Шизофрения
Шрифт:
— О-о, вот и наша гостья! — с радостной улыбкой направился к ней Иван Фомич. — Всех, всех прошу внимания! Это — Александра Юрьевна. Известный ученый-психиатр. Прошу любить и жаловать. Так что если у кого какие комплексы психологические или, не дай бог, болезнь какая с головой намечается, — постучал он пальцем по виску, — все к Александре Юрьевне на прием! Ведь не откажете народу в медицинской помощи, а?
— Не откажу, — улыбнулась она. — Врачебный долг — дело святое.
— Ну, — Ивану Фомичу видно не терпелось начать застолье, — раз уж теперь все в сборе, можно за это выпить. За полную, так сказать, укомплектованность! — он наклонил огромную бутыль на подставке и принялся разливать виски в фужеры.
— А где ж Геннадий? —
— Срочно в посольство по делу вызвали. Сказал, постарается недолго, — ответил Иван Фомич, не в силах оторвать взгляд от миски с нарезанным зеленым салатом, огурчиками и помидорчиками, обильно заправленными растительным маслом. — Прошу, прошу, всех к столу!
Гости, оживленно переговариваясь, стали рассаживаться. Иван Фомич расположился во главе стола, предложив Александре место справа от себя. Александра оглядела присутствующих. По левую руку от хозяина застолья устроился немолодой араб с печальным лицом, в карих глазах которого словно давно поселились снисходительная грусть и отрешенность от всего происходящего вокруг. Невысокая плотная женщина хлопотала у мангала. Ей помогал усатый мужчина с манерами и зычным голосом отставного военного — тем самым — настоящим командирским, который нельзя не услышать. Стелла Петровна в сопровождении уже знакомой Анфисы заняла место в конце стола, поближе к выходу, вероятно, чтобы первой встретить опоздавшего. Анфиса, послав воздушный укус «залетной ш-ш-штучке», углубилась в изучение своей тарелки. За столом расположились еще несколько обитателей «узкого круга», имен которых Александра не запомнила. Два места остались свободны. Одно, очевидно, для Геннадия, другое — в резерве еще для кого-то. Роль тамады взял на себя Иван Фомич, поэтому тосты посыпались один за другим. Фантазия тамады была неистощима, как будто он был коренным жителем Кавказа. Пили за все — возвышенное и приземленное, движимое и недвижимое, конкретное и абстрактное, словно торопились опустошить огромную бутыль.
— И вот я и говорю, что мы еще с вами будем гордиться, что у нас гостила такая женщина! — громогласно провозгласил раскрасневшийся Иван Фомич, поблескивая ярко-розовыми, будто отполированными щеками. — Да, да, будем гордиться!
— Иван Фомич, прошу вас… — Александра смущенно покачала головой.
— И нечего скромничать! А если некоторые там, — упершись ладонями в стол, он орлиным взором оглядел присутствующих и, выбрав Анфису на роль жертвы царя птиц, продолжил, — не понимают, то мы им это объясним!
Анфиса сделала вид, что ее здесь нет.
— За сказанное и выпьем! — провозгласил неутомимый тамада.
Александра пригубила стакан с виски и встретилась взглядом с сидящим напротив арабом, все это время не проронившим ни слова. Что-то дрогнуло в его лице, промелькнуло и снова спряталось. То ли тень улыбки, то ли усмешки, то ли сочувствия.
«Интересно, как его зовут?» — подумала Александра.
Египтянин, словно прочитав мысли, отставил в сторону стакан с безалкогольным пивом и протянул через стол визитную карточку.
«Доктор Али» — прочитала она и вопросительно посмотрела на нового знакомого, неужели коллега?
— Я кандидат технических наук, — пояснил тот по-русски с едва заметным акцентом. — Диссертацию защищал в России, но у нас в Египте нет деления на кандидатов и докторов наук, поэтому все называются «доктор».
«Значит, все-таки, коллега по ученой степени», — подумала Александра, протягивая свою визитку.
— А вот и шашлычок! — громогласно объявил отставник и под одобрительные возгласы кампании торжественно поставил на стол блюдо с ароматной, сочной бараниной. Выпили «под шашлычок» и на некоторое время затихли, отдавая дань памяти барашка.
