Шпионы «Маджонга»

— Но ведь ваш клиент оспаривает его! Он утверждает, что меморандум был на самом деле подписан не в присутствии члена магистрата, но в присутствии его слуги, теперь уже мертвого.

— Верно. Но я же сказал: «при обычном ходе дел»…

— Но тогда почему он не оформил документ как положено? Зачем тогда весь этот фарс с подписанием листка бумаги, не имеющего, как ему было известно, никакой ценности, с одной стороны, в то время как он был только рад получить в свое распоряжение сто миллионов фунтов стерлингов, которые банк не отказался перевести ему, с другой стороны? Он заявляет: «Была допущена ошибка». Пусть будет так. Почему же эта ошибка не была исправлена позднее? Это что, образец коммерческой честности в делах? — Хирн ничего не ответил, и судья продолжал. — Не хотите ли вы выслушать мои рекомендации на этот счет, мистер Хирн? Мне кажется, что единственная возможность для банка избежать убытков — это регистрация, то есть признание его в качестве владельца акций учредителей, принадлежащих мистеру Юнгу и получение на руки сертификатов этих акций. У него нет иного выхода.

— Банк может затребовать через суд произвести выплату…

— Потребовать у кого? У обанкротившейся компании без всяких активов?

— С вашего разрешения, перед нами еще один из многих вопросов, который должен быть рассмотрен в ходе разбирательства. — Тон адвоката был мягок, но все присутствовавшие явственно расслышали нотки неуверенности в исходе желаемого разбирательства.

— Может быть, вы правы. Мне лично случайно знакома подпись члена магистрата, который, как подразумевается, заверил меморандум о депонировании этих акций. Она выглядит подлинной. Я предполагаю, мистер Хирн, что вы скажете, что и этот вопрос будет рассматриваться в ходе разбирательства после заявления, расследования и так далее?

— Именно так.

— И даже если я объявлю перерыв до завтра и приглашу сюда члена магистрата Хуа с целью дачи мне показаний и с предоставлением вам права перекрестного допроса, это все равно не заставит вашего клиента взять назад свое заявление о том, что один из документов был выполнен не в его присутствии. Может быть, «подделан»… Если это более точное слово.

— Подделан, да. Так что документ, представленный вам на рассмотрение сегодня, не что иное, как подделка.

— Но эту подделку, как вы ее назвали, ваш клиент, очевидно, должен был подписать. Хорошо. — Судья Ан повернулся в сторону адвокатов Московского Коммунального банка. — Мистер Ли…

— Да, Ваша Честь?

— Глядя на происходящее с точки зрения банка, я вижу, что здесь есть проблема. Но трудно было бы предположить, что вы считаете возможным, чтобы начальник отдела реестра Корпорации внес вас в этот реестр после того заявления, которое сделал здесь под присягой мистер Юнг в поддержку своего иска.

— Может быть, и нет. — Похоже, Ли не собирался соглашаться с этим.

— Однако разве не было бы для вас самым подходящим решение начать собственные действия по востребованию кредита? Или, может быть, возбудить иск в отношении действий мистера Юнга? Если вы примете решение возбудить встречный иск и выполните все необходимые формальности достаточно быстро, я мог бы назначить ускоренное разбирательство, запретив вам на время регистрацию в реестре акционеров.

— Все это потребует времени, Ваша Честь.

— Три месяца. Состояние дела очень благоприятное.

Я могу назначить дату судебного разбирательства в конце третьего месяца, начиная с сегодняшнего дня.

— Но свидетельства мистера Юнга так бездоказательны…

— Я знаю. Надеюсь, я никого невольно не оскорблю, если скажу, что в них трудно поверить. Но он поклялся в том, в чем он поклялся, мистер Ли. Если он солгал, пусть он ответит за свою ложь. И все-таки на сегодняшний день я могу допустить, что его заявление соответствует действительности. — Судья посмотрел на часы. — Уже поздно. Вы не хотите больше ничего мне сказать, мистер Ли?

Адвокат покачал головой и сел.

— Тогда я принимаю такое решение. На основании заявления мистера Юнга о причинении ему ущерба и на основании заявления банка о возбуждении встречного иска по поводу возврата кредита запрещаю все операции до судебного разбирательства и решения суда. Мистер Хирн, в каких конкретно словах должно прозвучать решение?

Адвокат взял в руки листок бумаги и зачитал:

— Если Вашей Чести угодно, то в пункте об условиях, касающихся перемещения акций следует указать, что в случае…

— Продажи, дачи под залог, дарения…

— Именно так.

— Всех акций учредителей, которыми банк, выступающий в качестве ответчика, может распоряжаться сейчас и в будущем… А это что такое, мистер Хирн?

— Что именно, Ваша Честь?

— Ваш клиент заложил только свои двадцать акций, не так ли?

— Именно так, он заложил только те акции, которыми он владел.

— Тогда откуда взялась эта оговорка относительно будущих…

— Потому что именно так сформулировано в меморандуме о депонировании, Ваша Честь. Так сказано в документе.

— Так именно и написано в документе?

— Да.

— Я нахожу это странным. Однако… Ну ладно, вот и судебное предписание. Ускоренное разбирательство. А вот и график. — Судья быстро дал указания по поводу исков и процедуры разбирательства и приготовился покинуть свое место, но передумал и снова сел. — Мистер Хирн…

— Да, Ваша Честь?

— Я хотел бы сказать кое-что, не впрямую относящееся к делу. Вы можете рассматривать это как сочувствие… — Он помедлил. — Я знаю вашего клиента. Все в Гонконге знают председателя Совета директоров «Дьюкэнон Юнг». Он находится и в зале суда, и я наблюдал за ним. Он выглядит не слишком хорошо. Сейчас у него появилось время поразмыслить. Вы меня понимаете?

— Да. И я приношу Вашей Чести благодарность.

Ан кивнул и быстро вышел из зала суда. Цю, удовлетворенный услышанным, подождал, покуда все встанут и поклоном проводят уходящего судью, и поспешно выскользнул из зала. Направляясь к запасной лестнице, что располагалась рядом с лифтами, он не смог удержаться от искушения и оглянулся через плечо. Адвокаты банка первыми покинули зал, и, хотя они продолжали сохранять бесстрастные выражения лиц, легко можно было догадаться, что они не огорчены результатом заседания. Несколько минут спустя вышла и группа Юнга. Цю притаился в полумраке лестницы и пристально рассматривал Юнга, к которому обратился Сэндитон. Даже с расстояния двадцати шагов Цю увидел, что лицо англичанина искажено яростью.

— Надменный, сующий свой нос куда не надо старый дурак! — донеслись до него выкрики Саймона. — Да что он, черт возьми, знает о коммерческой честности в Гонконге!..

Сэндитон попытался успокоить Юнга, но его увещевания не произвели никакого видимого эффекта, и он нехотя ушел вперед, присоединившись к Хирну. Адвокат выглядел озабоченным и усталым, пот выступил у него на лбу крупными каплями. Хирн что-то говорил резким, металлическим голосом. Когда они приблизились к лифтам, Цю услышал, как Хирн сказал Сэндитону: