Шпионы «Маджонга»

— Абсолютно.

— Не смеем дольше задерживать вас, мистер Юнг. Вы чертовски удачно разминулись со смертью.

Том бросил последний взгляд на кровавое месиво, распростертое по соседству с моржом. Что-то в этом трупе привлекло его внимание. Внезапно сквозь вереницу страшных событий, которые он только что пережил, пробилось слабое воспоминание. Что-то об этом человеке с плоским лицом мелькнуло у него в мозгу… Хакка! Том Юнг посмотрел на остатки его левого уха и увидел, как из-под запекшейся на мочке крови сверкнул металл. Золото… Конечно, все китайцы очень похожи друг на друга, но эта металлическая безделушка…

— Минуту. У него в ухе серьга, не так ли?

Брови Морли взлетели вверх.

— Честно говоря, мы еще не видели, мистер Юнг…

— Сегодня утром, у дома моего сына, когда я забирал с собой внучку, был этот человек. Хакка… Я думаю, что он — хакка… Он крутился возле моей машины. Он выглядел как уличный воришка. У него в ухе была серьга в виде китайского иероглифа «Я».

Морли кивнул:

— Мы проверим это, мистер Юнг. А пока хватит с вас на сегодня, мы больше не смеем вас задерживать.

— Слава Богу! Но послушайте, я не могу… Не могу понять, что все это значит. Кто спас нас? Один из ваших людей?

— Нет, он не принадлежит к числу сотрудников Королевской полиции Гонконга, мистер Юнг. Мы получили сообщение, что в парке в два часа произойдет инцидент. Мы предположили, что это может быть как-то связано с торговой делегацией, о которой вы упоминали. У нас не было времени, чтобы все предусмотреть, и мы успели выслать сюда только усиленный наряд полиции.

— Сообщение? От кого?

— «Синьхуа», сэр.

Том смотрел на него, не веря своим ушам: Срединная Империя!..

— Тогда кто же спас нас?

— Я бы многое отдал за то, чтобы получить ответ на этот вопрос, сэр. Мне кажется, что на сей раз в Гонконге выясняли отношения две противоборствующие стороны. Выясняли… из-за вас. Китайцы против русских. И мне это не нравится, сэр. Вы должны поразмыслить над этим. Существует ли причина, по которой эти люди могли столкнуться из-за вас?

Наступило долгое молчание. Том переводил взгляд с одного лица на другое. Полицейские были вежливы, но не слишком дружелюбны.

— Нет, — сказал он наконец. — А теперь, если вы закончили, я хотел бы поехать к себе домой.

Морли кивнул, и все трое медленно пошли по направлению к выходу. Но запас кошмаров и тайн, уготованных на сегодня Тому, очевидно, еще не был исчерпан. Когда они вышли из парка, Том пережил недолгую галлюцинацию. Рядом с дорожкой был установлен плоский деревянный силуэт пингвина с круглой дыркой, проделанной в голове, чтобы дети могли просовываться в нее и фотографироваться. Проходя мимо, Том увидел прямо в отверстии мелкое лицо взрослого китайца в очках с толстыми стеклами и массивной оправой. Том протер глаза и опять взглянул туда — мрачное лицо китайца мгновенно изменилось: уголки губ быстро приподнялись и опустились, послужив слабым намеком на улыбку. Том моргнул, лицо в прорези исчезло. Он свернул с дорожки и направился к деревянной фигуре, но ноги у него подогнулись, и земля полетела навстречу ему с бешеной скоростью. Он ощутил, что его подхватили под руки, и провалился в пустоту.

Глава 18

Саймон был взбешен. Мэт наконец собрался с силами и сообщил, что бросает школу. Так будет лучше, заявил сын. Его больше не интересует Кембридж, сказал он. Он хочет получить работу, любую работу, которая никак не будет связана с деятельностью «Дьюкэнон Юнг», но которую его отец тем не менее должен обеспечить ему через своих деловых партнеров: «Где-нибудь на Дальнем Востоке, лучше всего, в Австралии, что-нибудь связанное с разработкой средств программного обеспечения», как сын выразился.

