Сибирская Симфония

— Все же… моя теория верна. Водка используется сибиряками вместо крови, она же и ускоряет мутационные процессы. Вот посмотрите на этого Сытобрюха. Было бы странно, если…

— Спичек еще бы не мешало, — прервал его Леонидыч, направляясь в дальний конец склада, как вдруг трое мужиков услышали истошный визг истопника, доносящийся со входа.

Тихон первый выбежал из стеллажей и увидел кошмарную картину. На бетонном полу у входа стоял помощник машиниста, а в его ногу вцепился дикарь; с глухим утробным ворчанием он пытался прокусить штаны и добраться до истопникового мяса. Мужичек бил лохматого по спине и голове прикладом ружья, но тот вцепился крепко и, похоже, не чувствовал боли. «Вот они какие, на самом деле, эти дикие мужики», — подумал Тихон и поднял ружье.

— А ну отпусти его! — крикнул инженер, целясь в голову дикарю. — Отпусти, зверюга!

— Не стреляй! В меня попадешь! — заверещал истопник.

— Не попаду, я метко стреляю, — сказал Тихон, а сам внезапно понял, что не сможет выстрелить в дикаря — он же тоже человек! Или нет?

Истопник закричал еще сильнее — видимо, штаны уже были прокушены, и нападающий добрался до ноги.

До этого сибиряк стрелял только в зверей. Ну а если, скажем, представить что этот дикарь — никакой не человек? Такой же зверь, как и волк с медведем, зверюга хищная. Может быть, тогда получится нажать на курок? Нет, все же как-то обидно, к тому же вдруг КГБ узнает, и получится как тогда, с мутантами — стреляли, а не надо было. С другой стороны, съест вот этот сейчас истопника — и куда потом идти за новым? Вокруг на сотню километров ни станции железнодорожной, ни города приличного — как потом Леонидычу поезд вести в одиночку…

Размышление прервал звук выстрела за спиной. Дикий мужик отпустил ногу и упал на пол.

7. Преследование

— Ты посмотри на него! — сказал Леонидыч, рассматривая убитого дикаря. — У этого животного кровь синяя. Не иначе как мутант.

— Еще бы, — нахмурился Тихон. — Овощи тут ест, с овощей и не такое может случиться.

— Да нет же, овощи тут совсем не при чем! — воскликнул Теодорыч. — Это все особая мутация, понимаете, направленная адаптационная мутация, причиной которой могут быть только они! Водка и инопланетяне!

Машинист странно посмотрел на ученого, как будто впервые, потом сказал:

— Инопланетяне, говоришь? А ты не боишься, что о твоих идеях научных те, кому надо узнают? Ты, поди еще и в цирковую теорию мира веришь? Мне-то, само собой, без разницы, но ты смотри, ученый! Не заговаривайся! За такое сам знаешь куда можно попасть.

Теодорыч растерянно поправил очки и сказал огорченно:

— К сожалению, сейчас все относятся к инопланетянам исключительно негативно. Но когда-нибудь, когда я стану известным, о моей теории обязательно вспомнят, и скажут: «Да, а ведь он был прав!» Вот вы сами подумайте, как иначе объяснить измененный фенотип этой особи?

— Фенотип — это ты про что так выругался? — не понял Тихон. — Про ноги, что ли? Без валенок долго ходил, вот волосы и выросли, что тут непонятного. А кровь синяя от овощей.

— Да нет, тут дело в другом, — покачал головой Леонидыч. — Всем известно, что мутантами становятся от радиации. Вот, видать, этот мужик и стал дикарем от излучения.

— Может, пойдем? — жалобно сказал истопник, но его опять никто не заметил.

— Нет же, здесь дело не в радиации! — возразил ученый. — От радиации мутантами становятся только во втором-третьем поколении, но никак не сразу, к тому же такие мутации не могут носить положительный характер и часто…

— А я тебе говорю, что от радиации! Ты что мне рассказываешь?

Тихон понял, что они скоро поругаются, поэтому перевел разговор на другую тему:

— Мужики, не пойму, а почему этот город забросили-то вообще? Ведь тут столько народу может жить, складов много, здания большие.

