Шпионские игры

Шер знал его как облупленного. Знал, какие подобрать слова, чтобы могучий моджахедин его слушался, сам того не подозревая.

— У нас теперь ещё меньше людей… — пробормотал Абдула нерешительно.

— Верно! Верно, мудрый Абдула! — поспешил ответить ему Шер, — возможно, нам стоит предложить предателям жизнь за службу? А если они не согласны… То что ж… предательство — это харам. Пророк Мухаммад сказал: «Вероломному будет воздвигнуто знамя в Судный день, и скажут: „Это — предательство такого-то, сына такого-то!“»

Абдула снова мрачно уставился на Шера.

— Они подняли оружие против воинов Аллаха, — сказал Абдула ровно те слова, что ждал от него Шер, — но Аллах милостив. Пусть раскаются, и тогда мы позволим им вернуться в наши ряды.

— Это мудро, — кивнул Шер. — А что потом?

Абдула выдохнул. Выглянул из-за скал низеньких скал, что закрывали ему обзор на равнину и мечеть.

— Поведай снова свои мысли о том, для чего ты хотел поговорить с шурави. Торйалай не дал тебе договорить.

Шер улыбнулся:

— Конечно, Абдула.

— Чему ты радуешься? — недоумённо посмотрел на него могучий воин, — на нашу голову обрушились беды. Один неверный шаг — и мы всё потеряем.

— Мне кажется, уважаемый Абдула, — начал Шер, — что вместе с тобой, прямо сейчас, мы смогли сохранить единство. И это главное.

* * *

— Что у вас там был за шум? — спросил Наливкин после того, как послал за мной на второй этаж, — чё этот душман разорался?

— Саша немножко на него надавил, — хмыкнул Шарипов.

Наливкин приподнял бровь.

— Саша? На него? Да ты видел эту глыбу? Только во время допроса я на нём штук пять ранений насчитал. А он даже бровью не ведёт.

— Я уже начинаю привыкать ничему не удивляться, — улыбнулся Шарипов. — Но после их с Сашей разговора «Аист» будто бы потерял всякую стойкость. А может быть, даже волю к сопротивлению.

Наливкин оглянулся на Глушко, дежурившего у входа в мечеть. Потом снова глянул на нас с особистом.

— И правда, удивляться у нас времени нет. Вы выстрелы слышали?

— Так точно, — пожал я плечами.

— Всё так, как мы и думали, — кивнул Наливкин и поправил автомат за спиной, — как только мы взяли одноглазого, в рядах «Аистов» начался разлад. И я думаю, надо этим воспользоваться.

— Воспользоваться? — спросил Шарипов.

— Да. Пока они там заняты, у нас есть шанс уйти. Так что будем выходить из мечети.

— Перестрелка была недолгой, — скептически сказал я и покачал головой, — я думаю, у них всё может быть не так плохо, как нам кажется. Торопиться нельзя.

— Саша, — выдохнул Наливкин, — это может быть шанс, который нельзя упустить. Надо уходить сейчас.

— Но куда? — мрачно спросил Шарипов.

— Товарищ капитан! — крикнул вдруг Ефим Маслов со второго этажа.

Все, кто стоял на первом, среди руин и завалов, подняли к нему взгляды.

— Там «Аисты»! Трое! Скачут к нам!

Глава 12

Мы бросились к выходу из мечети. Приготовив оружие, засели у его стен, по обе стороны.

«Аисты» приближались. Уже скоро, через вход и двор мечети, можно было различить в пылевой буре их чёрные фигуры на гнедых лошадях.

Наливкин прильнул к биноклю.

— Он что-то несёт, — сказал командир «Каскада» тихо.

— Парламентёры, — пробурчал Шарипов, прижимаясь к стене и крепко сжимая рукоять «Стечкина».

Когда душманы подошли ближе, я увидел, что всадник, ехавший в середине, поднимает над головой какой-то предмет.

«Коран, — промелькнуло у меня в голове, — он держит Коран».

— Коран, — подтвердил мои мысли наблюдательный Наливкин, — это жест доброй воли. Они не настроены враждебно.

— Хотят говорить, — кивнул Шарипов.

— Сука… Я думал, они друг друга перестреляли, — сквозь зубы процедил Наливкин.

— Нет, — покачал я головой, — «Аисты» крепче, чем вы думали. Хорошо, что это выяснилось прежде, чем вы приказали нам выходить.

— Не люблю ошибаться, — Наливкин аккуратно выглянул в проём входа, — но сейчас, кажется, ты прав, Саша.

Сквозь шум ветра «Аист», вздымавший над головой книгу, что-то закричал.

Все мы переглянулись.

— А что, если это ловушка? — спросил Шарипов настороженно.

— Может быть и так, — сказал я тихо.

— Ефим! — крикнул Наливкин, приподнявшись, продолжая прижиматься к стене, чтобы его не мог высмотреть вражеский снайпер.

— Я!

— Организуй прикрытие! Держи их на мушке! Услышишь выстрелы — открывай огонь!

— Есть! — ответил Маслов со второго этажа, и его голос разлился нестройным эхо по всей мечети.

— Либо переговоры, — начал я, — либо принимаем бой.

— Не лучшие условия для боя, — Шарипов взглянул на меня и горьковато хмыкнул.

— Патронов у нас ещё много, — возразил Наливкин. — Если что — продержимся. А этих Фима щас как голубей перестреляет.

— Тогда они точно нападут, товарищ капитан, — сказал я Наливкину, — мы будем защищаться, сколько сможем. Но высока вероятность, что это будет наш последний бой.

Наливкин глянул на меня. Смотрел долго. Размышлял. Поджав губы, он наконец спросил:

— Думаешь, стоит поговорить с ними?

— Думаю, — кивнул я. — У нас на руках сильные козыри.

— А ты, Хаким?

— Я согласен с Селиховым, — проговорил особист. — Штурм для нас — наихудшее развитие событий.

Наливкин засопел. От этого ноздри его ровного, чуть длинноватого носа раздулись. Он снова выглянул в проём.

— Ну что ж. Тогда идём, — сказал он наконец. Потом в своей манере хитровато улыбнулся: — А вы, дорогие товарищи, назначаетесь мною официальными послами группы «Север-1» спецназа «Каскад».

Когда мы приблизились, конники спешились. Их было трое. Все они скрывали свои лица платками, прячась от колкого ветра.