Школа террористов

Я просыпаюсь. В дверь стучат, будто в самом деле бьют короткой очередью. Вскакиваю, торопливо надеваю спортивный костюм и открываю дверь. Передо мной дежурная и с нею вчерашние знакомые - подполковник, капитан милиции и мужчина в штатском. Некоторое время я с недоумением смотрю на них, не понимая, что могло привести в такое позднее время ко мне. Наконец догадываюсь пригласить их в номер.

Подполковник беглым, но внимательным взглядом окидывает стол, тумбочку, чуть задерживается на графине и стакане, лишь после этого поворачивается ко мне.

– Вы вчера вместе ездили с Болтуновым в город?
– спрашивает с непонятной подозрительностью в голосе.

– Да.

– И возвращались вместе?

– Разумеется, - меня удивляла странная забывчивость подполковника, словно он не беседовал с нами.

– В котором часу?

– Около двенадцати. Мы же сразу к вам зашли.

– Это было позавчера. А нас интересует вчерашний день.
– Подполковник взглянул на свои наручные часы.
– Уже четвертый час утра.

Вон оно что...

– Вчера Андрей один уехал в город, - пояснил я.
– После обеда.

– Вы не знаете, к кому он поехал?

Я пожал плечами.

– Накануне, когда мы возвращались из Кишинева, он вспомнил, что забыл заехать к другу. Кто он, я понятия не имею.

– А у кого вы были накануне?

– У его невесты. Он собирался жениться.

– Выпивали?

– Выпивали, - ответила я без раздумий.

– А вчера опохмелялись?

– Если бы опохмелялись, Андрей не сел бы за руль.

– Вы в этом уверены?

– Вполне. Хотя и мало его знаю.

– Потому и ошибаетесь, - не согласился со мной подполковник.
– Вчера ваш друг попал в автокатастрофу: врезался на своей машине в каменную опору моста и сгорел. Есть предположение, что он был пьян и не справился с управлением. Но это только предположение, - уточнил прокурор.

Я почувствовал как волосы у меня на голове встают дыбом, и все тело будто окатило ледяной волной, заставив сердце сжаться в комок. Погиб Андрей! Сгорел вместе с машиной! Не сон ли это продолжается?!

– Нет!
– сквозь спазмы вырвался из моего горла хрип.
– Андрей не стал бы пить! Позавчера, когда мы поехали в гости, и он знал, что не избежать выпивки, предпочел вместо свое машины сесть в автобус. Он не пьяница.

– Кто его невеста?

– Учительница. Дочь президента спортивной ассоциации, известного в городе человека.

– Петрунеску?
– вмешался в наш разговор мужчина в штатском.

– Да. Иона Георгиевич.

– Уважаемый человек, - подтвердил Цынаву.
– И как он отнесся к предложению жениха?

– В общем-то положительно. Дал им месяц на обдумывание.

– А не мог и вчера Болтунов поехать к невесте?
– спросил подполковник.

– Мог, разумеется. Но он собирался к другу. Может, после заскочил к ней на минутку.

– Ситуация...
– Прокурор в задумчивости почесал свой массивный подбородок.
– Вы запомнили, где живет невеста?

– Запомнил.

– Придется вам проехать с нами.

– Прямо сейчас?

– Чем быстрее мы проследуем по пути Болтунова, тем скорее установим истину дорожно-транспортного происшествия.

Я тоже хотел этого. Быстро переоделся, и мы поехали.

Хотя небо на востоке только ещё чуть посветлело, на земле было совсем темно - будто тяжелый полог придавил все окрест: дома, деревья столбы вдоль дороги; и свет фар, разрывая черноту, казавшуюся весомой, давящей на грудь и плечи, метался по асфальту и неровным обочинам, высвечивая жутковато-причудливые силуэты.

Я сидел между капитаном Ивашутиным и следователем Цынавой, подполковник Токарев - рядом с шофером, и думал о превратностях судьбы, о её непредсказуемости и жестокости. Еще вчера мы разговаривали с Андреем, шутили, радовались его счастью; ещё вчера он был крепок, силен, полон веры в свое будущее. И вот его нет... Что могло случиться? Как он, летчик, не справился с управлением машины? У меня произошедшее не укладывалось в голове, и я все больше склонялся к мнению, что кто-то причастен к автокатастрофе.. Кто? Не тот ли друг, к которому он ездил?.. До визита ко мне в гостиницу подполковник Токарев и его коллеги беседовали с Золотухиным и штурманом его экипажа. Ни тот, ни другой тоже ничего не знали о кишиневском друге. Возможно что-то прояснит Альбина, если Андрей заезжал к ней. А что это было именно так, я был уверен на сто процентов.

Из-за поворота нам навстречу вывернулась легковая автомашина и ослепила светом дальних фар - будто кто-то стегнул по глазам, - и наша "Волга" взвизгнула тормозами, вильнув к обочине.

– Вот ещё одна из причин, по которой летчик мог врезаться в каменную опору, - нарушил молчание капитан милиции.

– Возможно, - согласился подполковник.
– Молодежь - и жить торопится и чувствовать спешит.
– И обернулся ко мне: - Сватовство-то бурно прошло?

– Не очень... Петрунеску озабочен, останется ли полк в Молдове.

– Я другое имел в виду, - сказал подполковник.
– Накануне Болтунов мог не выспаться и задремать за рулем. А для того, чтобы врезаться в препятствие, хватит секунды.

Могло случиться и такое, мысленно согласился я, если Андрей не отдыхал после обеда, как намеревался, а сразу поехал в город; задремать за рулем немудрено...

Километрах в двадцати от гарнизона фары высветили на обочине дороги группу людей у "Уазика". Водитель притормозил, подворачивая к ним. Это были работники ГАИ и майор из военной прокуратуры.

Токарев вышел из машины, за ним последовали и мы.

– Что-нибудь ещё удалось обнаружить?
– спросил Токарев у майора.

– Есть кое-что, Герман Филиппович, - ответил тот.
– В двадцати метрах от места столкновения машины с препятствием на асфальте остались следы от ткани серого цвета и черная полоска от каучуковой подошвы. Правая дверь передней кабины не закрывается, тогда как левая заклинена намертво. Вмятины на бампере и радиаторе позволяют сделать вывод, что скорость при столкновении не превышала сорока километров. Есть веские основания полагать, что на правом сидении находился пассажир, выбросившийся на ходу в двадцати метрах от препятствия. Вызывает сомнение и обрыв бензопроводов от удара, вследствие чего возник пожар.

– Выходит, водитель был уже мертв к моменту столкновения?

– Или мертв или в бессознательном состоянии, так считает доктор. Экспертиза это установит.

– Кого наблюдали во время работы?

– В два сорок семь проехал грузовик из Кишинева. И совсем недавно, в три пятьдесят три - "Мерседес". Номера я записал.

– Хорошо. Завершайте, утром встретимся.

Начинало светать, и в тусклом свете предутренней зари я разглядел силуэт покореженной машины; капот и правое крыло лежали в стороне, отброшенные взрывом пожара.