Машинист нахмурился:

— А ты подумай, как ты эти все громадины согревать будешь? Дровами, или углем? А? На всех не хватит. Электричество, опять же, откуда брать. Из старых городов по Сибири всего штук десять осталось, и то все горожане живут там как обычно, в избах и бараках. Скоро, говорят, Иркутск забросят, людей будут переселять… Ну, что мы тут разговорились, надо же обратно ехать, а то пассажиры ждут. Надеваем лыжи.

Санки ехали с трудом, Тихон придерживал их сзади, толкаясь одной палкой, а машинист с помощником тянули. Истопник заметно прихрамывал — видимо дикарь сильно укусил его.

— Я где-то читал одну историю, — сказал Леонидыч, — только уж больно мудреную, про вампиров. У них особенность, говорят, они кровь у мужиков пьют. Вот так вот, скажем, укусит вампир человека, попьет у него кровушки, а тот после этого и сам таким же вампиром, значит, становится и тоже кровь пить начинает. Я и подумал — а не может быть с тобой, истопник, то же самое? Дикарем не станешь, а?

— Зачем мне, Леонидыч, дикарем становится-то? — пропищал мужичок в ответ. — Мне и так, истопником неплохо.

Тихону история про вампиров понравилась, и он спросил машинста.

— А если, например, такой вампир медведя укусит? Что тогда будет?

— Что-что. Ничего не будет, — пожал плечами машинист. — Медведь проснется и съест этого твоего вампира со всеми его особенностями.

— Господа… ой, то есть мужики, — дрожащим голосом сказал Теодорыч, шедший сзади. — Вы не могли бы… перестать рассказывать такие истории? И так ведь темно, вокруг ни души, а мне к тому же мерещатся всякие… страшные антропозооморфные силуэты.

— А ты не мог бы разговаривать нормально? — передразнил его Леонидыч. — А не как все ученые, умных слов скажите, а никто вокруг не понял ничего.

Теодорыч помедлил, потом проговорил приглушенным голосом:

— Вы понимаете, я только что видел в окне на третьем этаже страшную морду с лосиными рогами… Не знаю, показалось, наверное… Ой, а вот еще одна! И еще!

— Так это ж мутанты! — крикнул Тихон, быстро снимая с плеча ружье и осматриваясь по сторонам. — У нас на станции таких как они в подвалах держат, мы их отстреливали!

Леонидыч остановил сани на перекрестке, повернулся к Тихону и сказал:

— Про этих твоих мутантов я тебе вот что скажу. Я, конечно, про них наслышан немало, и мужики из депо рассказывали, и пассажиры. Но я вот что-то ни одного из них так ни разу и не видел. Потому мне кажется, что их придумали те, кто пить не умеет. Ну ты погляди, где эти твои мутанты? Где?

Леонидыч стал махать руками, всем своим видом показывая, что никаких мутантов не боится.

— Я тебе говорю, Леонидыч, ты с этим не шути! — сказал Тихон, продолжая осматривать окрестные дома. — Эти мутанты хитрые, их только те видят, кто выпил больше нормы. Лучше бы не стоял, а достал вон из ящика бутылку и выпил. И мне дай тоже.

Машинист проворчал что-то непонятное, но все же водку достал.

— А вон… с песьей мордой, — сказал Теодорыч, тыкая пальцем куда-то вдаль.

— Я вижу, вижу! — воскликнул истопник и стал бегать туда-сюда на своих коротких лыжах.

— Ты не бегай давай, а скажи куда стрелять, — сказал машинист, которому, похоже, передалось волнение остальных. — А то я пока еще никого не вижу.

Тихон продолжал осматриваться по сторонам, одновременно отпивая из бутылки, уже второй по счету. Интересно, почему ученых их видит, ведь он мало пил? Постепенно очертания домов и окружающих предметов из бледно-серых превратились в цветные, яркие. Хотя свет луны был тусклым, снег и небо стали иметь голубоватый оттенок, дома казались зелеными, бутылка водки — желтой. Мужик поглядел на своих спутников — их лица и руки светились красным, словно были раскалены. У Тихона подобное случалось несколько раз, потом он пробовал спросить у знающих людей, почему так происходят, но все удивлялись. Лишь один нефтяник сказал что-то про тепловидение и секретные разработки. «Видимо, все дело в особой водке, — озарила Тихона мысль. — В те разы я тоже пил водку со старых складов… Ну-ка, а если посмотреть подальше?»