Схватка призраков

Сейчас президент возьмет папку, откроет и автоматически смахнет невесть как попавший внутрь мусор, подписав себе тем самым смертный приговор.

– Эй, куда прешь! – тихо возмутился один из заместителей министра, которого Виктор чуть толкнул.

Ответа он не дождался. Виктор рванул с места точно ракета. Сбил с ног еще кого-то, успел увидеть, как в глазах убийцы вспыхивает удивление, после чего нанес первый удар.

Находись они в равных условиях, исход схватки предсказать было бы сложно. Но на стороне Виктора оказался эффект неожиданности.

Вздернулась рука, прикрывая грудь, но прошел резкий удар, ломающий кадык. Убийца захрипел, теряя равновесие. Ловким пируэтом Виктор оказался у него за спиной и сломал шею.

Подхватил папку. Тело с шумом упало на пол.

Виктор увидел полный изумления взгляд президента Пасанена, и тут же тишина взорвалась испуганными и негодующими воплями. Чиновники, решившие, что им грозит опасность, ринулись в стороны, журналисты бросились к месту действия, чтобы заснять все в деталях, а телохранители метнулись к нарушителю спокойствия.

Их намерения сомнений не вызывали.

Виктор не стал ждать, пока ему скрутят руки и потребуют объяснений. Он отшвырнул первого человека в круглых очках, оказавшегося рядом, после чего бросился к двери, через которую попал сюда.

Еще один телохранитель преградил дорогу, но Виктор легко ушел от захвата и сбил противника с ног. Промчался через комнату, где они готовились к церемонии, и оказался перед небольшим лифтом.

Не задумываясь, вошел внутрь и нажал нижний сенсор.

Расстояние до подземного этажа, где располагался гараж, лифт преодолел за несколько секунд. Прежде чем выйти, Виктор ударом локтя разбил сенсорную панель.

– Пусть побегают, – усмехнулся он.

Внутри гаража оказалось тихо и безлюдно. Лоснились черные бока роскошных бронированных лимузинов, пахло машинным маслом. Издалека доносилась негромкая музыка.

Виктор пошел прямо на нее. Миновал ряд машин, поднялся по пологому пандусу. Сидящий в незастекленной будочке охранник уставился на человека с удивлением и выключил стоящий рядом приемник.

– Ты что здесь делаешь, приятель? – спросил охранник.

– Гуляю, – ответил Виктор, подходя вплотную.

Удар его был настолько стремителен, что охранник вряд ли понял, что с ним случилось. Он просто брякнулся навзничь, заливая будочку кровью из разбитого носа.

На то, чтобы скинуть костюм и нацепить форму, Виктору понадобилось ровно тридцать секунд. А чтобы связать оглушенного и спрятать за будку – еще пятнадцать. Папку, обтерев ее от отпечатков пальцев, он сунул под тело.

От расположенной рядом с лифтом лестницы доносились голоса, так что следовало торопиться. Виктор ударил себя по носу, а затем что есть силы шарахнул приемником по лицу.

Судя по тому, как заболела скула, там образовался приличный синяк.

Размазать по лицу текущую из носа кровь Виктор успел как раз к тому моменту, когда около будки объявились двое запыхавшихся телохранителей.

– Где он? – рявкнул один, ни на минуту не задумавшись о том, что человек перед ним – тот, которого они ищут. Форма и следы членовредительства на лице сделали свое дело.

– Наружу... выскочил наружу, – прохрипел Виктор, изображая, как ему больно. – Ударил меня и удрал, сволочь... А что он сделал?

Ему не ответили. Телохранители ринулись вверх по пандусу, к выходу из гаража.

Им на смену явились еще трое. Двое проследовали тем же курсом, а один остановился рядом с будкой.

– Как тебе досталось, приятель, – сказал он. – Иди-ка в медпункт.

– А пост?

– Я сейчас вызову из резерва смену. – И телохранитель забормотал что-то в коммуникатор.

Виктор благодарно кивнул и заковылял в глубь гаража. Скрывшись от любопытных взглядов, пошел быстрее. Вчера он потратил час на то, чтобы выучить наизусть план президентского дворца, и теперь прекрасно знал, где находится и куда ему идти.

Поднялся по лестнице и повернул в длинный коридор, ведущий к главному входу. Но до медпункта не добрался, свернул в узкий проход, мало кому известный, кроме технического персонала.

Дверь раздевалки для уборщиков оказалась снабжена сигнализацией и замком, рассчитанным на дилетанта, а никак не на агента СЭС.

Оказавшись внутри, Виктор первым делом умылся. Разделся и испачканную кровью форму охранника засунул в мусорное ведро, а вместо нее натянул красно-синий комбинезон уборщика. На голову водрузил той же расцветки шапку, а в руки взял самую обыкновенную лопату.

Для уборки снега человечество к двадцать третьему веку так и не придумало ничего лучше.

Сигнализация на окне оказалась столь же хлипкой, и Виктор легко выбрался наружу, в продолжающуюся метель. Огляделся, вскинул лопату на плечо и зашагал в сторону ворот.

Мимо пробежали несколько охранников, не обративших на уборщика никакого внимания. В комбинезоне было довольно холодно, но Виктор не ускорял хода. Шел вразвалку, неторопливо, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что он хочет скрыться.

Пройдя ворота, мнимый уборщик не остановился, а продолжил шагать, пока не скрылся в сгущающейся тьме.

Он понимал, что избитого охранника вот-вот найдут, если еще не нашли. Предполагал, что обманувшего погоню Арнольда Ватерроса будут искать внутри здания, оцепив прилегающую территорию.

И надеялся на то, что никому в голову не придет, что бежать можно пешком.

Оборудованное Загоракисом убежище располагалось на северной окраине Дублина, на Гриффит-авеню. Этот район занимали старые, полуразвалившиеся дома, а об уличном освещении тут давно забыли. Виктор пробирался в темноте, обходя шумные компании и освещенные участки около редких магазинов.

Снег продолжал идти, а температура все падала, так что он изрядно замерз. Ноги немели и еле слушались, по спине вольно гулял озноб, а нос приходилось то и дело растирать.

Сражаясь с холодом, Виктор не забывал поглядывать по сторонам. В президентском дворце давно должны были понять, что убийца одного из гостей с Альвхейма покинул пределы здания. А поняв, расширить поиски на ближайшие окрестности.

Но пока никаких признаков погони видно не было.

Ежась под порывами колючего ветра, Виктор вышел к многоквартирному жилому блоку, одному из тех, что строили по всей Земле лет пятьдесят назад. Он выглядел наполовину заброшенным – зияли выбитые окна, стены пересекали извилистые трещины.