Сибирский папа

Я резко выключила телефон, обняла Йорика. Это всё, что у меня осталось от отца. Мой брат.

– Пойдем, – Кащей тронул меня за плечо. – Пойдем, моя девочка.

Я видела, как что-то пишет и пишет Вадик, но мне было уже все равно. Не приедет и не приедет. Я обойдусь без него.

«Ты же знаешь, Валя боится летать. Но она полетит на похороны…»

Я не стала дальше читать. Нет! Я не могу этого слышать… Зачем он это пишет? Нет, нет… Я не хочу так… Не может так быть…

– Что с тобой? – Кащей встревоженно нагнулся к моему лицу.

– Мне как-то душно, не могу продохнуть до конца, сердце стучит…

– Хватит плакать потому что!.. Ты уже на себя не похожа…

Кащей гладил меня по голове, по спине, я на секунду прижалась к нему. Как хорошо, что он есть, что он со мной…

– Сядь, успокойся, потом дальше пойдем. Тут два шага осталось, но нельзя же так плакать.

Я на самом деле не могла никак прийти в себя. Я даже не знала, что у меня есть столько слез, никогда в жизни столько не плакала. Кащей усадил меня на лавочку в скверике перед гостиницей, Йорик молча сел поближе ко мне и тут же лег мне на колени, у него тоже, наверное, закончились все силы. Кащей побежал в маленький магазин и вернулся с бутылкой минеральной воды.

– Попей и умойся.

От газированной воды защипало глаза, и так болевшие от слез. Я умылась, попила, перестала плакать. Слез уже не было. Но лучше мне не становилось. Наоборот, навалилась какая-то невыносимая, тяжелая тоска. Мне хотелось спрятаться, свернуться, чтобы никого не видеть и ничего не слышать. Кащей сел рядом, прижал меня к себе, стал что-то тихо напевать. Я посидела так с ним и отстранилась.

– Не убегай от меня, – проговорил он. – Я теперь всегда буду рядом.

– Просто ты плохо поёшь, Володя, – вздохнула я. – А рядом будь.

Кащей хмыкнул.

– Ладно. Ты мне вот что скажи… Ты там в сердцах что-то такое обронила… Мне послышалось?

– Ты о чем?

– Мария, – он взял меня за обе руки, – от чего ты отказалась?

– Что ты имеешь в виду?

Кащей помолчал, погладил мои руки, чуть отсел, забросил ногу за ногу. И очень аккуратно начал, как будто боясь, что я вскачу и убегу или закричу. Заговорил легко, как бы невзначай, словно о чем-то не важном:

– Ты сказала, что не будет никаких проблем с имуществом, потому что ты… как-то ты обмолвилась… вроде бы… гм… отказалась от всего? Ты ведь плохо себя почувствовала, да? Как ты могла от чего-то отказаться, а? – Кащей разговаривал со мной, как с буйно помешанной, случайно оказавшейся на свободе.

– Так и отказалась. Написала от руки отказ. Поставила подпись. Нотариус поставил печать.

– Ты ездила к нотариусу? – быстро спросил Кащей.

– Нет, один из друзей отца оказался нотариусом.

– Что за бред… Как это может быть? Они так быстро сообразили?

– Ну, значит да. А что? Что это меняет?

– А в пользу кого ты отказалась? – Кащей перевел глаза на Йорика. – Ему всё, да?

– Ни в чью пользу. Просто. А что такое, Володя? Что это меняет?

– Точно скажи мне, что ты написала! – вдруг нервно воскликнул Кащей. – Надо позвонить… У меня же есть друг с юрфака, доцент… Сейчас… – Он стал быстро тыкать в телефон. – Ага, вот, конечно… Альберт, на одно слово… Да, добрый… Вопрос срочный… Если наследник отказывается от наследства письменно, от руки, заверено нотариусом, это можно как-то поменять? Да, в здравом… Под нажимом? Доказать как-то? Свидетели? – Он посмотрел на меня совершенно сумасшедшими глазами. – Ну… да. Да! Конечно! Были свидетели! Видели, что заставили… Понял! Спасибо!

