Шеф с системой. Гамбит повара

— Родион. Захар, — начал он, и его голос был тихим, почти отеческим, но от этого становился только страшнее. — Вы еще совсем мальчишки. Родители ваши — честные люди. Трудились на благо рода всю жизнь, а теперь их сыновья сидят здесь, в самом глубоком подвале этой крепости. Знаете, кто сюда попадает?

Он сделал паузу, давая страху сделать свою работу.

— Сюда попадают предатели. Убийцы. Те, кто пытался уничтожить наш род. И участь у них у всех одна.

— Мы не знали! Мы ничего не делали! — всхлипнул один из них.

— Я знаю, что вы не знали всего, — неожиданно мягко согласился Степан. — Я знаю, что вас обманули. Вы — лишь инструменты. Молотки в руках кузнеца. Вот только когда молоток используют, чтобы проломить голову, виноват не только кузнец, но и молоток, который позволил себя использовать. Вы помогли отравить сотни людей. Своих же товарищей. Это факт.

Он подался вперед, и его глаза, казалось, заглядывали им прямо в душу.

— Но у вас есть выбор, какого нет у вашего мастера. Выбор, как именно закончится ваш путь. Вы можете молчать, как он и тогда вас будут судить как полноправных соучастников. Вас ждет долгий, очень долгий и мучительный конец. Или… вы можете рассказать мне все как все было. Без утайки. Рассказать, как старый дурак Михей втянул вас в это грязное дело и тогда, возможно, — он сделал еще одну паузу, — я сочту, что вы были лишь глупыми мальчишками, а не предателями. В этом случае ваша смерть будет быстрой, — он холодно улыбнулся, — может быть, вы и не умрете вовсе, если окажетесь полезными. Выбирайте.

И они посыпались. Сломленные и напуганные, они наперебой рассказывали все, что знали.

Да, это они помогали мастеру. Да, он заплатил им по золотому — огромные деньги. Да, они крепили к ведру какие-то странные, плотные мешочки, пропитанные чем-то липким. Что было внутри? Они не знали. Мастер сказал, что это особый состав для «очистки» воды от речной тины, который испытывают по приказу самого лекаря. Они клялись, что не ведали о яде.

Когда их, рыдающих, вывели, Степан Игнатьевич сделал знак страже. Ввели старого лодочника, Михея.

Это был другой человек. Крепкий, жилистый старик с седой бородой и глазами, которые смотрели на мир с холодным, угрюмым презрением. Он не дрожал. Он вошел в камеру, оглядел нас, а затем демонстративно сплюнул на каменный пол.

Степан молча ждал, пока стража прикует его к стене. Затем он подошел к нему.

— Твои ученики все рассказали, Михей.

Старик лишь усмехнулся.

— Щенки. Что с них взять.

— Они сказали, что ты заплатил им золотом. Вот этим, — Степан высыпал на маленький столик перед стариком горсть монет.

Михей посмотрел на монеты, и я впервые увидел, как в его глазах дрогнул огонек. Но он продолжал молчать. Он был крепким орешком.

— Ты отравил своих братьев по оружию, — продолжил управляющий, и его голос стал холодным. — Ты чуть не обрек на мучительную смерть сотни людей, с которыми ел за одним столом. Тебя ждет не просто смерть, Михей. Тебя ждет такая казнь, о которой будут слагать страшные сказки.

Но старик лишь упрямо мотал головой. Он понимал, что обречен, и, видимо, решил унести свои тайны в могилу.

Тогда Степан Игнатьевич сделал последний ход.

— Хорошо. Ты хочешь молчать — твое право. Но знай, твоя дочь, что живет в Заречье, и двое твоих внуков… Я думаю, князь Святозар сочтет, что предательство — это зараза, которая передается по крови.

Лицо Михея исказилось. Его упрямство, его храбрость — все это рухнуло в одно мгновение. Он задергался в цепях, глядя на управляющего с ненавистью и отчаянием. Степан Игнатьевич ударил в его единственное уязвимое место и победил.

— Говори, — приказал он.

— Паскуда, семью мою решил приплести?! — заревел Михей, пуса глаза и страшно разевая рот.

— Ты, гнилой корень, — прошипел Степан. — Ты за золото, — он взял мешочек, — нас всех продал. Семью свою продал, — управляющий зло усмехнулся. — Раз так любишь золото, мы его расплавим и зальем тебе в глотку…

Михей позеленел, выдохнул сквозь зубы и заговорил.

— Ко мне обратился один купец. Я ему лодки чинил. Он и попросил яд смешать и в ведре спрятать, — Михей усмехнулся. — Золотом заплатил, ну я и не стал отказывать. Мне ваш род поперек горла, — Михей сплюнул на пол.

— Обиделся, что князь тебя со своей ладьи снял? — с презрением проговорил Степан. — Если б ты, Михей, брагой не увлекался, то и не снял бы тебя Святозар.

— Много ты понимаешь! — рявкнул Михей. — Он меня снял, потому из-за Гришки!

— Дальше рассказывай, — Степан подбросил мешочек в ладони. Монеты зловеще звякнули.

— Следующая встреча… — прохрипел он, сломленный. — Он должен был принести вторую часть платы и новые приказы. Через два дня, в полночь. У старого дуба на западной границе, у самой реки.

Он замолчал, опустив голову.

— То есть отравления тебе мало было, погань… — управляющий отодвинулся от него как от прокаженного, молча кивнул страже, и те вывели сломленного старика. Управляющий повернулся к нам с Ярославом. Его лицо было похоже на маску.

— Идемте, — коротко бросил он. — Это нужно обсудить.

Мы втроем покинули холодное подземелье и вернулись в канцелярию. Воздух здесь, после спертой атмосферы подвала, казался теплым, но напряжение никуда не делось. Оно лишь стало другим — из мрачного оно превратилось в острое, деятельное предвкушение.

— Позовите воеводу Ратибора, — приказал Степан вошедшему писарю. — Немедленно.

Пока мы ждали, никто не проронил ни слова. Когда Ратибор вошел в кабинет, его лицо было хмурым. Он уже знал об аресте и ждал новостей.

— Мы все узнали, — начал Степан без предисловий, обращаясь ко всем нам, но в первую очередь к воеводе, который не был на допросе. — Старый лодочник, Михей, рассказал все. Его подкупил неизвестный торговец. Михей не видел его лица. Он и передал ему компоненты яда. Целью являлось ослабление гарнизона. Для чего они собирались это делать, Михей, разумеется, не знает.

Он сделал паузу, а затем сообщил главное, глядя на карту.

— Но он сказал нам кое-что ценное. У них была назначена встреча. Для передачи остатка платы и новых приказов. Через два дня, в полночь. У старого дуба на западной границе, у реки.

При этих словах Ярослав, до этого сидевший неподвижно, подался вперед. Я увидел, как в его глазах вспыхнул яростный огонь.

— Мы должны устроить засаду! — выдохнул он, ударив кулаком по столу. — Должны взять этого ублюдка живьем и вытрясти из него имя того, кто отдал приказ! Я сам поведу отряд!