Шаукар

— Значит, на летний праздник, — повторил Феликс.

— Да, — кивнул Шу.

— Я ещё ни разу на нём не был.

— Как не был? Папа тебя не возил?

— Да мы летом обычно в Яссе, — проговорила Илинка.

— На летнем празднике надо хоть раз побывать, — сказал Юрген. — Пусть Витольд в следующем году вас отвезёт.

— Я хочу в этом, — произнёс Феликс.

— В этом не получится, сынок, — ответила Илинка. — У нас с папой здесь дела, мы дедушке помочь обещали.

— Пусть Юрген меня с собой возьмёт, — предложил мальчик.

— Ты целый день без сознания провалялся. У тебя сотрясение мозга, куда тебе ехать? — возразил Шу.

— Спорим, вы на автомобиле!

— Да, на автомобиле.

— Так я в нём даже поспать смогу. Я целый один раз катался на автомобиле. Там сзади можно спать. Вот я и вылечусь по дороге. И вообще у меня голова уже почти не болит.

— Нет, тебя мама не пустит.

— Да, — кивнула Илинка. — Не пущу.

— Ну, и ладно, — надулся Феликс.

— Как-то ты быстро смирился, — улыбнулся Юрген. — Ты точно ничего не задумал?

— Ничего я не задумал, — пробурчал мальчик и отвернулся.

Шу потрепал его по волосам и вернулся к Оташу, который оставался в доме старейшины. Дорину уже увели, а шоно держал в руках ту самую шкатулку.

— Вот, эне, — проговорил Оташ, протягивая вещицу Юргену. — Я забрал её.

— Спасибо, Таш, — взяв шкатулку, ответил Шу. — Пусть теперь у меня хранится. Витольду нельзя доверять такие вещи.

— Как там мальчик?

— С ним всё в порядке, — улыбнулся Юрген. — Представляешь, он попросил меня не говорить Илинке правду. По его версии, он подглядывал за Дориной и поплатился за это. Говорит, что и дедушку упросит не выдавать Витольда. Феликс не хочет, чтобы мама расстраивалась.

— Он добрый мальчик.

— Добрый. Вот только он собрался говорить с Витольдом. Мол, если он обидит маму, то мало ему не покажется. И что-то я ему верю.

— Я бы тоже поговорил с Витольдом, — ответил Оташ. — Догнал бы и ещё раз поговорил.

— Представляешь, Витольд ни разу не возил Феликса на летний праздник! Надеюсь, хоть в следующем году отвезёт.

— Кстати, о летнем празднике. Нам надо бы лечь спать, чтобы на рассвете выехать.

— Да не опоздаем мы, Таш. Мы же на автомобиле, не забывай.

— Хотел бы забыть, — вздохнул шоно.

Рано утром, когда Оташ и Юрген подошли к автомобилю, водитель уже был на месте. К соседней машине шли Альфред и зевающий Элинор. Шу открыл дверцу и едва не закрыл её снова: на заднем сидении мирно спал Феликс.

— Что такое? — спросил Оташ.

— Полюбуйся, — Юрген открыл дверцу шире и отошёл в сторону.

— Феликс? — удивился шоно.

— Уже поехали? — сонно спросил мальчик.

— Ты никуда не едешь, — проговорил Шу. — Тебя мама не пустила, ты забыл?

— Не забыл. Я написал ей письмо, так что она не станет волноваться.

— Станет, Феликс, станет. Ты ведь ещё вчера был без сознания.

— Я поспал и всё прошло. А ещё я думаю, что маме с папой надо побыть вдвоём, чтобы помириться.

— Так ты прощаешь папу?

— Нет. Но мама же его любит. Я с ним поговорил, он пообещал, что загладит свою вину перед мамой. Так что надо им побыть вместе, я только мешаться буду.

— Ты не думаешь, что они будут переживать, как ты тут?

— Ты направишь им письмо из Валахии, напишешь, что всё хорошо. А сейчас поехали уже.

— У вас все в семье такие упрямые? — проговорил Оташ.

— Разве я упрямый? — удивился Юрген.

— Шутишь?

— Я думал, что из нас двоих упрямый — это ты.

— Нет, я терпеливый.

— Мы едем или нет? — поинтересовался Альфред.

— Едем, — вздохнул Оташ.

— Мы едем на праздник! — радостно воскликнул Феликс и захлопал в ладоши.

Эпилог

Юрген устал от шума городской суеты ещё быстрее, чем Оташ, и был очень рад вернуться в замок, чтобы отдохнуть в роскошных гостевых покоях. Рухнув на постель, Шу проговорил:

— Всё-таки здесь комнаты богаче, чем у нас во дворце.

— Ты каждый раз это говоришь, когда мы приезжаем в Нэжвилль, — наливая себе вина, ответил Оташ.

— Ты не подумай, что я завидую. И вообще это моя родина. Я люблю Нэжвилль.

— Покажи мне лучше, что ты купил на ярмарке, — попросил шоно.

— А он там лежит, на столике у входа, — махнул рукой Юрген.

Поставив бокал, Оташ подошёл к столику и взял в руки фарфоровую куклу, изображающую шута.

— Ты хочешь его подарить кому-то из детей?

— Не знаю. Мы ведь уже и Шелдону, и Фелиции всё подарили. Феликсу вон тоже.

— Тогда зачем тебе кукла? Сам играть собрался? — Оташ посадил шута на место.

— Он мне понравился. Ты ведь знаешь, что когда-то была традиция, и у королей были свои шуты?

— Ну да, слышал. Но у Фарлея шута нет.

— Зачем ему шут? У него Шепард есть, — рассмеялся Юрген.

— Ты главное Шепарду это не говори, — усмехнулся Оташ.

— Да ладно, что он мне сделает? Я его не боюсь.

— А я понял, к чему ты про шута.

— Удиви меня.

— Это как вот если бы я был король, а я ведь, по сути, король, просто название другое, то моим шутом был бы как раз ты.

— Нет, — Юрген схватил подушку и кинул её в Оташа.

— Ты опять за старое? — увернувшись, проговорил шоно.

— Я не шут! — в Оташа полетела вторая подушка. — Я визирь!

— Одно другому не мешает, — поймав подушку, шоно кинул её обратно, и она прилетела прямо в Юргена.

— Ну и ладно, — проговорил тот. — Бывало ведь и так, что шуты на самом деле правили государством.

— Знаешь, кто ты? — Оташ поднял с пола первую подушку. — Ты мелкий бунтовщик! — и он бросил подушку в Юргена.

— Почему же это мелкий? — возмутился Шу. — Я всего лишь немного ниже тебя.

— На голову.

— На полголовы!

— Меряться будем?

Юрген хотел ответить, но не успел, потому что в покои заглянул принц Густав.

— Извините, если помешал, — с улыбкой произнёс он.

— Нет, ваше высочество, — отозвался Шу. — Я просто пытался доказать великому шоно, что у него испортился глазомер.