Школа боевой магии. Том 2

— Живы они, — негромко сказала Леля. — А пока живы, всё можно исправить.

— Клянусь всеми богами! — прохрипел я. — Я доберусь до Сан Саныча и убью его!

И тут раздался гром. Откуда в этом мёртвом мире мог взяться гром, не знаю, но он прозвучал. И светоч, который подвесил над нами Даждьбог, немного потускнел.

Леля и Даждьбог потемнели лицами.

— Не надо разбрасываться клятвами, — негромко сказала Леля. — Тем более в таком месте.

— Слово произнесено, обязательство взято, — поддержал её Даждьбог. — Глупое слово, брошенное в сердцах. Но оно засвидетельствовано. И теперь не выполнишь — станешь клятвопреступником. Выполнишь — станешь убийцей.

По-прежнему светило созданное нами и подвешенное Даждьбогом солнце, но у меня на душе стало темно и холодно. Темно и холодно, как в преисподней. И только боль за родных показывала, что я ещё жив.

Хотя, какого чёрта! Да хоть и в преисподней! Сан Саныча грохну, своих вызволю и насрать на последствия!

Глава 19

Однако, я задумался. Да, я был жив, но что-то внутри меня умерло, замёрзло, померкло. И такая тоска появилась, что хоть волком вой. Я глянул на мертвецов и понял их. Понял тоску, которая их гложет. Мне стало их жалко…

Но не настолько, чтобы растечься соплями. В конце концов, мои по моей вине попали в застенки, я и должен их вызволить. И если ради этого придётся отправиться в преисподнюю, то так тому и быть! Но Сан Саныча грохну! Из-под земли достану гада!

Из-под земли… Мне стало смешно. Привычная поговорка заиграла новым смыслом — под землёй-то сейчас я!

И тут я почувствовал на плече руку Арика.

— Вставай, — сказал мой друг. — Сидя на месте ты родным не поможешь. Нужно выбираться отсюда.

— Действительно, — подхватил его слова Боря. — Нужно двигаться.

— Вот только куда? — хмыкнула Ритка.

— Велес, ты знаешь, где выход? — спросил Григорий Ефимович.

«Нет, — Чёрный вздохнул. — Отец скрыл его от меня».

— Он не знает, — сказал я парням, которые не могли слышать Чёрного.

И тогда замяукал Дёма. И сначала нерешительно, а потом всё настойчивее начал вырываться из моих рук.

Я боялся отпустить котёнка. Я не мог потерять и его, но Леля сказала:

— Возможно Дёма выведет нас. Кошки живут в обоих мирах…

Мне было трудно разжать руки, но я глянул на Марину. Она пристально смотрела на одного зомбака, когда-то бывшего молодым парнем. Разбитая черепушка не оставляла сомнений в причине смерти.

Зомбак смотрел на Марину и улыбался ей, если можно назвать улыбкой истлевший оскал. Они явно узнали друг друга.

Моя фантазия тут же нарисовала картинку, как она накинула на него любовный ошейник, а потом отвергла, и он покончил с собой…

Марина почувствовала мой взгляд и прошептала:

— Я у него была первой…

Потом усилием воли отвернулась от мёртвой души. Я печёнками ощутил это усилие и иначе взглянул на зомбака — Марина тоже у меня первая, но я же не бегу самоубиваться всякий раз, как вижу её с Николаем?!

Чёрный вздохнул и промолчал, а у меня перед глазами промелькнули дебри, куда я забрался от ревности.

«И всё равно! Я не стал бы лишать себя жизни!» — мысленно ответил я Чёрному.

Он только покачал головой. И я всё внимание переключил на Марину.

Под её глазами легли тени, она стояла, обняв себя за плечи и безучастно смотрела на то, как Дёма пытается вырваться из моих рук.

Видеть Марину такой я не мог, поэтому руки разжал.

Едва Дёма коснулся земли, как начал усиленно вылизываться, как будто ему в моих руках было грязно и брезгливо.

Все стояли вокруг ошарашенные и смотрели на Дёму, а он, не обращая ни на кого внимания, яростно вылизывал то лапки, то бока, то умывался…

— Я больше не могу ждать, — дёрнулась Марина, но Николай схватил её за руку.

— Потерпи чуть-чуть! Мы найдём выход!

Но Марина так глянула на него, что он отвёл взгляд, однако руки не отпустил.

Марина нахмурилась, готовая взорваться, потемнела, как грозовая туча. И светоч ещё чуточку померк.

— Стоп! Стоп! — воскликнул Боря и втиснулся между Николаем и Мариной. Он бережно приобнял Марину за плечи и сказал: — Давайте-ка разделимся на тройки. Задача каждого в тройке будет поддерживать и заботиться друг о друге.

Парни без особого настроения, скорее по привычке слушаться Борю, разделились.

У кого-то тройки сохранились, как наша с Ариком и Ильёй, а у кого-то они были неполными. Девчонки и парни из «Лучезарной дельты» смотрели на Борю и на нас с недоумением.

На этот раз он не стал заставлять нас двигаться с закрытыми глазами, а сам распределил и переформировал тройки. Удивительно, но нас по-прежнему было двадцать семь человек. Три больших триглава и в каждом по три триглава малых.

Светлана ушла в тройку с Дмитрием, а рядом с Риткой и Мариной встала Агафья Ефимовна. Она по-матерински приобняла девчонок, и Марина как-то обмякла.

Пока мы делились на тройки, Дёма перестал вылизываться и отрыгнул комок шерсти. Комок моментально высох. В Исподнем мире было не только холодно и темно, но и сухо. Настолько, что вся влага с комка шерсти моментально ушла в землю, провалилась.

Я вспомнил, как уходила вода, когда Григорий Ефимович мылся внутри защитного круга ещё там, в лесу… И вот теперь мы сами в аду.

Дёма тем временем начал играть с комком шерсти — цеплять лапой, подбрасывать, катать… Очень скоро комок стал напоминать клубок… Клубочек шерсти.

Был момент, когда я хотел отобрать у Дёмы эту омерзительную игрушку, но Чёрный остановил меня:

«Он знает, что делает!»

А Дёма, продолжая гонять по земле клубочек, выскочил из круга и начал планомерно передвигаться в одном направлении.

— Нам туда, — сказал Григорий Ефимович и направился за Дёмой.

Мы пошли следом. Не быстро, потому что и Дёма двигался не быстро.

Я шёл рядом с Ариком и Ильёй, а в голове звенело, отдаваясь эхом, как в пустой комнате: «Я убью Сан Саныча! Я убью Сан Саныча!»