— Вот что я тебе скажу! — заорал Саймон. — Я дам тебе десять тысяч гонконгских долларов и можешь провести остаток жизни, запрограммировав весь этот мир!

Мэт хотел удрать, но ноги не слушались его. Было слишком поздно: его отец схватил ружье и начал палить из него…

Мальчик вскочил на постели, протирая глаза руками. Его сердце бешено колотилось… Сон… Слава Богу, это был сон!

В доме стояла мертвая тишина. Шум, от которого проснулся Мэт, больше не повторился. Юноша спустил ноги с кровати и поскреб пальцами по лицу, ощутив, как с него слезают клочья кожи. Дерьмо! Опять сгорел.

Надо побыстрее приходить в нормальную форму. Почему везде так тихо?

Он встал и поплелся к окну, откуда открывался вид на залив Независимости. Из его окна видна была самая лучшая панорама, потому что его комната располагалась выше, чем чья-либо другая. Под окном находился балкон, на который выходила дверь спальни его родителей. Еще ниже был плавательный бассейн и лестница, спускавшаяся к пляжу. Но сегодня любоваться в окно было нечем: небо затянули тучи, и море казалось серым и плоским, как заболоченное озеро. И все равно у него хорошая комната, лучше, чем у Дианы.

Мэт вздохнул и задернул занавески. Бедная Ди — пережить такое нападение! Абсолютно отрицательный жизненный опыт. Хотя сегодня ее должны выписать — уже кое-что!

Он принялся разглядывать обстановку своей комнаты. Расположение-то, может быть, и хорошее, но над интерьером надо поработать, решил он. За свои прошлогодние каникулы он обставил помещение по своему вкусу, но сейчас оно казалось ему таким… детским. Огромный флаг СССР занимает большую часть одной из стен. Прошлогодние магнитофонные кассеты, прошлогодние видеофильмы… Боксерские перчатки, которые он уже больше не наденет. Плейер «Сони Уолкмэн», который давно сломан. Коричневые простыни. Боже, каким придурком надо быть, чтобы спать на коричневых простынях!

Он уперся руками в пол и сделал двадцать отжиманий в быстром темпе, потом перекатился на спину и уставился в потолок. Дерьмо! Скоро ему придется все рассказать отцу, но как это сделать? Бедный па так затрахался с этим своим долбаным заводом. Может быть, лучше сначала сказать ма, а она уже скажет па? Да, классная мысль. Но пока надо принять душ.

Мэт надел купальный халат и отправился к двери. Когда он шел к ванной комнате, что-то заставило его взглянуть через перила балюстрады вниз, в холл. Там, уперев руки в бока, стоял мужчина, китаец. Мэт никогда раньше его не видел. Его черные волосы подстрижены под ежик, на нем — белая рубашка с коротким рукавом навыпуск и черные брюки. Мэт решил, что ему уже за сорок, но, видя только макушку парня, много о нем не скажешь. Возможно, торговец вразнос. Приятель старины Люка.

Мэт уже было двинулся дальше, когда из столовой вышел еще один китаец, одетый так же, как первый, и подошел к своему спутнику. Мальчик взглянул на него и замер, не в силах поверить в увиденное: этот второй держал в правой руке пистолет. Мэт судорожно втянул в себя воздух и попятился назад, влипнув в стену. Он с трудом сглотнул слюну. Когда он пошевелился, первый китаец посмотрел прямо на него и сказал что-то своему товарищу.

И тут они оба начали подниматься по лестнице.

Второй мужчина ступил на первую ступеньку лестницы и достал из кармана брюк обойму. Он загнал ее в пистолет, и Мэт услышал щелчок. Юноша попятился назад в свою комнату и, закрыв дверь на ключ, постарался перевести дух. От основания позвоночника по всему телу разлетелись искры боли, и он испытал один из симптомов после сильного шока. Но потом, к счастью, его мозги прояснились.