Школа террористов

Мы облюбовали столик в углу: прием пищи, как и занятие любовью, требует интимной обстановки, и нам не хотелось, чтобы кто-то мешал, подслушивал наши разговоры. Я намеревался теперь перехватить инициативу в свои руки и, когда Андрей выпьет немного и станет словоохотливее, выспросить у него подробнее о полетах за кордон - дыма без огня не бывает и за анонимкой должны быть какие-то факты, снова мою голову стала буравить мысль о мздоимцах.

К нам подошла немолодая, раздобревшая на казенных харчах официантка, протянула меню. Предупредила:

– Шашлыки и фирменные блюда только после семнадцати.

Альбина мельком заглянула в отпечатанный листок.

– Овощи, только натуральные, без салата: помидоры, огурцы, редис. Глянула на меня, на Андрея.
– Вам какое ассорти, мальчики: мясное или рыбное?

– Мясное, - сказал Андрей.

– И мне, - согласился я.

– А мне рыбное, - повернулась Альбина к официантке.
– Три кофе и бутылочку "Аиста". Или вы предпочитаете водку?
– снова глянула на меня.

– Я предпочитаю, как и вы, ограничиться кофе.

Альбина усмехнулась.

– Я-то как раз коньячку выпью.

Андрей перехватил мой недоуменный взгляд и пояснил с улыбкой:

– Не беспокойся за нее. Выпить я разрешу ей самую малость.
– И подумав, дополнил: - Она здесь хозяйка. Без неё нас здесь вряд бы так быстро обслужили.

– Обижайтесь на своих политиков, - возразила Альбина.
– Им власть нужна, а жар хотят загребать чужими руками. Все народы перессорили. Давайте лучше покурим.
– Она достала из сумочки сигареты, протянула пачку Андрею, потом мне.

Я помотал головой.

– Не курю.

Она удивленно вскинула брови, усмехнулась:

– Вундеркинд? И много вас таких среди летчиков?

– Все, кроме Андрея.

– Ах, какую я ошибку допустила!
– засмеялась Альбина.

Официантка принесла коньяк и закуску, налила, как в перворазрядных ресторанах в рюмки, и Альбина провозгласила тост:

– За знакомство.
– И выпила до дна.

– Ничего, - успокоил меня Андрей.
– Альбина утверждает, что коньяк обостряет у неё реакцию.

– Разве ты не убедился?
– лукаво глянула на него невеста.
– Я хуже вожу?

Андрей пожал плечами.

– Не хуже. Но... раз на раз не приходится. Может всякое случиться.

– А ещё летчик! Потому тебя и в истребители не взяли. Вы тоже меня осуждаете? Повернулась ко мне Альбина, и я не мог понять, чего больше в её глазах - насмешки или кокетства.

– Как раз наоборот, - решил я подыграть ей, чтобы поглубже заглянуть в душу будущей жены моего друга: что-то по-прежнему настораживало меня в ней и беспокоило.
– Риск, как утверждал один наш великий летчик, - благородное дело. А если рискует девушка - это верный признак, что она крепко будет держать семейные бразды правления.
– Я выпил свой коньяк и налил себе и Андрею.

Альбина с усмешкой посмотрела на Андрея - как от отреагирует на мою реплику, - но он то ли сделал вид, что это его мало волнует, то ли на самом деле не придавал значения, кто будет верховодить в семье, молча осушил рюмку и принялся за закуску, не обратив внимания и на то, что Альбина тоже налила коньяка себе.

– Андрюша - золотце, - похвалила его Альбина.
– У нас с ним не будет никаких проблем. Правда, милый?
– Она чмокнула его в щеку и подняла рюмку.

– За вас, мальчики.

Я не на шутку обеспокоился - как она поведет машину? И оставить новый "жигуленок" здесь без присмотра - стопроцентная гарантия найти его раскуроченным или вообще не найти. Следовало приостановить моих друзей, решивших видимо произвести на меня впечатление своей бесшабашностью; да и пора было переходить к главному: к разговору о полетах за кордон. Правда, место не совсем подходящее, зато повод имелся вполне оправданный.

– Любовь, как сказал мудрец, великая штука; во имя неё люди идут на подвиг и на преступление, - сказал я.
– Первое Андрею ещё предстоит, а второе он уже совершил.

Черные брови Альбины круто изогнулись. Она испытующе глянула на Андрея, делая вид, что приняла мои слова всерьез.

– Это правда, Андрюша? Что ты натворил?

Андрей глубоко вздохнул, подыгрывая мне.

– Из-за вас он занялся контрабандой, - пояснил я.

Андрей, ожидавший чего угодно, только не этого, широко распахнутыми глазами уставился на меня: что за чушь я мелю?

– Туфельки-то он привез вам из-за границы без таможенного досмотра, продолжал я.
– А это грозит тюремным заключением от двух до пяти лет.

– Серьезно?
– испуганно округлила глаза Альбина.
– Милый, ты так рисковал, а я даже не поцеловала тебя.
– И она прильнула к его губам. Страшно было? Расскажи.

Андрей смущенно пожал плечами, соображая, как выйти с достоинством из этой игры.

– Ну, парень, я, как ты знаешь, не трус. Пока шла разгрузка наших товаров, погрузка гуманитарной помощи, смотался в резиденцию президента. О туфельках ещё накануне из газет вычитал. Хотел добром у президента выпросить. Захожу в приемную, а там никого. Слышу в кабинете бормотанье невнятное, стоны, будто кто-то с жизнью расстается. Ну, думаю, попал в переплет: на президента покушение совершено, он тяжело ранен. Рванул на себя дверь и... застыл от изумления.
– Андрей сделал паузу.
– Президент с секретаршей любовью занимались. В таком экстазе находились, что на меня внимания не обратили. А туфельки рядом с диваном стояли. Я их под мышку и ходу.

– Слышали, Альбина? А вы: "В истребители его не взяли". Из него и разведчик неплохой получился бы... Правда, что касается туфелек, можно было и без риска обойтись, как поступили командир и борттехник: они прямо на аэродроме у немецких коллег купили.

– А ты откуда знаешь?
– удивился Андрей.

– Ну, я многое и другое знаю, - продолжал интриговать я друга. И пошел на пролом: - Золотухин подарок и Вайкулевичу купил, подороже твоих туфелек.

– Ну уж подороже, - не согласился Андрей.
– Знаешь, сколько такая ручка стоит? Всего десять марок. Вайкулевич попросил для дочки купить, она десятилетку заканчивает. И марки свои отдал - от прошлой командировки остались... И когда ты успел все усечь? Может, ты вовсе не журналист?

– Как, вы не летчик?
– удивилась теперь Альбина.

– Летчик, только бывший, - уточнил я.
– Вот уступил место более молодому, перспективному, а сам сменил штурвал на перо.

– Вы намного старше Андрюши?

– На целых пять, - я сделал паузу, - месяцев.

– Так почему же? Журналистское дело, наверное, интереснее?

Ответить я не успел: за соседним столиком с шумом и хамской лихостью разместилась четверка одетых в спортивные адидасовские костюмы шалопаев, с вызовом поглядывающих на нас и о чем-то лопочущих на своем языке. Троим было лет по семнадцать, четвертому, с плечами "косая сажень" и играющими под короткими рукавами футболки бугристыми бицепсами, не более тридцати.