Штормовое предупреждение

– А до того? – повторила Марлин, чувствуя, что ей, старой знакомой, Шкипер не хочет врать вот буквально едва повстречавшись, что Прапор в принципе готов к этой гипотетической лжи и ему заранее стыдно, что Ковальски стоит с каменным выражением лица, готовый эту ложь озвучить и что Рико сейчас делает вид, что ничего не слышит, пользуясь своим положением неговорящего.

– До этого, – недовольным эхом повторил за ней Шкипер. – До этого пятьдесят часов назад.

– Сколько?!

Марлин отчетливо осознавала, что ее жалкая пара бутербродов- это даже не капля в море. Что каплей в море был жалкий перекус в самолете – о, она знала, чем там кормят, и частенько предпочитала отказываться от такого гостеприимства. Не приходилось сомневаться, что эту гадость ее приятели умяли с благодарностью.

– Я надеюсь, вы теперь едете куда-то обедать?! – поинтересовалась она, приняв как можно более строгий вид. Шкипер бросил на нее мрачный взгляд, и она вдруг поняла все.

Они едут с очередной «миссии», и эта «миссия» не задалась. Они здесь, а не в Нью-Йорке, не потому что билетов не было, а потому, что денег на четыре не хватило, а разделяться Шкипер не любил. И они на этой «миссии» ничего не заработали в актив, и поэтому, пока не доберутся до своей «базы», а вместе с тем – и до кладовой с консервами (как же, помнится, эти запасы поразили Марлин в свое время) время затянуть потуже пояса. Она это поняла так же отчетливо, как и то, что во всем этом ни один не сознается, как не сознался бы и в том простом факте, что голоден – потому что стыдно быть голодным. Шкипер, вероятно, сказал ей правду не только потому, что ему неприятно было вешать лапшу на уши старой знакомой, но и потому, что она не была им совсем уж чужой, и их знакомство действительно можно было назвать старым – то есть Марлин хорошо их знала. И знала, как они врут, каждый из них. А еще она понимала, что они не позволят ей кормить их, и она никакими силами не заставит их позволить ей их кормить. Потому что это еще более стыдно, чем быть голодными.

И в этот момент – Марлин никогда бы его не забыла – в этот самый момент неуверенно подала голос Стейси:

– А может… Если уж ты их встретила… Может… Снег… Дом тети?..

Шкипер недоуменно уставился на говорившую, как будто только сейчас ее заметил.

– Ковальски, анализ, – потребовал он.

– Недостаточно данных для анализа, – отозвался тот. – Но по контексту могу предположить, что с домом их тетки какие-то проблемы, связанные со снегом.

– Парни, вы – наше спасение, – объявила Марлин, тем временем окончательно пришедшая в себя. – Вас мне сам Бог послал! Шкипер! Ты не застал, я тут рассказывала… В двух словах: наша тетка сломала ногу, и нам предстоит спасти ее запасы к Рождеству, а перед этим как-то откопать дом, потому что последнюю неделю тут, как безумный, валит снег… И нам троим это явно не под силу! Мы, в общем, уже с час сидим и ломаем голову, как нам быть, а Бекки даже предлагала дать лопату Джулиану…

– Джулиану! – с нескрываемым презрением в голосе фыркнул Шкипер, который, в общем, относился к этому последнему намного лучше, чем показывал на людях. – Да что этот слюнтяй способен сделать лопатой, хочу я знать…

Марлин почувствовала, что неудержимо умиляется. Вот прямо скатывается в умиление, как в сугроб с ледяной горки, и ничего не может с собою поделать. Старый добрый Шкипер и старое доброе ворчание Шкипера. Наконец-то все на своих местах.

– Одним словом, – стараясь казаться спокойной, вернулась к повествованию она, – я бы хотела предложить вам присоединиться к нашей компании и праздновать Рождество вместе.

– Гм…

– О, не отказывайте слабым, беззащитным женщинам! – с трагизмом возопила Бекки, сама не зная, что вслепую попала куда надо. – Нам совершенно не к кому больше обратиться!..

– Кроме Джулиана, – буркнул под нос Шкипер, явно задетый тем, что его «элитный отряд» могли поставить на одну доску с «этим слюнтяем».

