Школа боевой магии. Том 2

— Не всегда же мне делать за тебя твою работу? — развёл он руками.

Я растерялся.

А Сан Саныч продолжил:

— Мы договаривались с тобой, что ты при помощи магии совершишь теракт, а ты что сделал? Флешмоб. Кому он нужен, твой флешмоб?

Я смотрел на Сан Саныча, а видел ярко-голубое свечение в квартире родителей, маму, уводящую Соньку в детскую, папу, толкающего меня в портал. Он спас меня, а сам остался. Хотя скорее всего понимал, кто за дверью. А я, идиот, ещё обижался, что у них времени на меня нет… Блин! Сонька плакала! А я…

Сан Саныч продолжал что-то говорить, но я его не слышал. Внутри меня разгорался костёр. Не костёр, пожар! Атомный взрыв!!!

«Потухни!» — зарычал Чёрный.

Но пламя внутри никто не смог бы потушить, оно разгоралось с катастрофической силой…

— Влад, очнись! Ты сожжёшь нас! — закричал Григорий Ефимович и отвесил мне оплеуху.

Поздно.

Я успел выхватить взглядом удивлённое лицо Сан Саныча, встревоженное — Чернобога, напрягшихся спецназовцев… Всполохи на куполе…

Я уже понял, что мой огонь не пройдёт через купол, потому что он на божественной силе, и ненавистный особист останется невредим, что вся мощь взрыва достанется своим, но я больше не мог управлять пламенем, оно вырвалось из-под контроля и…

…И тогда земля под ногами исчезла.

Девчонки завизжали. Но и визг тут же оборвался. Съёжился. Испарился.

Точно так же съёжилось и испарилось пламя. Рассеялось, словно его и не было.

Стало темно и холодно. Очень холодно! Смертельно холодно.

Настолько холодно, что душа заледенела.

В первый момент я подумал, что умер. Но в руках у меня шевелился Дёма, а позади, невидимые, растерянно переговаривались наши парни да звякнула гитара или гусли, а может, и то, и то.

— Спокойно! — раздался голос Григория Ефимовича. — Все живы, и это главное! Давайте-ка перекличку сделаем… Подайте голос и возьмитесь за руки, чтобы чувствовать друг друга…

Он призывал нас успокоиться, вот только мне от его слов было крепко не по себе.

— Где мы? — спросил Арик.

— В Исподнем мире, — просто ответил Григорий Ефимович.

Для меня это прозвучало как: «Мы умерли… Влад нас убил».

Но мы были живы. Я почувствовал тепло ладоней, Арик взял меня за руку, а Николай сжал моё плечо, потому что вторая моя рука была занята — Дёмой.

Через несколько секунд длиной в вечность появился слабый свет, он шёл из груди Григория Ефимовича. Да и не Григорий Ефимович это был, а тот самый молодой мужчина, который тогда лежал в ручье. А рядом с ним стояла девушка — та, что пела о солнце, она тоже светилась — тепло, по-домашнему. Даждьбог и Леля в своём истинном обличье.

Свет от Даждьбога и Лели потёк по соединённым рукам моих товарищей, и темнота стала не такой беспросветной.

Дмитрий присвистнул и изрёк:

— Абсолютной темнота быть не может…

— Не может, — согласился Даждьбог. Назвать его Григорием Ефимовичем у меня не повернулся язык. — Даже слабый свет изгоняет самый густой мрак, — продолжил он и вдруг спросил: — Стихи пришли?..

— Не знаю пока, — ответил Дмитрий.

Он одной рукой прижимал к себе берестяной короб — чехол для гуслей, над которым с утра ещё работал Игорь Петрович, а другой держал за гриф гитару. Как и во время теракта, он не бросил свой инструмент, а заодно прихватил и гусли.

