Школа боевой магии. Том 2

Я вспомнил тот самый день, когда Сан Саныч устроил теракт. 25 августа — День единения Рувении. Это что ж получается? День объединения богов?

Агафья Ефимовна подтвердила.

И тут мне открылась вся подлость Сан Саныча. Он устроил теракт не просто во всенародный праздник, а в такой день! Это же плевок в лицо всем богам! Всем, кто участвовал в защите Рувении!

Агафья Ефимовна продолжала:

— Мир един. Если этот мир разрушить, то не будет места ни тёмным богам, ни светлым, ни людям, ни животным. А купол — это то, что мир охраняет.

— Агафья Ефимовна, — неожиданно для самого себя спросил я, — А у вас дети есть?

— Есть, — ответила Агафья Ефимовна и загрустила. — Сынок есть, Перунич. Родился ещё во время войны богов.

— А сейчас где он? — спросил я.

— Не знаю, — выдохнула Агафья Ефимовна. — В мире людей.

— Перунич — сын Перуна?

Агафья Ефимовна кивнула и со вздохом добавила:

— Сын Радима.

— Так если, — догадался я, — … если Радим Ефимович — это Перун, то, выходит, Григорий Ефимович…

— Даждьбог, — подтвердила мои догадки Агафья Ефимовна.

— А третий брат Огонь, — выдохнул я.

— Да, — кивнула Агафья Ефимовна.

— Охренеть! — подвёл я итог разговора. — Это же просто охренеть не встать!

Всё так же потрескивал костёр, всё так же темнел за спиной лес, всё так же светили звёзды… Хотя нет, звёзды больше не светили, их заволокло облаками. Подул свежий ветерок. Стало понятно, что погода портится. И то столько дней держалась, а ведь уже конец августа!

Даждьбог, ясен пень, к дождю не имеет никакого отношения, уж это-то нам в школе рассказывали! В отличие от много другого… Я знаю, что Даждьбог — это дающий бог, но то, что погода явно повернула к дождю, было как-то символично. Или мне так показалось. Может, я искал символы там, где их нет?..

Но это были ещё не все сюрпризы. Послышались шаги и вскоре из лесу вышел сам Григорий Ефимович. Он был встревожен, сразу подошёл к Агафье Ефимовне и спросил у неё:

— У тебя всё в порядке? Я беспокоился…

— Всё хорошо, — успокоила его Агафья Ефимовна. — Устала сильно, решила передохнуть.

Григорий Ефимович сел рядом с ней. На меня и не глянул — ну сижу и сижу, не прыгаю же…

Да и то — чего бы он обращал внимания на меня? Он — бог! А я всего лишь человек. Пусть и со способностями, но всё же…

Хотя раньше вполне себе разговаривал со мной и с другими парнями.

В общем, я немного растерялся. Как будто от того, что я узнал, кто такой Григорий Ефимович на самом деле, его отношение ко мне должно измениться…

Нет, я и раньше знал, что он бог, я же видел его в ручье… Но мне даже в голову не могло прийти… сам Даждьбог!

Я умом понимал: ничего не изменилось, а всё равно чувствовал трепет и растерянность. И ещё какую-то обиду, что вот он на меня не обратил внимания, не спросил, как у меня дела, всё ли у меня хорошо? А только глянул с раздражением, словно из-за меня конец света настал. Да меня вообще Чернобог чуть не заграбастал! А Григорий Ефимыч даже не поинтересовался, как я себя чувствую… Вокруг Агафьи Ефимовны только хлопочет, словно меня и нет.

А раз так, то чего сидеть? Я встал и, переступив через бревно, сказал:

— Ну, я пошёл?..

— Куда опять намылился? — не очень-то дружелюбно поинтересовался Григорий Ефимович.

— В лагерь, — ответил я.

— Подожди, сейчас вместе пойдём, — сказал он и остался всё так же сидеть, заботливо глядеть на Агафью Ефимовну.

Она вздохнула и поднялась. С явной неохотой.

И только тогда Григорий Ефимович встал. И бросил мне:

— Затуши костёр!

Не знаю, что на меня нашло, но я протянул руку и… И забрал пламя.

Сразу стало темно.

На углях ещё некоторое время мигали искорки, но они быстро тухли, потому что вместе с пламенем я забрал у костра и тепло.

Григорий Ефимович с удивлением поднял бровь, но ничего не сказал. Не стал ругать, что я среди ночи балуюсь магией. Да и чего ругать? С Чернобогом я уже виделся. Осталось встретиться с Сан Санычем.

Если честно, Сан Саныча я боялся больше. Чернобога-то в деле я ещё не видал, а вот у Сан Саныча в допросной цепочку от автоматной очереди очень даже разглядел! Даже если это только элемент декора…

Хотя ни фига это не декор. Пора бы уже повзрослеть и не прятаться от правды.

Я хотел идти, но стоял, ждал Ефимычей.

Григорий Ефимович заботливо поправил Агафье Ефимовне волосы, взял её руку, положил на свой локоть и сказал:

— Держись за меня.

Агафья Ефимовна опёрлась, и они потихоньку пошли. Рядышком. Григорий Ефимович заботливо поддерживал сестру, которая не сестра…

Мне ничего не осталось, как пойти следом.

Я шёл за богами и видел, что они ступают по камням аккуратно. Траву зря не топчут, веток не ломают. Постепенно моя злость исчезла.

В конце концов, Григорий Ефимович уже был Даждьбогом, когда мы познакомились.

Я вспомнил, как он отшвырнул меня в микроавтобусе. Можно сказать, при первой же встрече божественно приложил. Мне стало смешно, и я негромко засмеялся.

— Что? — тут же спросил Григорий Ефимович.

— Да нет, ничего особенного, — ответил я и добавил: — Вспомнил наше знакомство.

— И что смешного?

— Ничего, — признался я. — Мне только так и не понятно, зачем вы парней в подвал водили и где те двое, которых привезли со мной?

— По домам сидят, — просто ответил Григорий Ефимович, и я ему поверил.

Не знаю почему, но поверил. Может, потому что он не хитрил, не пытался что-то скрыть, ответил сразу. Пусть не на весь вопрос, но ответил. Ответил честно! Всё же когда человек врёт, это видно. Конечно, Григорий Ефимович бог, но не думаю, что враньё богов чем-то отличается от вранья людей.

Когда мы пришли в лагерь, все спали. Я сразу направился к тому месту, где оставил Дёму. Но там уже кто-то лежал, свернувшись калачиком. И Дёма лежал рядом! Предатель!

Я хотел прогнать парня, занявшего моё место, потом передумал — я ж не сказал никому, что это место моё, а Дёма говорить не умеет. Ладно, пусть спит, а то опять скажут, что я кукухой поехал и что слава мозги разжижила.

Решил просто забрать котёнка. Наклонился, и увидел, что в «моём» гнезде свернулась Марина…

Постоял немного и пошёл искать свободное «гнездо». Дёма остался. С ним Марине будет теплее.

Свободное место нашлось ближе к краю кедрача. Лапника мне наложили, и на том спасибо.