Шизофрения

— Нет, нет, продолжай Саша, мне правда интересно, — подбодрила она рассказчика.

— Во-от, — одобрительно протянул рассказчик, — значится, все-таки, женское любопытство одержало верх. Обещай не упоминать о еде хотя бы полчаса — тогда расскажу еще много чего интересного.

— Не любопытство, а любознательность, — поправила его Александра.

— Так вот, — продолжил Онуфриенко, — библейский сюжет о нарекании Адамом животных фактически является прямым указанием, с чего надо начинать расшифровку праязыка. Каждый вид животных отличается весьма характерными повадками, свойственными только данному виду. Как раз эти повадки и отражаются в скрытом виде в их названиях. Почему, например, в русских сказках лиса всегда хитрая обманщица, а сорока — воровка? Да потому что именно так эти слова переводятся при написании по-арабски. Названия животных мотивированы, как слово «трясогузка» в русском.

— Вы что, с Пал Палычем в одной школе у Вашкевича учились? — поинтересовалась Александра.

Пал Палыч одобрительно заулыбался, восторгаясь то ли бывшей слушательницей, запомнившей фамилию ученого, то ли собственным лекторским мастерством.

— Ага, — кивнул Сашечка. — В школе возвращения к утраченной мудрости, в которой не спят на уроках на задней парте, не учат догмы наизусть, а размышляют, — подтвердил он, ничуть не смутившись. — К счастью, с наступлением эпохи Водолея человеческое общество переживает период просыпания и возвращение к утраченным знаниям.

— Кришнамурти говорил, что мы живем в век великого пробуждения человеческих душ, — вступила в разговор Марина. — Большинство людей живут, будто они — сомнамбулы, и даже не осознают, для чего они явились в этот мир и как вписываются в великую схему событий. Для человека на самом деле огромнейшая проблема — проснуться, испытать озарение с основательным сдвигом в системе понятий, — бросила взгляд на Александру. — И, знаете, что самое важное? Самое важное — не быть лунатиком, а быть готовым к восприятию жизни.

— Между прочим, все эффекты нормального и аномального поведения личности, болезни и исцеления тоже могут быть объяснены с помощью языка Адама, — продолжил Онуфриенко, явно подкидывая Александре-психиатру тему для размышлений. — С его помощью могут быть выявлены и программы развития человеческого общества в целом.

— Поэтому этимология— не столько наука о происхождении слов, — не выдержав включился в разговор Пал Палыч, — сколько наука об их сокрытых значениях. Современное языкознание, пытаясь раскрыть этимологию слов, вот уже более полутора веков блуждает в потемках, так и не найдя логического объяснения ни одному непроизводному слову.

— Хотя ларчик… раскрывается просто, — сказал Онуфриенко и бросил хитрый взгляд на Александру.

— И как же? — незамедлительно спросила она.

— Элементарно! — воскликнул он. — Пиши неясное слово из русского по-арабски и смотри, что говорит об этом толковый арабский словарь. Исключений практически нет.

Упоминание о ларчике, который раскрывается просто, показалось Александре не случайным, но хитрый Сашечка, сказав это, отвернулся и изобразил, что любуется Нилом и дальше на эту тему говорить не собирается.

«Вот негодяй!» — подумала Александра и, откинувшись на спинку скамейки, тоже стала смотреть на Нил.

От реки веяло прохладой. Багровый солнечный диск прямо на глазах опускался за горизонт, а когда практически исчез — пронзительно и призывно запел муэдзин.

— «Азан» — призыв к молитве, — со знанием дела сказал Онуфриенко и почему-то огляделся по сторонам, словно в поисках молильного коврика. — Кстати, — он оживился, — взять, к примеру, слово «Коран», которое у мусульман имеет буквальное значение «чтиво» и выглядит вполне мотивированно, но… — Сашечка сделал паузу, — русская версия происхождения этого названия гораздо логичнее. В обрат­ном прочтении получается слово «нарок», что по словарю Даля означает «завет». Сами мусульмане утверждают, что Коран — третья книга, которая снизошла на людей от Аллаха после Ветхого и Нового Заветов.

— Между прочим, слово «веды» по-арабски тоже означает «завет», — добавил Пал Палыч, видно желая напомнить Александре, что именно он был тем самым человеком, который совсем недавно в Москве ввел ее в волшебный мир истинных значений слов.

— Кстати, — снова заговорил Онуфриенко, который похоже не мог позволить, чтобы его слово в этой беседе оказалось не последним, — христианские, мусульманские и иудейские священники во время богослужения часто повторяют слово «аминь» в значениях «истинно так», «воистину», «да будет так», «верно». В христианской традиции слово «аминь» стало обычным завершением любой молитвы. Знаешь его происхождение? — он повернул голову к Александре.

Та отрицательно помотала головой.

— Ну, подумай сама, — в голосе Сашечки зазвучали покровительственные нотки. — В Библии происхождение этого слово считают еврейским. Но слово «вера» по-арабски звучит знаешь как? «Иман», а родственное слово — «амин» переводится как «верный». Что тогда может означать восклицание «аминь»?

— Верую, — предположила Александра.

— Вот именно! — одобрительно воскликнул Онуфриенко. — Более того, арабский корень этого слова связан этимологически со словом «йамин» — «клят­ва»! Представь, какова глубина значения слова!

— «Клянусь, что верую», — задумчиво сказала Александра. — Кстати, а имя бога Амона никак с этим не связано?

— Конечно! Умница! — Онуфриенко чуть не подскочил со скамейки. — Там тоже есть буквы «М» и «Н», сочетание которых дает значения, связанные с «верой» и «божественностью»! Отсюда же произошла и не вполне понятная Библейская «манна небесная»…

— Это, вероятно, означает «вера небесная»? — удивленно уточнила Александра.

— Ага! — подтвердил Сашечка. — И именно это значение спрятал Леонардо да Винчи в имени Мона Лиза…

— «Божественная…» — Александра запнулась и посмотрела вопросительно.

— «Истина»! — воскликнул Сашечка, судя по выражению лица, придя в состояние полного восторга.

— Могу добавить в список слово «мания», — как бы между прочим сказала Александра, чтобы охладить Сашечкин пыл. Уточнять, что «мания» — устаревший медицинский синоним слова «бред» не стала. Онуфриенко, однако же, совершенно не смутился.

— Умница! — воскликнул он. — Мания это ведь что? Это страстная одержимость какой-либо идеей. Та же вера. Какая же красота! — неожиданно перескочил он на другую тему и замер, наблюдая как солнце, выстрелив на прощание последним лучом, скрылось на другом берегу Нила за горами, превратив их в призрачные силуэты.

Темная гладь засыпающей реки постепенно поглотила противоположный берег. Мимо как ночной призрак с едва заметным огоньком на корме проплыла фелюга под парусом. Александре вдруг показалось, что это и не Нил вовсе течет мимо нее, а она сама — вместе с прибрежными кустами, скамейкой, набережной и домами проплывает мимо неподвижной реки. Все долго молчали, зачарованные чудесным зрелищем.

— Эль-Минья, — первым молчание прервал Пал Палыч, — жемчужина Египта, которая едва видна сквозь чуть приоткрытые створки раковины. Рассветы и закаты здесь — явление необыкновенное, почти мистическое.