– Вы себе не представляете, сколько намело снега!.. – вторила сестре Стейси. – Горы!

– Массивы!

– Кряжи!

– А ведь надо будет еще наверно лезть на крышу!..

– И в подвал!..

При упоминании о подвале передернуло даже Марлин, побаивающуюся темных подземелий.

Впрочем, тяжелая артиллерия в виде упоминаний о подвале и крыше была уже излишней: командир отряда принял решение.

– Смена курса, – объявил он своим подчиненным. – Объявляю миссию «Фильм-катастрофа» открытой. Ковальски, занеси это в протокол!

Лейтенант невозмутимо извлек из внутреннего кармана привычный Марлин блокнот, из-за уха выудил карандаш и действительно что-то записал. Пока он этим занимался, внезапно Бекки вскочила со своего места и прыгая, будто Робинзон на своем островке, завидевший на горизонте судно, заголосила. Проследив за ее взглядом, Марлин с облегчением разглядела спешащую к стойке регистратуры пожилую леди, приятельницу тети Розы.

====== Часть 3 ======

Вместительность бьюика оказалась выше всех похвал: в него не только смогли поместиться все желающие, но так же и их вещи, пусть и пришлось задействовать багажник на крыше. Пока Марлин, не без помощи Ковальски, припоминала навыки игры в тетрис и складывала необычной формы сумки так, чтобы получилось что-то удобоваримое, Шкипер поглядывал вокруг с таким видом, как будто в любой момент ожидал нападения, а каждого прохожего подозревал в том, что тот – коварный диверсант, только прикидывающийся добропорядочным гражданином. Однако, как оказалось впоследствии, он оценивал не столько уровень грядущих неприятностей от людей, сколько от окружающей среды.

– Рико, за руль, – скомандовал он. – Не знаю, как вы сюда доехали и не вмазались носом, но на обратном пути я бы предпочел, чтобы штурвал держали руки покрепче твоих, – он бесцеремонно ткнул Марлин в плечо жестким пальцем.

– Он не знает дороги! – запротестовала она.

– Но ведь и ты ее тоже не знаешь, – охладил ее пыл Прапор, произнеся эти слова обычным своим мирным тоном. – Вы говорили, что никто из вас не был в этом доме.

– Хм. Ну, да.

– Так что просто дай координаты Ковальски. Ковальски, на переднее место шагом марш.

– Есть.

Марлин проводила лейтенанта взглядом и тут же вопросительно уставилась на Шкипера. Тот понял ее вопрос без слов.

– Переднее сидение можно отрегулировать, – устало сообщил он. – Ему вечно некуда деть ноги. Так что позади усадим самую мелкую тебя. А твоим кузинам придется потрястись на наших коленях.

Кузины были не в самом большом восторге от перспективы, однако их чувства не шли ни в какое сравнение с реакцией Прапора: тот улыбался безмятежно, пока командир не объявил во всеуслышание последнего своего решения.

– Что?.. – полезли у младшего брови вверх. – Но… Нет…Нет, я не могу! У меня… У меня девушка есть!..

Командир обратил на него свой фирменный тяжелый взгляд.

– Хочешь вести перегруженную машину по снежным заносам, ориентировать по карте нашего психопата или заставить дам страдать от тощих коленок друг дружки?

– Нет, но…

– Вот и нечего.

– Пусть лучше Бекки сядет на мое место, – предложила Марлин, видя, что Прапор идет розовыми пятнами. – Я за зиму поправилась и не такая уж маленькая…

– А почему Бекки?! – тут же возмутилась ее сестра. – Она значит самая стройная у нас, да?!

– Нет, я не то имела в виду…

– А я значит тюлень, да?!

– Да нет же!..

– Почему, как чуть что, так никогда никто не подумает обо мне?!

– В следующий раз будет твоя очередь, – попыталась утешить ее Марлин, но осеклась, поймав насмешливый взгляд Шкипера и припомнив, что речь идет о месте на его коленях.

– Дамы, будете шуметь – и поедете в объятиях друг друга, – сообщил он. – Я подержу эту «поправившуюся», – он снова беззастенчиво ткнул Марлин пальцем, – А Прапор пусть мучается в одиночестве.