Кащей резко отбросил волосы, вскочил, встал передо мной, нервно крутя телефон в руке, как фокусник, крутя и переворачивая его. Чуть не уронил, подхватил на лету, запихнул в карман, попал мимо, телефон все-таки упал. Кащей, неловко согнувшись пополам, выгнув дугой спину, наклонился, схватил его, крепко сжал, так что побелели костяшки его длиннющих пальцев.

– Всё! Я всё устрою! Мария!.. Так, собрались, собрались… Ты, главное, не переживай! Я помогу тебе! Никто не поможет, а я помогу! Я слышал и видел, как тебя заставили написать расписку. Опишешь мне этих людей, я в любом суде готов подтвердить. Всё устроим, не беспокойся! Я же с тобой!

– Я ничего не понимаю. Что, кто заставил?

Я никак не могла собраться с мыслями. Чего-то хочет Кащей, куда-то звонит… Одновременно пишет Гена, по экрану бегут и бегут сообщения, я читаю начало… Гена не знает, где меня искать… Забыл, как называется гостиница, в которой мы жили… Гена не уверен, что он мне нужен, но едет, чтобы меня поддержать. Наверное, для этого… А зачем еще?

Пишет Вадик, потому что я не хочу с ним разговаривать… Извиняется… В чем? Объясняет что-то до бесконечности… Как много слов… Я не могу читать все эти слова…

Чего-то хочет от меня Кащей… Что я должна сейчас делать?

Распогодилось. Куда-то ушли все тучи, небо стало ясное, успокоился ветер. Какой прекрасный июльский денек, точнее, уже вечерок. Потрясающий закат, который обещает красивое летнее утро завтрашнего дня. Живи и радуйся. Только я долго еще не смогу ничему радоваться.

Я встала, отошла в сторону с бутылкой воды, вылила почти всю ее себе на голову. Я должна собраться с мыслями, прийти в себя. Остаток воды я выпила, с силой потерла лоб, щеки. Сделала несколько наклонов, помахала руками. Женщина, проходившая мимо, сказала:

– Вот молодец!.. – Потом обернулась, увидела, наверное, мое зареванное лицо, не так поняла и усмехнулась: – Совсем уже головой поехали… Допились…

– Мария, Мария… – Кащей подошел ко мне, но остался на расстоянии. – Что ты так разошлась? Я люблю, когда ты спокойная. Не надо так нервничать, а то мне становится страшно.

– Спокойная? – Я резко обернулась к Кащею. – Я спокойная? Я вообще неспокойная по жизни, Володя!

– Хорошо-хорошо… Ты, главное, не нервничай. Я ведь всегда теперь рядом буду. Тем более теперь, когда тебе предстоят такие трудности. Пойдем домой…

– Володя! – От нелепости и ужаса всей ситуации у меня опять горячо застучало в голове. – Какой дом?! Дом у меня в Москве!

– Дом твой у тебя пока отобрали, – очень деликатно сказал Кащей. – Но мы его вернем. А пойдем мы сейчас в гостиницу, в наш номер.

– Подожди. Не надо со мной разговаривать, как с умалишенной. – Я отпихнула его от себя, потому что он все время норовил встать так близко, что мне неудобно было смотреть ему в глаза. – Какой дом у меня отобрали? Что мы вернем? – Холодная вода, которой я умылась и напилась, как-то неожиданно придала мне сил.

– Дом твоего отца, большой прекрасный дом, где ты должна жить вместе со мной. Ты же не хочешь сказать, что ты откажешься от всего богатства, которое тебе теперь принадлежит?

– Мне ничего не принадлежало и не принадлежит, Володя. Ты не понимаешь? О чем ты говоришь? У меня погиб отец…

– Правильно! Поэтому ты теперь его наследница! Это огромная ответственность, и тебе нужен взрослый, серьезный человек рядом. Возьми себя в руки, Мария! Ты сделала глупость, нам вместе придется ее исправлять!