— И вот до чего довели народ, а? —
вдруг встрепенулся Иван Фомич. — Хорошей баранины в Москве днем с огнем не сыщешь!— Откуда баранина, когда всех баранов в Думу загнали! — загоготал отставник.
— Не-е, — возразил Иван Фомич. — Бараны — в правительстве, а в Думе в основном медведи. Бывшие. И лица, к ним примкнувшие, — он задумался, и неожиданно срифмовал, — что-то умыкнувшие.
Гости засмеялись.
— А ты, Сергеич, — обратился Иван Фомич к отставнику, — нам зубы не заговаривай! Лучше скажи, ты уже здесь сколько сидишь, а чего-нибудь видел? В музее Каирском был?
Отставник почему-то стушевался, бросив вопросительный взгляд на жену. Та кивнула.
— Был, — неуверенно ответил он, — вроде.
— Мумию фараона видел? — строго спросил Иван Фомич.
— Видел, — почему-то затосковал Сергеич.
— Ну, и как она тебе?
— Как живая! — поедая начальника преданным взглядом неожиданно бодро доложил отставник.
— А презерватив фараона видел? А?! — хитро прищурившись, задал коварный вопрос начальник.
Отставник, снова глянул на жену, но та, засмущавшись, отрицательно помотала головой.
— Во-от! — пригрозив пальцем, протянул Иван Фомич. — И не знаешь, что контра-цепцию, — язык тамады уже начал заплетаться, но слово, разделенное на две части, поддалось с первого раза, — аж во-он когда придумали. Запа-тентовать надо было. Торговую марку. Презер-вативы «Фараон»! Не догадались, — с сожалением усмехнулся он. — Сейчас бы их наследники припеваючи жили.
— Это да, — согласился отставник. — Не предусмотрели.
— А вот скажите, Николай Сергеевич. Как старожил, — вкрадчиво спросила отставника Стелла Петровна, — вот был у вас здесь прежний руководитель… — она глотнула воды из пластикового стаканчика, — и что-о? Как вот вам сейчас с нами? Лучше живется или хуже?
— Ладно-ладно, чего ты там? — засмущался Иван Фомич.
— Нет, пусть скажет! Я хочу! — приказала Стелла Петровна. — Пусть скажет! — пристукнула ладошкой по столу.
Отставник посмотрел на жену начальника обреченным на однозначный ответ взглядом.
— Разве же сравнить, Стелла Петровна? — молодецким голосом отрапортовал он. — При вас все гораздо демократичнее!
— Вот уж не надо мне тут про этих дерьмократов распро-стро-про-няться! — воскликнул Иван Фомич. — Развалили страну, развалили, сволочи! Р-русские люди им не простят! Мы, р-русские люди, — взглядом народного вождя осмотрел присутствовавших, — заставим их отвечать за все!
Хотел еще что-то сказать, но запнулся, наткнувшись взглядом на Александру. Точнее на вырез ее майки, туго обтягивающей грудь, отчего в голове у него перескочил невидимый рычажок.
— И мы еще будем гордиться, что у нас под крылом, — начал было он, но прервался, увидев выходящего из фойе дома полного лицом и телом мужчину с азиатским прищуром лукавых глаз, который прямиком направился к Александре и со словами «Счастлив лицезреть!» бесцеремонно припал к ее руке, схватив в капкан цепких пальцев.
— О, вот и мой зам! — напряженно улыбнулся Иван Фомич. — А то никого нет, ни Геннадия, ни…
— Геннадия я на корте видел. Играет. Скоро придет, — успокоил его пришедший, втискиваясь в пластиковое кресло и сразу наливая себе виски.
Стелла Петровна скорбно поджала губы. Зам, с удовольствием опустошив фужер, бросил в рот маринованный огурчик и весело оглядел притихших гостей:
— Значит, из объяснительной. Цитирую: «Свою супругу, Свиридову А. И. я голышом по двору не гонял, а просто хотел обнять и поцеловать. А она не поняла, и поэтому кричала, — он снова наполнил фужер. — Топором я отмахивался от комаров. А вообще у нас дружная и здоровая семья, не то, что у моего психа отца». Ну, Александра, — с приездом! Надеюсь, вы скоро сами убедитесь, что и у нас тут наша, так сказать, семья — такая же дружная и здоровая! Пью до дна! — сообщил он и без колебаний выполнил обещание.