Шестьдесят рассказов

– Боже милостивый!

– Да, это «Английский восход», знаменитая манера Хоки. Он играет так, что от тромбона расходится масса лучей, красные лучи и синие лучи, и зеленые лучи, и зеленые лучи, исходящие из фиолетовой сердцевины, и оливковые, исходящие из бежевой сердцевины.

– А этот японский мальчонка, он тоже совсем неплох.

– Да, он совсем неплох. И он держит свою дудку очень необычным образом. Это зачастую является признаком классного исполнителя.

– Так перегнулся, что голова между коленками.

– Боже милостивый, он великолепен!

Он великолепен, думал Хоки. Возможно, мне придется его убить. Но тут в дверях показался некто, толкавший перед собой маримбу на четыре с половиной октавы. Да, это был Толстый Джонс, и он начал играть даже прежде, чем успел полностью протиснуться в комнату.

– Так что играем?

– «Билли'с Баунс».

[69]

– Как я и думал, как я и думал. И в чем?

– Фа.

– Как я и думал, как я и думал. А ведь ты вроде играл с Мейнардом?

– Да, я играл с этой бандой, пока не слег в больницу.

– С чем?

– Да просто устал.

– Чем можем мы дополнить фантастическую игру Хоки?

– Как насчет дождя или звезд?

– А не будет ли это чрезмерным нахальством?

– Спроси его, как он, не против?

– Спрашивай сам, я боюсь. С королем джаза шутки плохи. А этот японский парнишка, он тоже совсем неплох.

– Он великолепен.

– Думаешь, он играет по-японски?

– Да уж не по-английски.

Сколько лет, думал Хоки, у меня чуть не лопались жилы от этого тромбона. Ну как смогу я выдержать еще одно противостояние, в таком-то возрасте?

– Слышь, Хидео…

– Да, мистер Моки?

– Ты хорошо себя показал и в «Смоук», и в «Билли'с Баунс». Я с сожалением должен признать, что ты почти не хуже меня. Более того, я решил, что ты лучшеменя. Страшно подумать, но против фактов не пойдешь. Я продержался в королях джаза всего двадцать четыре часа, но безжалостная логика нашего искусства требует, чтобы мы склонились перед Истиной, когда слышим ее своими ушами.

– Может быть, вы ошибаетесь?

– Нет, у меня ведь есть уши. Я не ошибаюсь. Хидео Ямагучи - новый король джаза.

– Вы желаете сохранить положение почетного короля?

– Нет. Я попросту сложу свою дудку и удалюсь. Этот джем - твой, Хидео. Ты можешь выбрать следующую тему.

– Может, «Крим»?

– О'кей, вы слышали, что сказал Хидео, играем «Крим». Ты готов, Хидео?

– Хоки, вам совсем не нужно уходить. Вы можете тоже принять участие. Только подвиньтесь немного, вот сюда…

– Спасибо, Хидео, это очень великодушно с твоей стороны. Пожалуй, можно и вправду немного поиграть, раз уж я здесь. Sot to voceконечно же.

– Хидео просто великолепен в «Крим».

– Да, пожалуй, это его лучшая тема.

– А что за звук доносится с той стороны?

– С какой стороны?

– С левой.

– Ты это про звук, который звучит как острое лезвие жизни? Который звучит как белые медведи, пересекающие ледяные просторы Арктики? Звучит как неудержимо мчащееся стадо мускусных быков? Звучит как моржи-секачи, ныряющие на дно океана? Звучит как фур- маролы, дымящиеся на склонах горы Катмай? Звучит как дикая индюшка, пробирающаяся сквозь лес, мягко ступая по толстому слою опавших листьев? Звучит как бобры, гложущие деревья в аппалачских болотах? Звучит как опяга, прорастающие на стволе осины? Звучит как горный олень, бродящий по склонам Сьерра-Невады? Звучит как целующиеся суслики? Звучит как несущийся по- ветру шар перекати-поля или извивающаяся река? Звучит как ламантины, жующие морскую траву у мыса Сейбл? Звучит как стада носух, пересекающие Арканзас? Звучит как…

– Боже милостивый, это же Хоки! Даже с сурдиной он буквально сдувает Хидео с эстрады!

– Хидео упал на колени, но продолжает играть! Боже милостивый, его рука тянется к поясу, к длинному стальному мечу… Остановите его!

– Полный улет! Так потрясающе «Крим» еще не играли и вряд ли сыграют. Как там Хидео, в порядке?

– Да, кто-то побежал принести ему стакан воды.

– Преклоняюсь, Хоки! Это была самая распродолбу- чая штука, какую я видел!

– Ты снова король джаза!

– С Хоки Моки не соскучишься!

– Да, сэр, мистер Хоки, я должен это признать, вы буквально сдули меня с эстрады. Теперь я вижу, что мне все еще предстоят долгие годы прилежной работы и учения.

– Все путем, сынок. Не придавай значения подобной ерунде. Такое случается и с лучшими из нас. Или почти случается с лучшими из нас. Теперь я хочу, чтобы все оттянулись в полный рост, потому что мы будем играть «Флэте». Следующая тема - «Флэте».

– С вашего разрешения, сэр, я вернусь в гостиницу и начну складывать вещи. Я в высшей степени благодарен за все, чему я здесь научился.

– Все путем, Хидео. Желаю тебе хорошо завершить этот день. Хе-хе. Ну, а теперь - «Флэте».

УТРО

– Скажите, что вы боитесь.

Признайте это.

– В Колорадо - гор. В Калифорнии - моря. И везде - бьющегося стекла.

– Скажите, что вы боитесь. Сознайтесь.

– Пугливый, как газель. К моей простыне прицепили датчик. Я не знаю, что он там выдает. Мне платят доллар за ночь. Резко просыпаясь, я замечаю, что он тут, никуда не делся. Я смотрю, как дряхлеет моя рука, пою песенку.

– Вы получили приглашение на вечер?

– Да, получил. Стоял там и улыбался. Я думал, брюки в обтяжку, как мило с ее стороны. Задавался вопросом, какая она под ними, оранжевая? Так что мы будем делать? Позвоним Маугли? Попросим его прийти? Вы любите язык? Ломтиками? С грибами? Это интимный вопрос? Скрябин, он действительно такой крутой, как можно подумать с виду? Он же дурак, чего ты с ним разговариваешь? Да, одежда у него интересная, но внутри - скучные, тусклые кости.

– Этот серый свет, не понимаю, как ты его терпишь?

– Везде, куда ни бросишь взгляд, бушует пожар порнухи - оранжевые образы, барханы, пустыни. Взрывы ссоры за стеной. Интересно, кто эти люди? Я пробовал Cuisine Minceur, не понравилось. О, выглядит это вполне привлекательно.

– Скажите, что вы боитесь.

– Я боюсь. Боюсь флейты, девочек-цветочниц и воя сирены. Мы часто слышим сирену, из-за этой больницы. Боюсь кофе, увядших вьющихся растений, людей, соображающих слишком быстро, церковных риз и колоколов.

– Купи витамин Е. Я принимаю по восемьсот единиц.