Шесть с половиной ударов в минуту

Белоснежный, всепоглощающий огонь взвился до потолка. Настоятельница Катрия в мгновение ока оказалась обвита серебристыми языками. Истошно крича, она отскочила в угол комнаты, срывая сгорающую на глазах одежду вместе с кожей. А яростное пламя бежало дальше, превращая ночь в день, а вещи – в пепел и ветер.

Та, что была прозвана «найденной», очнулась уже под открытым небом, подмигивающим ей звёздными глазами. Над её покалеченным телом хлопотала женщина в монашеской одежде. Она напомнила ей настоятельницу Катрию и то, что та пыталась сделать. Страх превозмог боль, и, несмотря на ожоги, девочка вскочила с настила и бросилась бежать. Её догнали озабоченные выкрики, но она не остановилась и не вернулась туда, где её постигло одно из первых разочарований в жизни. В ту ночь девочка осознала, что чудовища существуют.

(1) Тиэ – «найденная» на старом наречие

========== Глава 2.2 День встреч ==========

Каждый новый день в городе, который спал даже наяву, я осознавала, что нужно менять что-то в своей жизни. Но попросту не знала, что именно, иначе бы давно уже сделала этот проклятый шаг на пути к исправлению. Какое-то неудовлетворение терзало меня изнутри, лишая спокойствия, но вот с чем оно связано и как от него избавиться, я не имела ни малейшего понятия. А попытки разобраться в себе запутывали ещё больше. Я словно была заперта в тёмной комнате и пыталась на ощупь найти дверь.

Утром к мастеру Шитро забежал его давний приятель – господин среднего возраста с густой бородой. Незадачливые родители дали ему несозвучное имя Гтек, как будто торопились отделаться от необходимости придумывать название вылезшему из женской утробы существу. Меня всегда поражало, как быстро этот человек мог бегать взглядом по предметам. Его интересовало всё, что попадало в поле его зрения, и при этом ему хватало секунды, чтобы оценить любопытный объект. Вот почему мне всегда становилось немного не по себе, когда он смотрел на меня дольше этого времени.

Я завтракала, когда этот господин, вальяжно перешагивая порог, приветственно поклонился хозяину дома. Приземистый и полноватый, он казался неуклюжим, когда пытался придать своим движениям невозможную для его комплекции грацию.

– Утро доброе, Гтек, - похлопав его по плечу, сказал мастер.

– Доброе? Не в этом мире, старина Шитро, - отозвался гость, заканчивая секундный осмотр комнаты. – У тебя новый заказ? Я тоже работаю над вазой для украшения чьей-то гостиной. А вот картина, я смотрю, прежняя. И всё такая же живописная.

Последние слова относились ко мне. Как и раньше, Гтек приветствовал меня улыбкой и комплиментом. Был убеждён (или делал вид), что девушкам похвалы необходимы, как вода цветам.

– И как ты терпишь этого старого беса? – Гтек кивнул в сторону хозяина дома. – Если он тебе надоест, приходи ко мне. Я всегда найду применения талантам такой юной девушке, как ты.

Он подмигнул мне, и это было мерзко. Ещё с первой нашей встречи я догадывалась, какие таланты особенно ценил этот человек.

Неприятный тип. И посредственный мастер. Но у него имелся один весьма полезный талант, а именно дар убеждения, так что Гтек умудрялся продавать свои скромные творения по завышенной цене. Даже своему другу, мастеру Шитро, он всегда умело заговаривал зубы. Опасно знаваться с таким человеком.

Когда он, обговорив какие-то дела с Шитро, наконец-то ушёл, я ощутила, каким лёгким стал воздух.

И где мастер познакомился с этим типом? Хотя что тут удивляться: друзей у господина Кунатека, можно сказать, не было вообще. Только клиенты, да вот ещё один приятель сыскался. Это было закономерно: даже если бы мне захотелось оставить положительные впечатления о Шитро, я бы не смогла. Как и отрицательные. У меня вообще не складывалось никаких впечатлений об этом человеке. Он был слишком… поверхностным. В его душе было так мало полочек, на которые следовало складывать собираемые по жизни полезности, что заглядывать на них – сплошная скука. Он как старый деревянный комод, в котором давно ничего стоящего не хранится, но вместе с тем он не занимает много места и не раздражает своим видом.