Парни с удивлением пялились на Даждьбога и Лелю, они их в божественном обличье видели впервые, но сейчас было не время для расспросов. Слабого света оказалось достаточно, чтобы разглядеть, что вокруг. И, честно скажу, лучше бы не видеть. Этот мир был мёртвый. Невыносимо мёртвый. И, что самое страшное, наш свет привлёк местных обитателей.

Мерзкие существа за границей света. Изломанные, уродливые и безмерно голодные. Они учуяли нас. Их глаза вспыхнули жаждой. А купола вокруг нас больше не было…

— Кто это? — спросил Арик.

— Это мёртвые души, — объяснила Агафья Ефимовна-Леля. — Души злодеев из всех эпох Рувении. Предатели, душегубы и другие преступники. За грехи свои обречённые на вечный холод.

— Чего они хотят от нас? — спросила Ритка.

— Тепла, — просто ответила Агафья Ефимовна-Леля. — Эти души жаждут душевного тепла. Они с лёгкостью выпьют вас, но никогда не смогут насытиться.

— Не отпускайте рук! — призвал Григорий Ефимович. — Держитесь крепче!

Всё моё существо было против. Тело призывало повернуться к опасности лицом и приготовиться к схватке, потому что бежать от этих зомбаков было некуда. Но Григорий Ефимович снова и снова повторял:

— Только не отпускайте рук! Свет — единственное, что может отпугнуть грешные души!

Не знаю, как насчёт отпугнуть. Пока свет их только привлекал…

Хотя, они действительно остановились на границе света, но так близко… Ещё чуть-чуть, и достанут своими мерзкими лапами… А пока с алчностью и тоской принюхивались.

— Велес, Влад, помогите нам, — попросила Агафья Ефимовна-Леля.

Я не понял, чего она хочет, но переспросить не успел.

«Разожги пламя!» — приказал Чёрный.

А как его разжечь, если тут, в этом смертном холоде, оно не горит?! Такой пожарище потух за один миг!

Но я печёнкой чувствовал: если не разожгу, нам крышка.

Точнее, крышка и есть! Мы уже в мире мёртвых! Но пока мы живы, шанс выбраться у нас остаётся. Это ж надо было мне умудриться открыть портал в Исподний мир… И как смог?

«У тебя кишка тонка для этого! — пробурчал Чёрный. — Это папенька расстарался! Не отвлекайся давай!»

Я с облегчением выдохнул. Чувство вины давить перестало. Но это не изменило нашей ситуации. Отсюда нужно было выбираться. И единственное, что пришло мне в голову — послушать богов и разжечь огонь.

Но как сосредоточиться на дыхании, если зомбаки вокруг стучат зубами и дёргают носами… Того и гляди кинутся. Я даже думать не хотел о том, что будет, если они нас достанут.

И тут я узнал одного… Сосед по лестничной клетке. Дядя Ваня. Постоянно пил и гонял жену с малолетним сыном… Очень неприятный тип! Помер в прошлом году — пьяный в драбадан на высокой скорости въехал в автобусную остановку. Мало сам погиб, так ещё и двоих прихватил — отскочить не успели. Так вот, значит, он где… Был урод, а теперь и вовсе — изломанный весь, иссохший, истлевший… Омерзительный! Вся гадостная сущность теперь на виду. Хорошо, что тётя Таня со Стёпкой не видят его таким.

Едва я узнал дядю Ваню, как тень узнала меня, и такая алчная радость вспыхнула в её глазах, что у меня волосы дыбом встали!

В этот момент затарахтел Дёма. Это было так неожиданно и так… чужеродно в мёртвом мире. А с другой стороны, мурчание Дёмы было до того естественным, что я отвлёкся от мертвяков и почувствовал на груди тепло.

Я не сразу вспомнил про свой оберег — триглав, вырезанный на берёзовом бруске, тот самый, на обратной стороне которого Чёрный выжег медвежью лапу. Я в последнее время совсем забыл об этом талисмане — болтается на груди, и ладно. А ведь он…