Штурмуя Лапуту
Шрифт:
— Прощай знакомый берег,
Уходим снова в Бездну,
Пропеллеры «Генриэтты»,
Усталости не знают никогда…
Стихи были слегка несовершенны, мотив слегка заимствованный, но в корабельных песнях, особенно написанными чисто научными специалистами, такое случается. Тут главное — суть, а слова и ноты всегда можно подправить.
Душевно получилось, этого у Лоуд не отнять. Песня разучивалась отдельными вахтами, сейчас впервые звучала в едином экипажном исполнении,
— И грузы доставлены,
Контракты закрыты,
Пропеллерам дан передых,
Но завтра нас Бездна покличет,
«Генриэтта» не подведет!
Команда, пассажиры завопили, захлопали и засвистели. Оно и верно — песню про себя всегда слышать приятно. Улыбалась и аплодировала леди-кэп, столь великолепной и нарядной ее, наверное, еще не видели. Волшебное зрелище.
Аплодируя, поднялась на сцену Фунтик, торжественно пожала ладонь кудеснику-дирижеру.
— А теперь мы услышим городской танц-шансон Сан-Гуаноса. Суровая поэзия узких кварталов и храмовых переходов, нерв подвалов и треск пламени костров в стиле хард-регги…
Вообще-то исполнение беглых монахов производило сильное впечатление. Конечно, изначально все это должно было звучать-танцеваться под аккомпанемент единственного храмово-пыточного барабана. Но тему смогли обработать, ввести в мелодию флейту и гитару. Отстукивали угрожающий ритм монашеские сандалии, мрачным дружным бэк-хором взвизгивали монашки, рычали бывшие святые братья. Ух, прямо истинной сыростью стен Сан-Гуаноса потянуло, аж холодок по спине…
— Оооооо! — хором сказали по завершению песни потрясенные зрители и зааплодировали с некоторым облегчением.
Укс тоже с удовольствием отставил гитару. Дотянулся до палубы ядовитый флер мрачного города, хотелось немедля дротик проверить. Интересный танц-шансон, но его нужно в самую меру.
— Научно-магические фокусы, полезные в быту, незаменимые в хозяйстве, развивающие память и мелкую моторику! — объявила Фунтик. — Просим на сцену знаменитого корабельного мага Коровала Проницательного!
Фокусы оказались весьма увлекательными. Укс обнаружил, что и сам шевелит пальцами, пытаясь создать шарик мини-светлячка. Понятно, сходу не получилось, тренировки нужны. Но ведь полезный фокус. Конечно, разгадка различий отравленного и не-отравленного кальвадоса интересовала пилота куда меньше — если в принципе знаешь, что алкоголь — яд, то подробности не так уж важны. Но моряки внимали с огромным вниманием. Ассистировавшая магу Лоуд объявила, что будет создана краткая памятка-инструкция «Десять самых необходимых фокусов», и все овладевшие грамотой смогут лично переписать сии полезнейшие сведения.
Объявили антракт. Моряки устремились в двигательный отсек, следовало взбодрить притормозивший корабль, кто же на концерте засыпает?
Ускорилась «Генриэтта», заново рассаживались матросы, заняла зрительское место освободившаяся от обязанностей конферансье Фунтик. Второе отделение было заявлено авторско-музыковедческим, тут требовался уникальный специалист.
— Итак, ночь, палуба, бездна… —
проникновенно начала Лоуд — Бездна миров, бездна неизвестной нам мировой культуры…Укс провел по струнам — гитара отозвалась вздохом-эхом бесчисленных бездн…
…— Нельзя объять необъятное, как утверждают знающие специалисты, — продолжила Профессор, — но попробуем хотя бы краем глаза заглянуть за горизонт. Начнем с нашего, контрабандистского. Жили некогда поэт и сочинитель Эдуард Багрицкий и профессор-металлург, композитор Виктор Берковский. Никогда они друг друга не видели, поскольку не совпали возрастом и жили в разных городах. Но происходило то на берегах водного моря, именуемого просто и мрачно — Черное…
Гитарист нежнее обнял инструмент, повел мелодию, осторожно поддержала ритм матросская гармоника, вступил робкий барабан, и нарастала волна…
— По рыбам, по звездам
Проносит шаланду:
Три гнома в Одессу
Везут контрабанду….
Втянулись музыканты, пела-декламировала прищурившаяся вдаль лектор — перед ее глазами были те самые волны, обшарпанный борт баркаса, тюки груза…. И слушатели видели ту ночь, усатых коллег, влажный холодный туман и ствол револьвера неведомого «пахана»…
….— Чтоб звездами сыпалась
Кровь человечья,
Чтоб выстрелом рваться
Вселенной навстречу,
Чтоб волн запевал
Оголтелый народ,
Чтоб злобная песня
Коверкала рот, —
И петь, задыхаясь,
На страшном просторе:
"Ай, Черное море,
Хорошее море…!"…
…И было еще много песен, Лоуд вспоминала древние славные имена, накатывали на слушателей знаменитые в очень далеких мирах поэтические строки, пусть немного спорно, но бережно и вдохновенно переведенные. И Укс играл, иногда подпевал чуткой, но не особо-то виртуозной в вокальном смысле напарнице. Заключительные мелодии вела уже одна гитара, остальные корабельные инструменты не решались поддержать — слишком сложно, тут своей невеликой магией не поможешь, только напортачишь. Это же Обыкновенное чудо, которое почти невозможно воплотить:
…Из миража, из ничего,
Из сумасбродства моего —
Вдруг возникает чей-то лик
И обретает цвет и звук,
И плоть, и страсть!
Нелепо, смешно, безрассудно, безумно —
Волшебно…
Последнее касание струн, стихла измученная гитара, уходящая нота еще звенела над палубой, а потом смыли ее аплодисменты. Уже без свиста и гика, просто удары ладоней, но искренние…