка.

– Я специально молчала во время ужина. Неожиданно Гу Ян принялся много рассказывать о своей семье. Его отец ушел из жизни очень рано. Когда он совершил суицид, на нем висело клеймо чудовищного убийцы. С детства на Гу Яна все показывали пальцем, он очень страдал, но скрывал это, не желая причинять матери боль. Он рассказал очень многое. Помню, в тот день он плакал. Мне было жаль его, а он сказал, что всего лишь хотел найти кого-то, кто сможет выслушать. Он думал, что я отличаюсь от других девушек, однако в чем заключалось это отличие, так и не сказал, а я и не спросила. Еще Гу Ян сказал, что он совсем не желал мне навредить, не хотел преследовать меня и надеется, что я не буду держать на него обиды. Перед уходом он все-таки сам оплатил счет, сказав, что должен мне, а раз уж мы больше никогда не увидимся, то отдает долг сейчас.

Я все шагал вперед и молчаливо слушал ее рассказ. Какофонический шум дождя уже куда-то исчез.

3

– Мне ужасно неловко об этом говорить; только не смейся! – смущенно сказала Чжу Лисинь, украдкой взглянув на меня.

– Не буду, клянусь!

– Я ведь потом стала сама преследовать его.

– Ого! Разве…

– Я отправила ему сообщение, где спросила: «Ты хоть знаешь, насколько невежливо говорить девушке в лицо, что не собираешься бегать за ней? Я настолько страшная?» – сказала Чжу Лисинь со смехом, продолжая крутить в руках ручку своего пестрого зонтика. Потом вдруг высоко подняла его. Он напомнил яркий цветок, неожиданно распустившийся у нее над головой.

– Что тебе ответил Гу Ян? – взволнованно спросил я.

– Он сказал: «Я не хочу бегать за тобой. Я хочу жениться на тебе». – Щеки Чжу Лисинь зарделись румянцем. – Я обозвала его наглецом. Он ответил, что, к сожалению, таковым не является, иначе уже в тот вечер забрал бы меня с собой и сделал своей королевой, чтобы видеть каждый день и не тратить время на переписку. В тот момент он меня и рассердил, и рассмешил. Я подумала, какой же необыкновенный молодой человек: позавчера был героем трагедии, а сегодня вдруг превратился в сладкоречивого ловеласа… Меня впечатлил его двойственный характер. Потом мы начали общаться, стали встречаться. Он взял меня с собой в Штаты, в Англию, в Японию. Мне было все равно, куда ехать, лишь бы каждый день проводить с ним…

Услышав ее слова, я почувствовал укол скорби, но изо всех сил постарался не подать виду.

– Он пообещал жениться на мне, когда разрешится дело его отца. Мы хотели уехать далеко-далеко, где нас никто не знает. Он обещал…

Боль воспоминаний пронзила ее сердце, и Чжу Лисинь расплакалась. Она выронила зонтик, села на корточки и закрыла лицо руками. Она плакала так горько, что была похожа на маленькую девочку, у которой отобрали любимую куклу. Я стоял рядом и держал над ней зонт; вся моя одежда насквозь промокла от дождя.