Позавтракав и пожелав мастеру Шитро хорошего дня, я направилась в самое спокойное место - за пределы города. Там можно было подумать, не боясь быть потревоженной. За ворота редко кто выходил, поэтому там всегда было безлюдно и тихо. Мне нравилось садиться на продолговатый камень возле стены и смотреть на бескрайнюю степь. Я знала, буквально чувствовала, что вся эта махина наполнена жизнью, которая копошится, скачет, летает, ползает и ходит там, за пределами взора. Вот только город, который никогда ничего не замечал, не мог этого увидеть.

В этот раз мне не удалось побыть одной. Возле стены я заметила фигурку ребёнка, который скакал возле моего камня. А на нём восседала особа, хорошо мне знакомая.

– Тигоол, - прошептала я, удивлённая её присутствием.

Имя достигло хозяйки, и она повернула ко мне голову. Её матово-белая кожа поблёскивала на солнце. Пепельные волосы в этот раз были совсем короткими, хотя в прошлую нашу встречу девушка красовалась замысловатыми косами. На ней была мужская рубашка, слишком большая для неё, и короткие штаны. Тигоол была похожа на человеческое существо, не считая двуцветной радужки глаз (плавный переход от синего к фиолетовому) и треугольного зрачка, но при этом являлась представителем Спустившихся. Она оказалась единственным жителем Нижнего мира, с которым я общалась.

Мы случайно познакомились около десяти лет назад: вызвала её, сама того не желая. Тигоол оказалась приятной особой, несмотря на ворчливость и жалобы на жизнь. Ко мне она прониклась внезапным интересом, почуяв во мне силу Сайтроми. Её рассмешил тот факт, что я его дочь. Завладев любопытством Тигоол, я получила возможность разговорить её. История Спустившейся показалась мне забавной, хотя сама она так не считала. Девушка вдоволь нажаловалась мне на свою судьбу, опуская при этом имена виноватых, чтобы те потом не прислали ей открытки с предложениями удавиться. Тигоол поведала мне, что одна из Шести, а именно Цехтуу, старшая сестра моего отца, наказала её. И за что? За неудачную шутку!

– Я просто сказала, что они единственные из всех Спустившихся, у кого есть эти… - девушка пошевелила указательными пальцами над головой. – Мне показалась… смешной закономерность, что эти козлиные и овечьи штучки есть у наших любимых господ. А эта вспыльчивая особа нашла мои слова оскорбительными!

– Конечно, - скрывая улыбку, сказала я. – Ты ведь сравнила самых сильных представителей своего рода с рогатым скотом, используемым людьми для получения продуктов питания.

В качестве наказания упоминаемая Тигоол «вспыльчивая особа» заставила её – какая ирония! – помогать людям, приходя на их «зов». И под “зовом” понимались всякие звукоподражательные выкрики. Иными словами, ничего не подозревающему счастливчику, зачастую пьяному вдрызг, нужно было помычать или поблеять, и тогда приходила вечно сердитая Тигоол и со зверским выражением на лице заявляла, что выполнит любое желание. Вот только обычно к середине фразы от человека оставались лишь сверкающие пятки, едва заметные вдалеке, если у него хватало сил встать, само собой. Поэтому взрослые представители человечества редко получали свой «приз». Чаще эта удача выпадала на долю детей. Конечно, кому ещё придёт в голову передразнивать коров, овечек или козочек, как не этим маленьким неугомонным созданиям? Неомрачённые предрассудками взрослых, далёкие от религии и суеверий, дети не боялись Тигоол. Для них она была не демоном, а волшебницей.

Поэтому я совсем не удивилась, заметив рядом с моей старой знакомой пятилетнюю девочку, радостно машущую руками.

– Настоящая фея! – восторженно кричала она.

– Маленькое чудовище, какая я тебе фея! Видишь, Нахиирдо, что мне приходится терпеть!
– воскликнула Тигоол с несчастным видом, и я вздрогнула: так давно не слышала своего настоящего имени, что оно казалось мне почти чужим. За левым ухом снова зачесалось.

– Ты обязана помочь, забыла? – Заметила я. – Феи всегда исполняют по одному желанию тех, кто их призвал.