Школа террористов

Усатик словно прочитал мои мысли, посмотрел на меня пронзающе; положил руку на колено рядом с рулем, предупредил:

– Не вздумай ерепениться, все равно не успеешь.

– А чего он?
– ткнул меня снова в затылок дулом пистолета задний.
– А то я быстро его...

Мы выехали на улицу Чернышевского, свернули налево и пересекли Чистопрудный бульвар.

– Теперь налево, - скомандовал задний, я рассмотрел его в зеркало: крепкий здоровенный детина с квадратной физиономией, какие бывают у тупых и жестоких людей. Нос широкий, приплюснутый, как у туземца, лицо плоское и бесчувственное.

Не доезжая до "Современника", повернули в переулок направо.

– Рыжая сучка предала нас, коль он тут ошивался, - сказал Туземец и ещё раз ткнул меня в затылок пистолетом.
– Привез?

– Кого?
– прикинулся я дурачком.

– Не кого, а чего. Забыл, о чем с тобой Василий Васильевич говорил? Или вчерашний урок не пошел впрок?

Вот и доказательство. Если б его прищучить, Туземец все бы выложил. Усатик - посерьезнее, сидит, чуть подавшись вперед, - весь внимание, как взведенный курок, готовый сорваться при малейшем прикосновении...

Я не ответил. Смотрю вперед и выжидаю удобного момента, чтобы до отказа нажать на газ и ударить правым бортом о препятствие - силы удержать баранку у меня хватит и времени на это много не требуется.

– Стой!
– приказывает Усатик в темном закоулке, обрывая последнюю надежду.
– Выключай зажигание. Давай документ!

– Какой же дурак возит с собой ценные бумаги, - говорю я как можно спокойнее, если можно назвать это спокойствием: нервы натянуты, как плохо скрученная веревка, с помощью которой пытаюсь вытащить из бурной речки терпящий бедствие плот - оборвись хоть одна нитка, и все полетит в тартарары: этому придурку ничего не стоит выстрелить.

– Тебя ж предупреждали!

– Василий Васильевич слишком мелкая сошка, чтобы иметь с ним дело.
– Я злился на себя из-за своей беспомощности, голос мой дрожал и срывался.

– Ты гляди, какой смелый, - усмехнулся Туземец.
– Может, тебе самого шефа подать на переговоры?

– С тобой, во всяком случае, не собираюсь обсуждать этот вопрос. ("Надо как можно дольше тянуть выяснение обстоятельств - должен же кто-то из моего прикрытия подоспеть, - мелькает мысль.
– А ещё лучше заманить бы их ко мне на квартиру - уж там-то наверняка кто-то подстраховывает".)

– Заговоришь, ещё как, - грозит Туземец и командует напарнику: - Ну-ка выверни у него карманы. Усатик проворно сует руку под куртку, достает документы, блокнот с последними записями для газеты, кошелек. Раскрывает его и присвистывает.

– Небогато живет советское офицерство, всего пятерик, на штраф не хватит, если гаишник прищучит.

– Вы заплатите, - вкладываю я в слова двоякий смысл.

– Возможно. Но пока платить будешь ты, - понимает намек Туземец и подсказывает - - В бардачке проверь, - и до боли нажимает стволом в затылок.
– Может, скажешь?

– Перестань тыкать своей дурой, это тебе не поможет. Повторяю: ценных бумаг с собой не вожу.

– Подскажи тогда, где ты их спрятал. Может, в своей задрипанной шестнадцатиметровке?

– Хоромами пока не обзавелся, не ворую.

– Ну да, шантажировать и вымогать легче, зато дают больше. По статье, - уточняет Туземец.
– А что касается твоей шестнадцатиметровки, так пока ты со своей кралей в домжуровском ресторане забавлялся, мы каждый закуток обшарили.

Новая волна злости на Дину обожгла сердце - вот зачем она уговаривала "обмыть" её прогрессивку... Но не место и не время заниматься анализом прошлого, которого не вернуть, не поправить, надо придумать что-то, чтобы продлить будущее, заманить их к себе...

– В твоих хоромах тоже каждый может найти твою захоронку?
– подбросил я кость обложившим меня зверям. И её тут же подхватил Усатик.

– Ты уверен, что не там? Туземец пожал плечами.

– Я уверен, что, когда мы его утюжком станем гладить или в задницу паяльник вставим, он на блюдечке нам все поднесет. Присмотри-ка за ним. Он убрал пистолет от затылка и достал из-за пазухи маленькую портативную радиостанцию. Приоткрыл боковое стекло, высунул наружу антенну. Щелкнул выключатель, и за спиной слабо зашуршало.
– "Десятый", я "Два-два", вызываю на связь.

Тут же отозвался мужской голос, показавшийся мне знакомым.

– "Десятый" слушает.

Не зря Горелый предупреждал, что эти мафиози оснащены первоклассной техникой.

– Задание выполнил, но груз ещё не готов.

– Выяснили, откуда забирать?

– Похоже, с базы, уточнять придется на месте.

– Когда там будете?

– Минут через сорок. Еще вот что: стюардесса, кажется, заболела.

– Знаю. Конец связи.

Под авиаторов работают, сволочи, чтоб не сразу раскусили, если засекут эти переговоры. Кажется, Дину разоблачили. Тогда плохи её дела, как и мои..

"Два-два" убрал радиостанцию и снова приставил пистолет к затылку.

– Трогай, Достоевский. Надеемся, дома у тебя найдется утюжок?

Спину обдает жаром, будто раскаленный металл уже коснулся тела, но я тут же отогнал видение надеждой: едем ко мне на квартиру, а дома и стены помогают - там есть кому защитить меня. И тут же окатывает леденящая волна - ночевать-то я собирался в квартире матери, о чем предупредил Горелого; значит, прикрытие будет в другом месте. Остается одно - врезаться в столб или ещё во что-нибудь.

Только взялся за ключ зажигания, как Усатик отстранил мою руку.

– Дай-ка я за руль сяду.
– Вытащил ключи (сообразительный), вылез из кабины и зашел со стороны водительского кресла.
– Двигайся.

Мне ничего другого не оставалось. Рушилась последняя надежда: в моей "задрипанной шестнадцатиметровке" тоже кое-что можно предпринять - на кухне на стенке справа висит набор ножей; один из них для разделки мяса, очень удобный и острый. И схватить я его могу сразу, едва переступив порог. На балконе тоже есть оружие, и тоже справа, на подоконнике - топорик, которым я мастерил нечто для хранения овощей и забыл убрать. В общем, надо не расслабляться и не терять веру..

Усатик включил зажигание и неспешно развернулся в обратную сторону.

– Ты куда?
– недовольно поинтересовался "Два-два".

– Проверим, не увязались ли топтуны.

– А-а. Не вылезай только на центральные, там быстро засекут.

– Не боись. Боксер, - улыбнулся Усатик, - прорвемся

Боксер, видимо, кличка Туземца, "Два-два" - позывной. А как в мафиозном мире величают Усатика? Он моложе Боксера лет на пять и выглядит по сравнению с ним хлюпиком - узкоплечий, длинношеий, с маленькими женскими руками, так что вырвать "баранку" силенок у меня хватит. Какая же у него кличка? Я бы дал ему - Сморчок.